Дмитрий Марков: Со временем участковый врач будет у каждого в кармане

Яхтенный спорт, музыкальная школа по классу баяна, «Монах, который продал свой «феррари» и отличие «Доктора Хауса» от реальной работы больницы. После перерыва «Гостиная «Тульских известий» вновь распахнула двери. Первым нашим гостем стал заместитель председателя правительства Тульской области Дмитрий Марков.

– Дмитрий Сергеевич, начнем с самого детства. Каким оно было у вас?

– Я родился в Чебоксарах на реке Волге. Очевидно, что вода играла в жизни важную роль. У родителей была лодка, я занимался яхтенным спортом. Достиг в этом определенных успехов. Гонки крейсерского уровня были от Казани до Нижнего Новгорода. Однажды даже на Онежском озере. В общем, вырос я в воде, в парусах и в ветре.

– Вы из медицинской семьи?

– Все медики, кроме родителей. Отец – главный конструктор крупного завода. А мама у меня возглавляла отдел по управлению персоналом и производство автоматизированных систем управления.

– Со столь серьезной работой время на семью находилось?

– На определенном этапе мамин коллега пожаловался начальнику, что она всегда уходит в 5 часов, занимается семьей, а вот он сидит до 10–11 вечера. На что руководитель ответил: «Знаешь, если она укладывается в Трудовой кодекс и успевает все до пяти, то надо подумать, оставить ли тебя на работе».

– А о школьной поре у вас какие воспоминания остались?

– Неплохо учился, поэтому родители перевели меня в специальную математическую школу, единственную в Чебоксарах, где занятия начинались в 9 утра и заканчивались в 16:00. Я был все время в школе. С одноклассниками, кстати, до сих пор контактируем, списываемся, разговариваем. Позже, как мне кажется, при полном отсутствии слуха, меня записали еще и в музыкальную школу по классу баяна.

– Можете что-нибудь сыграть?

– Нужна практика. Наверное, если потренируюсь, сыграю. А сейчас – нет. Последний раз лет 15–20 назад я что-то импровизировал.

– Многие мальчишки что-то коллекционируют: машинки, вкладыши от жвачек, футбольные карточки. Вас в детстве не миновала любовь к собирательству?

– Мне было лет 10, и родственники на день рождения подарили сразу семь или восемь моделей машинок. После этого пошло, я стал их коллекционировать. Остановился на 50 или 60 – точно не вспомню сейчас. Конец коллекции положил в раннем детстве мой сын. Он решил проверить машинки на прочность…

А вот у родителей должна была сохраниться коллекция марок. Их я тоже собирал. Не профессионально занимался, но все же.

– Читать вы любили?

– Любил. В 7-м классе попалась книжка по скорочтению, я ее зачем-то выучил и поэтому стал читать так быстро, что уже не понимал, что читаю.

Сейчас, конечно, все по-другому. Одна из самых интересных книг, которые мне попадались в последнее время, – «Монах, который продал свой «феррари». Автор – Робин Шарма. Впоследствии я прочитал всю его подборку, нашел в этих книгах нечто важное для себя. А на днях принялся за биографию Теслы – жизненную трагедию гения. Когда амбиции берут верх над талантом, последствия оказываются печальными…

– Когда медицина пришла в вашу жизнь?

– Мы как-то посчитали и получилось, что вся наша семья отдала системе здравоохранения 550 лет. Бабушка – врач, дедушка – врач, дядя – врач. Когда я принял решение продолжить династию, ни у кого даже вопросов не возникло.

– О годах учебы на медицинском факультете какие воспоминания у вас остались?

– В конце первого курса я познакомился со своей будущей женой, поэтому во многих аспектах сразу остепенился. У нас оказалось множество общих интересов – занимались наукой, кандидатские вместе защитили, докторские. Студенчество у меня в первую очередь с этим ассоциируется.

– После получения диплома университет вы не покинули, а остались там работать…

– Да, 20 лет педагогического стажа. А параллельно работал на административной должности. Как-то меня вызвал министр. У него в кабинете находился ректор чувашского университета. Они сказали, что в плане материальной базы, кадров факультет немного проседает. Нужен был человек, который бы наладил там работу. Так я стал деканом. А параллельно еще возглавил городское управления здравоохранения.

– Что было самым трудным на новой работе?

– Самое трудное всегда – это люди. Нужно понять, почувствовать, выстроить модель адекватного управления. Заставить, накричать – это самое простое. Смотивировать, чтобы все заработало в автоматическом режиме, гораздо сложнее.

– Вы сразу понимали или это нарабатывалось годами?

– Нет, конечно. Читал книжки, слушал людей… У каждого проходит свой период ошибок, шишек.

– Когда вы возглавили чебоксарскую больницу, подход к работе изменился?

– Руководитель сам себе работу находит. И реанимацию я посещал, и вникал в организационные процессы, вплоть до вопросов уборки помещений и видеонаблюдения. Еще будучи начальником управления, находился в тесном контакте с главврачами, делал обходы. Так что не почувствовал принципиальной разницы – управлять ли больницей под названием «город» или перейти в конкретное учреждение.

– Мы все смотрим сериалы. «Скорая помощь», «Интерны». Насколько они отличаются от медицинской реальности?

– Так же, как и другие сериалы отличаются от обычной жизни – разительно. Шутки есть, юмор есть, конечно, без этого невозможно. Но медицина очень тяжелая специальность – психологически. Ты видишь много личных трагедий. Мы, медицинские работники, в этой жизни встречаем, но мы и провожаем…

– У вас есть какие-то свои рецепты психологический разгрузки?

– Уникальных – нет. Самое главное – смена обстановки и времени. Когда-то – лес, когда-то –
море, воздух, когда-то просто взять книжку и порадоваться жизни. Ну и семья, конечно.

– Впоследствии вам предложили переехать в столичный регион на должность заместителя министра здравоохранения. Вы его воспринимали как трамплин в карьере?

– Да, конечно. Позвонил родителям, супруге. Они сказали: а почему нет? На тот момент я был главным врачом и деканом факультета. Две тысячи студентов и где-то порядка 700 коек в больнице. Расстояние между деканатом и больницей – порядка трехсот метров. Я каждый день пешком ходил из одного здания в другое. Когда поступило предложение, подумал, вот еще лет двадцать так ходить – наверное, будет скучно… Нужно что-то новое, интересное.

– С каким настроением ехали в Москву?

– С напряженным. Город я хорошо знал, там было много знакомых. Но работа на ответственной должности – это совсем другое. Хотелось, чтобы люди сразу поняли, что я не враг, что нам нужно вместе делать нечто важное.

– Столичные проблемы отличались от тех, с которыми вы сталкивались в Чувашии?

– Да, наверное. В первую очередь это дефицит кадров. Чувашия – одна из самых плотнонаселенных республик, там очень много человеческих ресурсов.
Во-вторых, логистика. Как-то я спросил замминистра, все ли больницы он посещал. Он ответил, что если съездит во все, то примерно через год вернется.

– Раз уж вы упомянули дефицит кадров. Этот вопрос и для Тульской области актуален?

– Да, конечно. Есть конкретные направления, которыми следует серьезно заниматься. Кроме того, нужно привлекать специалистов, которые кардинально изменят работу целых профилей.

– Вы сразу приняли предложение приехать на работу в наш регион?

– Мне интересна команда, которая здесь работает, поэтому я был склонен к этому.

– Какое впечатление на вас произвела Тула?

– У меня возникло ощущение теплоты. Вольно организованная, с большим количеством частных домов, местами даже хаотичная, она все равно привлекательна. Я почувствовал любовь к этому городу.

– Вы только приехали, а тут эпидемия коронавируса. Как, на ваш взгляд, область справляется с проблемой?

– Вхождение было достаточно сложным – у всех субъектов. Но тут я снова вспомню о команде. В Тульской области в работу вовлечены все – от медиков до губернатора. Редко встретишь, когда первое лицо субъекта занимается решением всех вопросов – вплоть до средств индивидуальной защиты. И не говорит: «Иди ищи», а спрашивает: «Что надо, кому позвонить, как все это организовать?» Это очень хорошая, позитивная специфика региона по решению той или иной задачи.

– Сейчас в области всего хватает?

– Идеальных условий не будет никогда. Да и в таком случае зачем нам всем трудиться? Писать заявление – и уходить в другое место. Поэтому, да, конечно, есть над чем работать. Но лекарства, средства защиты – это все имеется.

– Полным ходом идет вакцинация. Почему необходимо сделать прививки?

– Мы видим, что вакцина реально работает – формируются антитела, иммунитет. Это признала сейчас и Всемирная организация здравоохранения, и самый авторитетный в медицинской сфере журнал «Ланцет».

– Перед прививкой нужно какие-либо анализы сдавать?

– Нужно просто прийти в пункт вакцинации, чтобы с вами пообщался медицинский работник. Если у него возникнут сомнения, то тогда, конечно, по его рекомендации потребуется сдать анализы. Если нет, то вакцинируем по обычной схеме.

– Когда все силы брошены на борьбу с коронавирусом, как работают остальные направления?

– В борьбе с коронавирусом задействовано 20–25 процентов медицинских ресурсов. В поликлинике – больше, поэтому в этом направлении определенное проседание есть. Сейчас предстоит отработать «хвост» запущенных осмотров, уделив серьезное внимание диспансеризации. Если год, два, три не проводить диспансерное наблюдение за населением, это даст подъем заболеваемости. По всем остальным направлениям мы активно работали.

– Как, на ваш взгляд, будет дальше развиваться ситуация с коронавирусом?

– Любая инфекция приходит и уходит волнами. Если смотреть литературу, должна быть третья волна. Скорее всего, она будет меньше, более сглаженной. Все определит вакцинация населения. Если мы к третьей волне подойдем с оптимальной эпидемиологической прослойкой, люди ее даже не заметят.

– Представим, что пандемия закончилась. Что в первую очередь в Тульской области нужно будет сделать в сфере здравоохранения?

– Нужно переосмыслить работу кардиологической службы. Да, есть диспансер, но мы с коллегами обсуждали, что, наверное, он не соответствует вызовам времени.

Другой момент – регион возрастной, а это значительный прирост по онкологии. Значит, требуется мониторинг онкологической службы, а также создание системы сопровождения. То есть, когда возник прецедент онкологии, важно не упустить драгоценное время. А сейчас я вижу, что, получив направление в онкодиспансер, пациент не всегда туда сразу идет. Он может через месяц только собраться, поскольку никто не сказал, как важно не терять ни одного дня…

– Нам еще далеко до идеальной системы?

– Это бесконечный уровень. Но медицина сейчас развивается на одном уровне с IT. Если читать книги тех, кто мыслит о будущем, они говорят, что часть медицины уйдет в экосистемы, смартфоны. Конечно, не дойдет до того, чтобы можно было приложить к телевизору голову и получить диагноз. Но до 30 процентов услуг действительно может уйти в IT. Участковых врачей как класса может и не стать. Участковый будет у каждого в кармане.

– Так многие и сейчас ставят себе диагнозы по интернету…

– Самое страшное. Это называется болезнь студентов 3-го курса. Когда будущие медики читают про заболевания, сразу у себя минимум половину находят. То же самое происходит с людьми, изу­чающими интернет. Иной раз смотришь и удивляешься – явно человек нездоровый ту или иную статью пишет. Откуда он все придумал? А подпись стоит – «профессор такой-то».

– Несмотря на то что большинство выражает благодарность врачам за их подвиг в пандемию, находятся и те, кто критикует. Как вы к этому относитесь?

– Я лично знаю пот и кровь здравоохранения. Моя супруга, хоть и профессор, с момента открытия возглавляла отделение в ковидном госпитале. Критиковать легче всего. А вы наденьте сиз, идите в госпиталь и занимайтесь этой работой. Сразу все вопросы закончатся. Кстати, на определенном этапе я вообще запретил себе говорить, что я врач…

– Сразу выстраивались очереди на консультации?

– Если окружающие узнавали, что я медик, жизнь превращалась в ад.

Мы как-то с приятелем поехали на рыбалку. Заночевали у его бабушки. Утром она призналась: что-то позвоночник побаливает. Я немного владел массажем. Помог – ей стало легче. Не успели мы с приятелем собраться на рыбалку, а к нам уже 20 бабушек в очереди… Мы все думали, сколько рыбы наловили бы за то время, пока их лечили.

– На ваш взгляд, профессия врача сегодня престижна?

– Процентов 40 молодежи, которая сейчас учится в мединститутах, – это будущее здравоохранения. У этих ребят горят глаза. Как и все медики, они на каком-то этапе приняли для себя решение добровольно помогать другому. К сожалению, процентов 20 – это случайные люди. Лет через пять они уходят в коммерцию или куда-то еще.

– Просто потому что им это не нравится?

– Да, конечно. Это в «Докторе Хаусе» все красиво. Шутки, радость и прочее. А когда умирает человек… Я видел хорошего хирурга, которому особенности анатомии не позволили провести операцию. Пациентка скончалась, и он реально рыдал, переживал эту ситуацию. И таких случаев много. Бывает, что люди устают от профессии, их надо тоже возвращать.

– Врачи несут ответственность за пациентов. Но и пациенты сами должны серьезно относиться к своему здоровью…

– Безусловно. Бывает, поступает пациент в тяжелом состоянии. Уверяет, что им никто не занимался. Интересуемся, выписывали ли ему лекарства. Да, выписывали. Дальше спрашиваем, почему не пил. Ответ: да я инструкцию почитал, там так страшно написано. Вот как к этому относиться?..

– Здоровье – это же не только таблетки, но и пресловутый ЗОЖ. Вы его, кстати, ведете?

– Стараюсь. В первую очередь нужно не забывать о физических нагрузках. Немцы говорят: пожилым людям на пять лет продлевает жизнь собака в доме. Потому что надо утром встать, надо ей заняться, погулять. А в целом здоровый образ жизни – это чтобы всегда было чем заниматься.

– Что бы вы пожелали читателям, чтобы оставаться здоровыми?

– Здоровье формируется – напомню вузовское определение – из трех компонентов: физическое, психическое и социальное. Поэтому я желаю, чтобы были и физическое, и психическое и социальное благополучие у всех. Когда все три компонента есть, все становится хорошо.

«Тульские известия» благодарят Тульскую областную филармонию за помощь в проведении «Гостиной».