«Позитивщик» Железняков и его «Родная Тула»

Марина ПАНФИЛОВА

Сергей Железняков – личность в Туле известная, причем каждый считает его своим другом: настолько располагает к себе этот обаятельный, веселый, неконфликтный человек. Он – абсолютный бессребреник, душа любой компании, не обижается на «подколы» или прозвища, которыми его щедро награждают, – Железяка, Позитивщик. И даже не верится, что ему – уже полтинник…

Парень с «пьяного угла»
– Я родился в Туле, в самом центре – в доме номер 60 по улице Советской, который коренные жители прозвали «пьяный угол», – рассказал ­Сергей. – Почему – не знаю, вообще-то, сколько помню, там всегда торговали газировкой. Когда смотрю фильм Татьяны Лиозновой «Евдокия», который снимался в нашем городе, всегда жду кадров, где главные герои идут по площади Челюскинцев, а потом камера показывает мой дом и этот прилавок – и такая ностальгия в душе…
Здесь прошло детство, и первое место работы было тоже рядом с домом: я устроился слесарем-инструментальщиком в цех № 11 на завод «Октава». Пел с ранних лет, выступать начал еще на школьных концертах, причем мне в любом возрасте везло на встречи с творческими людьми, которых в Туле много. К примеру, в школе всегда друзья подпевали. А когда вырос, на базе завода «Октава» в 1984 году мы с парнями организовали свой ВИА – поветрие того времени, и назвали его «Банк Нот». Кстати, у нас у первых в области были клавишные фирмы «Ямаха», с которыми можно перемещаться по сцене. К нам приходили люди специально посмотреть на эти клавиши – это было круто!
Играли для рабочих «Октавы», случалось – сами писали песни, выступали на конкурсах, фестивалях. Репетировали в спортзале – там неплохая акустика, и по ночам могли играть, и по утрам до работы, была такая молодежная одержимость – до фанатизма. Я играл и в армии в ансамбле, а когда демобилизовался, год ждал возвращения своих друзей: они моложе и ушли служить позже меня. Сейчас в нашем бывшем репетиционном зале сделали какой-то мебельный центр – все меняется.
С парнями, которые участвовали в ансамбле, дружу до сих пор, один из них – Володя Аленичев, художественный руководитель и главный дирижер оркестра русских народных инструментов «Тула». А еще судьба свела с Олегом Хохловым, Анастасией Андриевской, Светланой Федоровой. Тусовка – слово поверхностное, показушное, сленговое, а у нас оно подразумевает дружбу на долгие годы.
Кстати, символично: сейчас в доме, где я родился, находится Тульское ре­гио­наль­ное отделение Общероссийской общественной организации «Российский союз ветеранов Афганистана», там у меня тоже много друзей, всегда участвую в проектах, которые они организовывают, – по-другому не могу, это то, что цепляет за душу.

На волне «Цунами»
– Когда наступил 1991 год, многие оказались не у дел. Но – молодости присуща вера в лучшее, к тому же хотелось чего-то нового, попробовать себя на разных поприщах. И мы с ребятами не то чтобы разошлись в разные стороны, просто каждый стал искать свою дорогу.
Понимаете, до этого многое было не то чтобы запрещено, но, как в известной антрепризе Вячеслава Полунина: «Низ-зя!» А тут – танцуют все, в смысле – что не возбраняется, то разрешается! Да, кто-то путал свободу творчества со вседозволенностью, а вот наша тусовка этим не грешила: Яков Дубровин, Аркадий Хоралов, Василий Попов, Женя Гречишкин – все они хотели именно творить, а не вытворять.
Меня тогда занесло на кабельное телевидение, стал ведущим авторского шоу «Цунами»: в основном пиарил одаренных земляков, но случалось и общаться со звездами отечественной эстрады: это была первая в Туле музыкальная передача. Сам придумывал программы, писал сценарии – чуть не на коленке, ездил в Москву, зачастую на свои же деньги, снимал известных артистов. Почему-то никто из них мне не отказывал в интервью, даже те исполнители, про которых администраторы говорили: «У, к этому лучше не подходи…» Впрочем, «свита» зачастую куда более выпендрежна, чем сами короли.
К примеру, Машу Распутину так характеризовали или Валерия Леонтьева, а они оказались замечательными, интеллигентными, общительными людьми. И в то же время это были звезды, без сомнения, и народ их обожал. Помню, как я зимой
1992-го оказался в гримерной у Валерия Яковлевича, и у него на столе стояло блюдо черешни – тогда проще было достать марсианский грунт, чем продукты, а ему кто-то привез!..
Через «Цунами» я познакомился и подружился с Михаилом Муромовым, Алексеем Глызиным, Феликсом Царикати, Анастасией Минцковской. С Настей и ее мужем Александром мы сдружились: случалось, я останавливался в Москве у них в коммуналке в Суворовском переулке, а когда Анастасия приезжала в Тулу на гастроли, мы тусили у меня дома. Настя – мощная личность: она же сама писала песни в стиле «шансон», сама их исполняла – голос сильный, с хрипотцой, зрители были в восторге.
Но! Кое-кому в шоу-бизнесе это не понравилось: такая исполнительница могла всерьез потеснить их с музыкального олимпа.
Мы все тогда были молодые, хотели заявить о себе миру, зачастую набивали шишки, но все равно двигались вперед, методом проб и ошибок.

«Детки» в клетке»
– Конечно, долго мое шоу «Цунами» просуществовать не могло: не было ни аппаратуры, ни нормального помещения, а самое главное – стабильного финансирования.
Когда этот проект накрылся, я, конечно, был огорчен – ведь буквально душу в него вкладывал. Но зато благодаря ему я стал невероятно узнаваем, причем не как шоу­мен, а именно как туляк-земляк. И если ко мне люди подходили на улице, то спрашивали не о звездах эстрады, а заводили разговор «за жизнь»: мы обсуждали и ситуацию в стране, и рецепты любимых блюд. Тогда ко мне и прилипла окончательно кличка Железяка, это стало чем-то вроде звания «Свой парень».
У ребят в нашей тусовке есть хорошее правило: нашел подработку сам – привлеки товарища. Мои друзья, узнав, что я остался без работы, стали помогать мне с заработком: сначала я оказался в роли диджея в казино, что было при гостинице «Москва», потом в знаменитой «клетке» в Белоусовском парке – вот где во все времена страсти кипели! Я придумал название этих музыкальных вечеров – «Вперед, в прошлое!», и оно привлекало многих. Была середина 90-х, в моду вошли песни про слезы-грезы и разно­цветные розы, а мы крутили музыку 70–80-х – «золотые хиты» отечественных ВИА, те, что сегодня стали уже классикой.
Неподалеку было летнее кафе, и я так ставил аппаратуру, чтобы было слышно чуть не до пляжа. И народ танцевал – и в «клетке», и за ее пределами, люди влюблялись, дрались, там складывались семьи и разбивались сердца и носы.
Я люблю вспоминать те времена, и пусть кто-то говорит, что тогда трудно жилось – не спорю, жизнь никогда не бывает легкой. Но наша молодость, дружба, творчество – самое бесценное, что у меня есть. Да, еще имеется много наград, грамот, медалей, несомненно, я дорожу ими. Но лучшее, что есть в моей жизни, – это мой двенадцатилетний сын Егор, мои друзья, мой любимый город, которому я посвятил свою песню «Родная Тула».