Юрий Андрианов: Я влюблен в Тулу

Ирина МИХЕЕВА
Андрей ЛЫЖЕНКОВ

Почти два года Юрий Андрианов занимает пост председателя правительства Тульской области. О важных задачах, коллегах и отношениях с губернатором он рассказал «Тульским известиям».
Над рабочим столом тульского премьера, как и над многими столами в кабинетах «белого дома», висят традиционные портреты президента и губернатора, по центру – большой российский герб. Но и другие стены не пустуют – благодарственные письма, грамоты, модели вертолетов, картины (два пейзажа – осенний и зимний лес, а также вид главной площади Тулы), на журнальном столике – иконы, Библия. В углу – небольшой пшеничный сноп.
– Я же тут фактически живу, – ответил на вопрос о необычной обстановке Андрианов. – Не могу сидеть в пустых кабинетах, бежать из них хочется. А так хорошо, комфортно.
Время для интервью в плотном графике Андрианова нашлось только в субботу. Поскольку секретарь в свой законный выходной отдыхала, председатель правительства просто по-домашнему приготовил чай, предложил сладости и только после этого согласился ответить на вопросы.

В чем разница?

– Если есть губернатор, то для чего нужен председатель правительства?
– Система управления в регионе, как некий слепок с федеральной структуры, где есть президент и премьер-министр. За губернатором стратегия, идеология, политика, внешние связи, финансы, безопасность, взаимодействие с федеральными ве­­домствами, наиболее острые вопросы. Но есть и множество задач чисто хозяйственного плана в деятельности правительства. Конечно, за каждую конкретную сферу отвечают министры, а вопросы, выходящие за рамки их компетенции, и межведомственное взаимодействие – это моя задача. Поймите правильно: есть и плановость, и системность, но без ручного управления порой не обойтись.
– Вы еще в некотором роде и наставничеством занимаетесь...
– А что, кто-то рождается министрами? Или председателями правительства? Мы все растем, учимся, в том числе и на своих ошибках.
Вообще я всегда хотел, чтобы мои заместители были, во-первых, активнее меня, во-вто­рых, умнее меня. Это естественно: большинство министров по возрасту мне в дети годятся, а мы разговариваем на одном языке. У них другое образование, подход другой. Чего не хватает, так это сермяжного жизненного опыта. А опыт можно получить только на практике.
– Бросаете иногда в воду, чтобы учились плавать?
– Нет, но я включаюсь в их работу, только когда вижу, что они сделали все, что возможно. А если нет, то даже разговаривать не буду. Не потому, что плохо к ним отношусь, а потому, что иначе они не состоятся как руководители. И результаты такого подхода уже видны – многие прибавили, и я рад, что в этом есть доля моего труда.

Всеобщая оптимизация

– Как поменялось правительство за время вашей работы?
– В широком смысле слова его структура за последние годы изменений не претерпела, потому что она изначально была построена верно. А те изменения, которые происходят, – это скорее коррекция. К примеру, в мае прошлого года министерство экономического развития и промышленности разделили на два, потому что Тульская область – один из регионов, где достаточно сильная промышленность не имела собственного ведомства, хотя потребность в нем назрела. Так же решили соединить культуру и туризм, хотя раньше туризм относился к комитету по предпринимательству и потребительскому рынку. Сейчас согласовали вопрос о том, чтобы комитет лесного хозяйства вошел в состав министерства экологии и природных ресурсов.
Важно понимать, что оптимизация – это не только сокращение, но выстраивание наиболее эффективной системы.
– А как за это время поменялись вы?
– Мне пришлось перестроиться. Первый год, когда был назначен председателем правительства, я испытывал дискомфорт, причем очень серьезный. Было непривычно, что глубина погружения в проблему стала гораздо меньше. Когда за мной было три министерства, то оставалась возможность, что называется, «долезать до руды». А потом расширилось поле деятельности, возросла ответственность, существенно сократилось время на принятие решения.
– То есть у вас в руках оказалась система, у министров остались конкретные направления?
– Верно. В итоге я в профессио­нальном плане сильно менялся, и это происходило для меня не совсем просто. Работа шла внутри меня самого, никто ее не видел, но теперь она близка к завершению. Я чувствую себя ­вполне на своем месте.

