Поселок им. Кагановича: как погибли Петр и Егор Смирновы

Аграфена Смирнова в период оккупации немецко-фашистскими войсками Товарковского (Богородицкого) района лишилась мужа и сына. О том, как это произошло, стало известно из материалов, предоставленных пресс-службой Управления ФСБ России по Тульской области.

ДОСЬЕ

Аграфена Матвеевна Смирнова. Родилась в 1901 году в деревне Кутолово Селижаровского района Калининской (Тверской) области. Из крестьян-середняков. Проживала в Товарковском районе Тульской области в поселке им. Кагановича по ул. Кирова, в том числе во время оккупации (с 15 ноября по 15 декабря 1941 г.; нигде не работала, занималась сельским хозяйством). Воспитывала 3 детей.

Петр Тимофеевич Смирнов, 1903 года рождения, – муж этой женщины – состоял в партии. До прихода гитлеровцев трудился на шахте № 20 треста «Товарковуголь» председателем шахтного комитета. 4 декабря 1941-го мужчина был расстрелян немцами. На следующий день они убили сына Смирновой – Егора Петровича Смирнова, 1924 года рождения, члена ВЛКСМ, до оккупации работавшего на 20-й шахте учеником маркшейдера (это горный инженер или техник, специалист по проведению пространственно-геометрических измерений в недрах земли и на соответствующих участках ее поверхности с последующим отображением результатов измерений на планах, картах, разрезах при горных и геолого-разведочных работах).

«Смирнов Петр за день до оккупации района, то есть 14 ноября 1941 года вместе со всеми руководителями шахт выехал в эвакуацию, но 15 ноября вернулся домой, заявив, что поскандалил с заведующим шахтой №20 и хотел собираться эвакуироваться с сыном, но выехать не успел, так как немцы уже вошли в поселок им. Кагановича, и он остался на оккупированной немцами территории, – рассказала Аграфена Матвеевна сотруднику госбезопасности 11 августа 1943 года. – До 4 декабря муж жил дома, старался быть незамеченным, а 4 декабря в квартиру к нам пришли два немецких вооруженных солдата и полицейские».

Этими самыми полицейскими, носившими на рукаве белые повязки, были три работника 20-й шахты. Около дома Смирновых стоял еще один бывший работник шахты – очевидно, следил, чтобы никто из Смирновых не выскочил из жилья.

– Ни с места, – скомандовали визитеры хозяевам, после чего принялись обыскивать помещение. Требовали выдать оружие. Но в итоге ничего не обнаружили.

«Нас втроем арестовали и повели в здание почты, где помещалась немецкая комендатура, – продолжила Аграфена Смирнова. – Посадили нас втроем в одну комнату и тут вскоре вызвали к немецкому коменданту на допрос. Вместе с комендантом сидела учительница немецкого языка, которая была у немцев переводчицей. Комендант первым стал допрашивать моего мужа».

– Ты коммунист? – спросил комендант Петра Смирнова.

Тот ответил утвердительно.

– Ты против немецкой власти? – прозвучал следующий вопрос.

– Да, терпеть не могу фашистов, – признался председатель шахткома, после чего (видно, не выдержали нервы или накопилась злость) стал ругаться нецензурными выражениями в адрес оккупантов.

– На коленях заставим умереть, – отреагировал на это один из полицейских, присутствовавших на допросе.

– Вам не поддамся, – сказал в ответ Петр Смирнов.

После этого комендант о чем-то переговорил с переводчицей и мужа Смирновой из комнаты увели. Затем немцы стали допрашивать сына Смирновых – Егора.

– Где оружие? – стал задавать вопросы комсомольцу немецкий комендант. – Состоял ли в партизанах?

– Оружия нет и партизанить не приходилось. Только учился на партизана, – сказал молодой человек.

– Заставим умереть на коленях, – вновь ввязался в разговор неугомонный полицейский.

– Ты паразит, предатель, – произнес Егор («мой сын разгорячился», вспоминала мать), – я тебе не поддамся.

После этих слов парня вытолкнули из комнаты. В помещении осталась только Аграфена Матвеевна.

– Где оружие? Была ли ты активисткой советской власти? Кому собирала одежду? – сыпал вопросами немецкий комендант.

– Оружия у меня нет, – пояснила женщина, – активисткой я была и одежду собирала для Красной Армии.

Затем и Смирнову вытолкнули из комнаты.

– Иди домой, – приказали ей. – И никуда из дома не выходить.

На допросы Аграфену Смирнову больше не вызывали.

«На следующий день я узнала, что моего мужа и сына расстреляли, – рассказала женщина сотруднику госбезопасности летом 1943-го. – После освобождения района от немцев я мужа и сына схоронила».

Женщина добавила: тот человек, который стоял около дома Смирновых в день визита немцев, разъезжал с оккупантами на автомобиле по шахтам и по поселку. Все четверо бывших шахтеров, как слышала Смирнова от односельчан, после бегства частей вермахта ушли вместе с гитлеровцами – «их действительно после отступления немцев не стало видно».