Вечная картина

Марина ПАНФИЛОВА
Елена КУЗНЕЦОВА

Так восхищенный Микеланджело века назад назвал флорентийскую мозаику. А сегодня картины из разноцветного камня можно увидеть в Выставочном зале на Красноармейском проспекте Тулы.

В экспозиции произведений известного российского резчика по камню, члена Союза художников РФ Владимира Ильина представлено порядка 80 работ: пейзажи, натюрморты, этюды, а также абстракции. Самая давняя из них сделана в 1993 году.
На вопрос, был ли он во Флоренции, художник ответил:
– За последние десять лет я там провел в общей сложности полгода. Флоренция – это легенда. Мозаика известна еще с древнейших времен. Она берет начало от шумерских мастеров, резчиков Древней Греции и Рима. Спустя века она вновь возрождается во Флоренции: там мастера первыми начали использовать цветной камень не только для украшения мебели, интерьеров, но и для создания картин.
Владимир Ильин родился в Москве. Детские годы провел на станции Новая Черепеть Суворовского района Тульской области. Изучал технику монументально-декоративного искусства, работал с деревом и металлом. Но остановился на флорентийской мозаике. С 1984 года работал в монументальном комбинате Художественного фонда Российской Федерации.
Почти 35 лет он создает произведения исключительно в технике флорентийской мозаики. Здесь нет никаких искусственных красок. Используется естественный, природный рисунок камней: мрамора, яшмы, родонита, лазурита, порфира, гранита, кварца и других.
– Мозаика стала для меня образом жизни, – поделился Ильин. – Это – единственная техника, которая доступна очень узкому кругу. Не потому, что ограниченное количество людей могут позволить себе купить эти произведения, просто в Москве ею занимаются несколько мастеров.
– Когда вы идете по улице и видите небо над собой, то возникают ассоциации: из каких камней его можно бы выложить?
– Естественно. Материал постепенно словно входит в тебя, и ты начинаешь его понимать, чувствовать. Сразу камень не раскрывается – нужны годы кропотливой работы. При распиливании он имеет один цвет, а при шлифовке или становится мягче, или набирает цвет – до тона ярче. А может и наоборот – «уйти вниз», потускнеть, стать пастельного оттенка.

– Ваш «Каменный цветок» создавался так же мучительно долго, как описано в известном сказе у Бажова?
– Нет, с этой работой все было очень просто: поначалу был графический набросок, совсем небольшой, сантиметров пять, сделанный на ходу в 90-е годы. И он лежал, ждал своего часа: я собираю все «почеркушки» – даже неудачные на первый взгляд. В мастерской – шесть альбомов, куда я просто наклеиваю эти эскизы, сделанные без цвета, без акцентов. Проходит время – и они начинают воплощаться в работы.

– Интересно, сколько же весит ваша «палитра»?
– В данное время около пятнадцати тонн.

– Откуда вы привозите материал?
– Вот в одной из работ голубое небо сделано из бразильского кварцита, газгана. Еще у меня много турецкого камня, есть и наш – с Урала, если вернуться к сказам Бажова. То есть со всего мира, приобретаю там, где есть возможность.
Случается, собираю и отечественный материал, буквально тот, что под ногами валяется. В представленных работах есть и тульские камни: мраморовидный известняк, найденный между Одоевом и Суворовом – в Сбродово. Там засыпали гравий под асфальт, и я увидел и поднял несколько камешков, приехал в мастерскую, распилил – по палитре подошло. Потом у друга выяснил, где можно приобрести, поехал на карьер, встретился с директором, он мне дал килограммов сто отходов. Из них и выбрал…
Так что палитра набирается постепенно, поэтапно, в ней есть камни, которые добывались еще в тридцатые годы ХХ века. Они привозились на Метрострой, где я работал – декорировал станции метро в Москве, Минске, Куйбышеве, Новосибирске, довоенном Грозном. Правда, на Кавказе ничего не сохранилось: аэропорт, который я оформлял, разбомбили.

– У вас сложное оборудование?
– Есть алмазный диск, пила, лобзики, напильники алмазные и – руки, это главный инструмент на протяжении веков.