Зона риска

– В правительстве есть традиционно сильные блоки, а есть должности, которые можно называть расстрельными. К примеру, на посту министра транспорта и дорожного хозяйства никто долго не задерживается. Почему так?
– В целом текучесть в правительстве области составляет не больше пяти процентов, то есть сформирован достаточно устойчивый механизм. Кстати, степень укомплектованности выше, чем в федеральных органах исполнительной власти. При этом у нас второй в стране показатель по числу чиновников на 10 тысяч населения – их действительно мало, так что нагрузка у всех серьезная. Потихоньку подтянулись в этом смысле и муниципалитеты. Раньше у них в администрациях были департамент на департаменте, куча отделов. А толку? Только ответственность размывалась. Прямо мы на них влиять не могли – местное самоуправление независимо, но к нашим настойчивым рекомендациям они прислушались.
Что касается министерства транспорта и дорожного хозяйства, то здесь есть большие вливания бюджетных средств. Наверное, это одно из министерств, где наиболее высок риск коррупционности. При подборе руководителей подобного уровня принцип такой: когда на работу нанимаешься, ответь сразу – тебя устраивают условия труда и зарплата? Левого заработка нет. И как только люди начинают где-то искать левый заработок, губернатор сносит головы.
Но это не значит, что Одиссей Куцуров ушел в отставку из-за этого, вовсе нет. Он действительно сделал очень многое. Более 400 километров дорог были отремонтированы в прошлом году, почти 450 – в этом году. Когда такое было? А ведь отрасль пришлось возрождать буквально с нуля. Но и ответственность министра очень велика. Нужно добиваться, чтобы все работы выполняли качественно, а получалось не всегда...
– Главы таких же «рискованных» ведомств – Денис Бычков (министерство образования) и Наталия Николаева (министерство труда и социальной политики) – победили на выборах в областную Думу. Отпустите в парламент? Кто их заменит?
– Мы обсуждали этот вопрос. Считаю, что они также хорошо смогут справиться с законотворческой деятельностью. А замена им обоим есть. Имен называть не буду, но это туляки.

Губернаторские решения

– Вас называют правой рукой Владимира Груздева. Когда губернатор в отпуске и вы его замещаете, то принимаете самостоятельные решения? Или пишете эсэмэски?
– Есть и то, и то. В рамках своих полномочий я практически все решения принимаю сам, за исключением небольшого процента случаев, где есть какой-то политический момент. Тогда я советуюсь с губернатором, дабы неосторожным движением не навредить. Если я чего-то не знаю, то консультируюсь. И наоборот тоже происходит, нечасто, но бывает. Выработка важных решений – процесс коллективный. Что касается позиции губернатора по этому вопросу, то Владимир Сергеевич приветствует и, более того, настаивает, чтобы руководитель министерства был более самостоятелен в принятии решений, естественно, в рамках отведенных ему полномочий.
– Бывает так, что вы не согласны с решениями губернатора?
– Знаете, я авторитарный руководитель. В моем понимании авторитарный – это когда постановка задач, подготовка к их выполнению, выработка предложений происходит демократическим путем. Но после того, как принято решение, выбран один из вариантов, с этого момента я больше не терплю никаких разговоров. У всех было время, чтобы переубедить, подсказать, не допустить. Но если решение есть – выполняй. И по отношению к решениям губернатора веду себя точно так же. Если у меня не получилось отстоять свою точку зрения, значит, не получилось. После принятия руководителем решения главная задача подчиненного – обеспечить полное, своевременное и качественное его исполнение.
– А если губернатор критикует членов правительства, на ваш взгляд, не совсем заслуженно, вы их защищаете?
– Да, примеры не буду рассказывать, но такое бывает. Однако никогда не вступаю в публичную полемику с руководителем, потому что это уже похоже на «раскачивание лодки», которое ни к чему хорошему не приведет. Губернатор как совершенно рациональный здравый человек в некоторых случаях пересматривает позицию: уменьшает тяжесть наказания, либо дает время на исправления ошибок.

Мы сделали это!

– Вы говорили, что команда в целом сильно выросла. Что можете назвать из основных достижений?
– Положительная динамика есть практически во всех сферах. Взять, например, минимальную зарплату: когда команда Владимира Груздева только пришла, то «минималка» в бюджетном секторе была чуть более 4 тысяч рублей, сейчас – 10 тысяч. Сегодня мы вышли в лидеры по росту собственных доходов, по индексу промышленного производства. У нас только инвестиций за три последних года свыше 250 миллиардов рублей! Если раньше детям-сиротам выделяли не больше 17 квартир в год, то теперь по 300. Мы занимаем первые строчки по темпам роста жилищного строительства, да и по большинству показателей.
– Есть что-то такое, чем лично вы гордитесь?
– Я горжусь тем, что три года работаю в Туле и что при моем участии происходят достаточно серьезные изменения. Сейчас едешь по улице, а она как невеста. Три-четыре лета назад была пыль, сплошные колдобины, все ругались, на автомобили клеили надписи «Плачу налоги – где дороги?» А вот уже второй сезон я этого не вижу, потому что ситуация улучшилась.
Сегодня я в Тулу влюблен, хотя родился и вырос в другом месте. Вообще, я ведь один из немногих военных, кто трижды приносил присягу. Первый раз – в 1968 году большой Родине. А Тульской области я присягнул дважды: региональный закон предусматривает, что при назначении на государственную должность это нужно делать. Сначала давал клятву, когда стал первым заместителем губернатора, потом – когда получил должность первого заместителя – председателя правительства. Поэтому к Туле отношусь как к своей родине.