За сотни миллионов лет до нашей эры

«…Известняк будто бы хранит в себе тепло далеких многомиллионных эпох. Это тепло сочится непрерывно из земных недр», – Константин Паустовский писал это не о Новогуровском карьере. Но мог бы и о нем. В этом мы убедились, приехав в гости к тульской «Юношеской геологической партии», которая стояла здесь с экспедицией.

Руководитель организации Рашид Галимов водит ребят в походы и на Кольский полу­остров, и на Таманский, и на Урал, и на Алтай. Но вот уже четырна­дцатый год он неизменно приезжает с воспитанниками в Алексинский район.
– Интересен Новогуровский карьер тем, что очень глубок, поэтому здесь вскрывается так называемый Алексинский горизонт нижнего карбона, или каменноугольного периода, – рассказывает Галимов. – Возраст растений и животных, которых тут находят, – 270–280 миллионов лет. Во многих других карьерах водоносные слои не дают дойти до такой глубины, а тут присутствуют естественные дренажи. Потому мы и стремимся сюда каждый год, а здешние известняки нас никогда не обманывают.
На сей раз они подарили Галимову окаменелую раковину амоноидеи – как у улитки, только раз в десять крупнее, а его ученик Андрей Акименко нашел другого моллюска со сложнопроизносимым именем – актиноцератоидею. Она напоминает червяка, сложенного вогнутыми пластинками.
– А как вы их ищете?
– Сейчас мы вам покажем.
…Сначала дорога к карьеру идет по лугу, потом начинается глина. Сапоги, которые нашли для корреспондента в лагере, больше размера на два. И кажется, земли на них налипает тоже вдвое больше, чем у остальных. Еще она почему-то сыплется за голенища.
А на карьере, до которого мы добирались не менее получаса, земляные пласты предательски норовят сползти вниз. Ни кусточка, ни деревца. Только камни – большие и маленькие. Рычат грузовики, их увозящие. Неумолимо печет солнце. Пейзаж какой-то фантастический, нереальный. Но внизу, под теми самыми сапогами, фантастики еще больше.
Мальчишки, Женя Минута и Андрей Попов, довольно ловко передвигающиеся по грудам земли, учат нас важному искусству – смотреть под ноги. Так можно обнаружить, например, почерневшие короткие трубочки – остатки стеблей морской лилии крино­идеи, которая на самом деле была не цветком, а… животным, к тому же – плотоядным. Или булыжники с причудливым рисунком – не опыты абстракционистов, а водоросли, запечатленные в камне. Или красивый, цвета вареной сгущенки, кремень и его брата – черный кремень, который нужно измельчать и добавлять в воду, чтобы очистить ее.
– В этих известняках есть алмазы и золото, – по тому взгляду, каким Галимов обводит камни, понимаешь: он-то знает, где они схоронены. Только брать их он не стал бы, даже если бы мог. Он и так сокрушается о том, что геологические слои карьера безжалостно уничтожаются взрывами.
Кроме этой крохотной групп­ки никто не заботится о сохранности флоры-фауны времен карбона. В экспедиции их всего 11 человек. Добротного транспорта даже нет. Вообще, за двадцать лет существования «Партии» Рашид Галимов всего-то и скопил, что богатейшую коллекцию минералов и останков доисторических тварей, кучу ребячьих наград на всероссийских конкурсах и олимпиадах и сознание того, что несколько его воспитанников стали профессиональными геологами. А помещения для музея до сих пор не нашлось – камни пылятся в небольшом кабинете тульской школы № 55.
Грустный осадок остается от посещения карьера – слишком жалкими кажутся фигурки «партийцев» на фоне равнодушно гудящих грузовиков…
Мы возвращаемся, пересекаем луг.
– Вон колокольчики, видите? Они занесены в Красную книгу Тульской области, – мимоходом кивает Галимов.
Может быть, далекие потомки будут с жадностью исследователей разглядывать на камнях отпечатки именно этих незатейливых полевых цветов. Через сотни миллионов лет.
Татьяна МОТОРИНА
Фото Андрея ЛЫЖЕНКОВА