Суд в погонах

Людмила ИВАНОВА

Если свидетель на полном серьезе говорит о том, как «дед» «на взлетке» «пробил лося», значит, идет заседание военного суда. При этом прокурор и председательствующий прекрасно знают обсуждаемую тему. И только адвокат, не служивший в армии, может долго расспрашивать участников процесса про аэродром и дремучий лес, пока не поймет, что речь идет о неуставных взаимоотношениях в армейской среде, а именно о том, что в проходе казармы старослужащий воин ударил молодого, сложившего ладони на лбу…
Подобные казусы – совсем не редкость в Тульском гарнизонном военном суде. Но к людям в погонах они не относятся: на работу сюда принимают не просто юристов, а тех, кто имеет реальный опыт военной службы.
По большому счету, военный судья должен не только быстро и четко разбираться в тонкостях армейской лексики, но и знать подноготную ратного дела, потому что вершение судеб служивых людей сильно отличается от судопроизводства, в котором участвуют гражданские стороны. И это при том, что статьи Уголовного, Гражданского или Административного кодексов для всех едины.
Впрочем, здесь рассматривают и такие преступления, которые за пределами режимных объектов никогда не встречаются. К примеру, грубые дисциплинарные проступки, когда применяется дисциплинарный арест, осуществляемый на гауптвахте, или невыполнение требований устава, опоздание на службу, ну и, конечно, самовольное оставление воинской части.
Все дело в обстоятельствах
Самовольное оставление части, по сути, достаточно серьезное преступление. Если солдат-срочник отсутствует более двух суток, а контрактник – более 10, уже наступает уголовная ответственность. О происшествии докладывают в следственные органы, заводится уголовное дело, начинается розыск, устанавливается местонахождение, а после сбора доказательной базы дело передается в военный суд. И здесь важно установить, насколько существенны те обстоятельства, по которым солдат покинул часть. А они могут оказаться уважительными.
– Бывает, к примеру, что военнослужащий сбегает на гражданку, спасая свою жизнь от неуставных взаимоотношений, – рассказывает судья Тульского гарнизонного военного суда Максим Гапонов. – Бывает и стечение тяжелых обстоятельств. В нашей практике был случай, когда солдат покинул воинскую часть, получив известие, что умерла его мать, а она ухаживала за престарелой бабушкой, которая не могла подняться с кровати. И парень не нашел другого выхода, как сбежать домой, чтобы спасти недвижимого человека. В тот раз мы приняли решение в пользу солдата. И оно оказалось единственно верным.
Впрочем, бывает и наоборот. В недавнем прошлом в рядах нац­гвардии прошла реорганизация. Должность одного из сотрудников была сокращена, но он намеревался служить и дальше. И тогда мужчину перевели на равнозначную, но не в Тульскую, а в Калужскую область. Вот только на новое место службы он не прибыл – как оказалось, не согласился на переезд. Мужчину нашли живым и здоровым в родной Туле. В пределах части он отсутствовал полтора месяца и поплатился за это годом лишения свободы в колонии-поселении и увольнением из рядов нацгвардии. И этот результат вполне закономерен: здесь не нуждаются в служивых людях с такой дисциплиной.
Кстати, как показала практика, в последнее время процент самовольного оставления части резко снизился, а дезертирства нет вообще. Вполне очевидно, что это результат возросшей дисциплины, улучшения сроков, а еще – условий прохождения службы.

И на полковника
бывает проруха
Еще одна группа преступлений касается статуса военнослужащих, который дает им права на получение льгот и гарантий. Как правило, чаще всего речь идет о получении жилья.
– Один из бывших командиров части представил в жилищную комиссию недостоверные сведения и в результате получил квартиру, – продолжает Максим Гапонов. – А позже оказалось, что полковник уже имеет в собственности жилое помещение от Министерства обороны. Налицо мошенничество в крупных размерах. Полковника осудили, однако до лишения свободы дело не дошло: во-первых, мужчина сразу вернул деньги за полученную квартиру (а это почти пять миллионов руб­лей), во-вторых, были учтены его заслуги перед Родиной – он оказался ветераном боевых действий, имел множество правительственных наград, был организатором международных мероприятий. В итоге бывшему командиру назначили крупный штраф и 4 года условного наказания.
По словам Гапонова, и такие преступления уходят в прошлое. В последние годы Министерство обороны приняло ряд первостепенных мер, которые позволили максимально обеспечить военнослужащих достойным жильем.

Ничто гражданское не чуждо
По сравнению с жилищным мошенничеством уголовные дела, связанные с наркопреступностью, среди служивых не редкость. Недавно лейтенант МЧС получил два года лишения свободы за приобретение и хранение психотропных веществ. А дело было так: во время увольнительной молодой человек раздобыл телефон наркокурьера, нашел закладку, принял дозу и был задержан сотрудниками полиции…
Не редкость в армии и хищение имущества. В одной из воинских частей, расположенных на территории Тульской области, начальник вещевой службы и начальник вещевого склада решили «приподняться» на солдатской одежде.
Получая со склада округа камуфляжи, шапки и бушлаты, дружки тут же списывали их на уволенных военнослужащих, которые в реальности отказались от получения этих вещей.
Во время суда по уголовному делу пришлось допросить более 70 свидетелей. Было установлено, что списанные вещи просто присваивались ушлыми начальниками, которые потом, скорее всего, продавали одежду направо и налево, потому что сносить огромную массу шапок и бушлатов не хватит жизни – а они наворовали на два с половиной миллиона руб­лей!
В итоге оба получили по заслугам и были приговорены к лишению свободы.

Исключительное дело
По большому счету, львиная доля уголовных дел, которые рассматривает гарнизонный суд, оканчивается вынесением обвинительного приговора с отправкой осужденных в различные колонии. Кроме того, помимо лишения, назначаются штрафы, а вот обязательные и исправительные работы к военным не применяются.
Как показывает практика, уголовное наказание почти всегда ведет к увольнению. Кстати, командир части может показать на дверь своему подчиненному и при неоднократном нарушении правил дорожного движения, ведь если человек не в силах выполнять требования ПДД – значит, с дисциплиной у него проблемы, а в армейской службе без нее никуда.
– Увольнение – очень болезненный факт для любого военного, ведь он лишается целого ряда льгот, жилого помещения, возможности устроиться на работу в госорганы, – добавляет Максим Александрович. – Испытав на себе тяготы и лишения армейской службы, военный судья прекрасно понимает, что это всегда ситуация стресса и лишений, особых физических и психических нагрузок, изоляции от общества, ситуация, когда человек должен подчиниться приказу командира, а таким может быть и приказ пойти на смерть. И если имеются заслуги перед Родиной, ордена и медали, ходатайства командира части – они обязательно учитываются. Как правило, оступившийся военнослужащий всегда понимает, что преступление – это самая большая ошибка в его жизни.
А потому главная задача – вынести предельно справедливое решение, то есть законно обоснованный приговор. Поэтому для военного суда каждое уголовное дело – исключительное.