Письмо, вместившее эпоху

«Здравствуй, однако…» – так называется новая книга народного артиста РФ Вениамина Смехова, которую он представил зрителям в ДК «Ясная Поляна». Она вышла в январе 2018 года – к 80-летнему юбилею со дня рождения Владимира Высоцкого.

Марина ПАНФИЛОВА
Елена КУЗНЕЦОВА

В народе у Вениамина Борисовича два прозвища – Атос и Отец Алики, второй вариант в этот вечер был забыт, а на сцене предстал любимый зрителями граф де Ла Фер. Он был красив, седовлас, шутил, рассказывал об эпохе
60–70-х годов, об атмосфере, царившей в стране и в их театре, о знаменитых актерах и режиссерах – Любимове, Золотухине, Хмельницком, Демидовой.
Но главное место в повествовании было отведено актеру, поэту, барду, всенародному любимцу и близкому другу Вениамина Борисовича – Высоцкому. Они были друзьями, занимали одну гримерную в знаменитом театре на Таганке, на протяжении 16 лет вместе выходили на сцену в самых известных спектаклях.
– У меня много личных ассоциаций, связанных с прошедшими временами, но в основном – с героем нашего сегодняшнего разговора, – задал Смехов тон вечеру. – И, как мне рассказал главный тульский исследователь творчества Володи, в Туле уже есть памятная доска – в память о давних гастролях театра на Таганке и Владимира Высоцкого в вашем городе…
В день прощания с ним, 28 июля 1980 года, Михаил Александрович Ульянов сказал, что при жизни все – цензура, власть – были против этого человека, не было опубликовано ни одной написанной Володей строчки. Но одновременно в народе на всем протяжении СССР ходило полное собрание его сочинений. И не было ни одного легального концерта, а те, что происходили, – нелегально.
Было время, когда в наш театр попасть было невозможно, спектакли ставились – о насущном, о том, что творится с каждым человеком сейчас, сегодня, здесь, что бы мы ни играли – «Гамлета» или «Преступление и наказание». Это был «золотой век», точнее – золотое двадцатилетие Таганки. Потом все изменилось, изгнали из страны, как врага, режиссера Юрия Любимова, а когда он вернулся, началась перестройка, другая жизнь и – другой театр.
А тогда нас закрывали, но после заступничества важных, серьезных людей – сохранили, и мы были счастливы… И даже когда нас забудут, как это было с великим МХАТом, все равно останутся три имени: Любимов, Боровский (художник) и – Высоцкий.
Еще при жизни Владимира Семеновича Смехов публиковал свои заметки в журнале «Аврора». Они вышли в мае 1980 года, всего за два месяца до смерти его друга. В новой книге Вениамина Смехова собраны не только ранее публиковавшиеся материалы и интервью, но и страницы из его дневников.
«Здравствуй, однако…» – начало письма, присланного Смехову в 1968 году, написанного Высоцким и Золотухиным из Красноярского края, где шли съемки фильма «Хозяин тайги». Там один из друзей играл харизматического бандита, а другой – добродушного простоватого участкового.
И такой была их «ежедневность», по выражению Вениамина Борисовича, что не расставались в течение шести лет ни на сцене, ни в жизни. То был студийный период театра, накал творчества, угар, купание в любви зрителей, и все работали, не глядя на часы.
Но тут двое друзей уехали в Сибирь, а третий, которого чуть не перевели из театра в воинскую часть – руководить Дворцом культуры, остался в Москве и ухаживал за «свежерожденной» дочерью Аликой. А в жизни происходили события, которыми хотелось поделиться, в том числе – создание «Баньки по-белому» и «Охоты на волков», шедевров, навсегда вошедших в золотой фонд оте­чественной песенной классики.
Начал знаменитое письмо Высоцкий:
«Здравствуй, однако, Венька! Золотухин в данный момент возлежит на раскладушке, благодушный и похмельный, а я гляжу на него и думаю: «Эх, нет среди нас Веньки и баб, а жаль!» Живем мы в хате, построенной на месте сгоревшей тоже хаты, есть у нас раскладушки, стол и бардак, устроенный Золотухиным. Во дворе живет свинья с выводком, иногда она заходит «на огонек» и чувствует себя очень уютно, сортир у нас порос картофелем – туда мы не ходим.
Теперь – о творческих планах. Думаем послать всех… и приехать на сбор труппы как ни в чем не бывало.
Как твои армейские успехи? Может, мы и пишем-то напрасно? Но Золотухин замотал головой и воскликнул: «Не может быть – евреев в армию не берут!»
Снимают здесь медленно и неохотно, настроение портится, на душе скребут кошки во время каждой съемки. Я написал две хреновые песни – обе при помощи Золотухина: у него бывают проблески здравого смысла, и я эти редкие моменты использую. Передаю стило Золотухину…»
«Как там, в Чехословакии? – спрашивал между строк о политике Валерий ­Сергеевич. – Что там Войнович? Высоцкий интересуется событиями во Франции и в Китае. Дорогой Венька! Жить с этим людоедом Высоцким – одно мучение: не дает пить, не дает спать, пишет все чего-то по ночам… Здесь – свобода, охота тут, рыбалка тут… Венька, роль у меня не складывается, ни один штамп не подходит, занимаю у Высоцкого сигареты…»
Зрители слушали переписку как иллюстрацию той эпохи, в которой жили и творили народные любимцы: смеялись, аплодировали, сопереживали.
– Книга завершается рассказом о двух событиях, – сказал в завершение вечера Вениамин Смехов. – Первое – выход картины «Спасибо, что живой», которую сын Владимира Семеновича Никита Высоцкий не просто снял, но выстрадал. Перед премьерой состоялся просмотр на «Мосфильме», на котором присутствовали Александр Митта, Валерий Золотухин, Люся Абрамова-Высоцкая, к нам присоединился тогдашний премьер-министр Владимир Путин. Фильм буквально порезал нам души. Там – о событии, происшедшем за год до смерти Высоцкого: о необычайном случае в судьбе поэта – клинической смерти, от которой он тогда был спасен…
А второй – рассказ о концерте к 50-летию Высоцкого в 1988 году, который прошел в Лужниках. Там ему была присвоена Государственная премия – посмертно. Я был режиссером и ведущим этого вечера и позволил себе обратиться к 11-тысячной аудитории с замечанием: «Что бы вы ощутили, услышав «лауреат Нобелевской премии Вильям Шекспир» или «секретарь Союза писателей России Александр Пушкин», вам бы понравилось? Зал был нервный, мне зааплодировали…