Дмитрий Гунько об успехах тульского «Арсенала», детском футболе и планах на будущее

Сергей ГУСЕВ

Фото: ФК «Арсенал»

Закончилась осенняя часть чемпионата в первой лиге. О том, что получилось, и о планах развития команды мы поговорили с главным тренером «Арсенала» Дмитрием Гунько.

Вернуть болельщиков на трибуны

– Дмитрий Иванович, как воспринимали давление неудачной серии минувшей осенью, когда долго шли без побед?

– Это была такая адаптация к турниру. Хорошо, что я не углубляюсь в интернет-обсуждения; был сфокусирован на работе, чтобы ситуацию исправить. У нас качество футбола все равно было, мы точно знали, что делаем. Но не всегда это работает. Были матчи, когда вообще ничего не получалось, но мы достигали результата. Мы команде говорили с первого дня – надо адекватно воспринимать то, что происходит. Мы всегда скажем, когда футболисты делают что-то неправильно, и всегда похвалим. Никогда не будем на белое говорить черное или наоборот. Думаю, что такая адекватная оценка в целом помогла преодолеть те сложности, которые возникли. Повторюсь, без этого никуда. Это часть тренерской работы.  

– Считается, что для построения хорошей команды нужно три года. Сейчас же очень мало кто имеет такое время.

– Да, по статистике в среднем тренеры работают в командах меньше одного сезона. Но есть и обратные примеры – специалисты, которые работают вдолгую. Тут надо всегда понимать запросы руководителей. Что хотят от тренерского штаба. Это должно быть понятно и открыто на берегу, чтобы внешние факторы не влияли потом на концепцию развития, которую вначале выбрали. Тогда легче планировать, легче работать.

– Вам о чем говорили, когда приглашали в Тулу?

– Самое важное было вернуть болельщиков на трибуны, чтобы был атакующий футбол. Сначала мы перегнули планку в эту сторону, потеряли баланс. Из-за мощного перекоса атакующего футбола стали уязвимы в каких-то игровых моментах, неоправданно много пропускали мячей.

– Какие в связи с этим ожидания на зиму? Уже есть список игроков на вход и на выход?

– Детально его еще не обсуждали. