Общество

08:12, 14 ноября 2014

Немцы в городе

Юлия ГРЕЧЕНКОВА
 Елена КУЗНЕЦОВА
Их отчества ясно указывают на германское происхождение, а имена и фамилии на то, что обрусели они давно и бесповоротно. В одном только Богородицке живет почти 300 этнических немцев, в регионе в целом – порядка 4 тысяч.

Ссыльные

Официально немецкая культурная автономия образовалась в Богородицке 10 лет назад, но фактически выходцы из Германии живут тут с послевоенных лет. Львиная доля – потомки немцев Поволжья, которых во Вторую мировую за «неблагонадежностью» депортировали в Сибирь. В послевоенные годы немецкие семьи отправили на постоянное поселение в Богородицк. В те времена здесь действовали более 20 шахт, на них немцы и трудились. Жили в бараках за колючей проволокой – будто действительно провинились в чем-то. Те, кто постарше, кто хранит хоть детские, но прочные, едкие воспоминания о тех временах – рассказывают  их с нескрываемой обидой.

Бараки с сосланными сосредоточены были в основном в двух рабочих поселках – Аварийном и Октябрьском. Их в народе так и называли – ГДР. Реабилитировали депортированных лишь 50-е годы, читайте: восстановили в правах, сняли все подозрения. До этого момента – отношение было, говорят, такое, как к совершим преступление. Уехать из Богородицка – нельзя, а значит, нет и возможности повидать родных или получить высшее образование. Именно поэтому у русских немцев по 45 лет рабочего стажа – сразу после школы они шли работать.

– Мы жили в Саратове, там мой отец родился и вырос. Он выучился на обувных дел мастера и чудные женские туфельки делал, – рассказывает 80-летняя Валентина Михеева (Маер). – А в первые дни войны, – мне было всего 7 лет, но помню все отчетливо, нас депортировали. Считая меня, у родителей было четверо детей, причем младшую мать еще кормила грудью. Везли нас как сельдь в бочке – в битком набитом вагоне, в духоте. Малыши  плакали, взрослые громко переговаривались на немецком.

Валентина вспоминает яркую деталь: с ними ехал человек в дорогом кожаном пальто. Оказалось: профессор Саратовского института. Заметно, в этом месте рассказа в ней просыпается негодование: ссылали с Сибирь без разбора – не спасал и преподавательский статус.

– На севере нас расселили по семьям на тех условиях, что мы отработаем свое проживание, – продолжает женщина. –  Вообразите, каково городским жителям было оказаться в деревенских реалиях. Чтобы протопить дом, моя мать собирала уголь, который падал с проходящих грузовых поездов.  Однажды угодила под колеса, и этот момент стал переломных для нашей семьи. Мать с одной из сестер, ухаживавшей за ней остались в Сибири. Остальные дети уехали вместе с отцом сюда, в Богородицк, где он стал шахтером…

История Ольги Матюхиной (девичья фамилия Риттерер) немного отличается от большинства рассказанных в Богородицке. Ее род происходит из Крыма, а не Поволжья, где колонии этнических немцев  стали появляться в начале 19-го века. Ольга признается, никогда не думала о том, чтобы уехать на кровную родину, зато об этом мечтает ее 23-летний внук. Парень уже дважды побывал в Германии и владеет языком в совершенстве.

Кружок национальной идентичности

Недавно немецкая автономия организовала занятия тематического кружка. Ходят сюда в основном женщины. Все как одна – красивые, светлоглазые с правильными, чуть заостренными чертами лица. Они собираются раз в неделю, мастерят кукол в традиционных немецких костюмах разных эпох. Их кстати, выставляли недавно в Богородицком дворце, возили в Тулу на фестиваль культур. На встречи приносят традиционную немецкую выпечку. Видимо, это помогает не позабыть о своих корнях. Тяжело представить, как это удается людям, родившимся в России, учившим немецкий в школе в качестве иностранного.

Те, кто живет сегодня в Богородицке – в основе своей потомки смешанных семей: отец – немец, мать – русская. И кажется удивительным, как тем, чьи корни так истончились, еще удается сохранять частицы традиционной культуры.

– Рождество праздновали 25 декабря, как принято в католицизме. А на Пасху нам, детям, непременно дарили зайца с корзинкой, к которой лежали яйца и сладости, – рассказывает этническая немка Эльвира Гурова (Вертер). – В семье готовили традиционные блюда: пирог куха, жаренные в масле кнедлики, яблочный штрудель. Как назывались некоторые из блюд – например, тушеная капуста с разложенным поверху клецками точно припомнить уже не смогу – столько лет минуло.  До того, как пойти в школу, я говорила на немецком – пример брала со своих родителей, они дома только на родном общались. Мои дети языка уже не знали, и постоянно спрашивали: «Почему бабушка и дедушка так странно разговаривают?»

Эмигрировали и пожалели

Немного освежив языковые знания, Гурова без проблем сдала экзамен в иностранном посольстве. Сотрудник его долго и с пристрастием беседовал с обрусевшей немкой. Разговор был на бытовые темы. «Сажаете ли вы цветы в полисаднике?» – поинтересовался он. «Двадцать сортов», – отвечала она, но названий растений на немецком выговорить не смогла.

Успешно выдержанный экзамен стал своеобразным поводом гордиться собой, но не более. Уезжать в Германию, женщина и не думала.

Кто-то признается: раз или два побывал в Германии, в гостях у родственников, с которыми удалось наладить контакт. Да, там хорошо: очень чисто и архитектура впечатляющая, но остаться желания не возникло. Пересказывают чью-то историю: через два года после возвращения на историческую родину, женщина, затосковала и выбросилась из окна. Этот страшный случай, конечно, единичный. Но родственники, которые, эмигрировав, уже не раз об этом пожалели, есть, кажется у всех.

– Я русская немка – никак иначе назвать себя не могу, как бы ни ломала голову, – говорит Матюхина. – Моя родина здесь, в России, в стране, где я родилась.


0 комментариев
, чтобы оставить комментарий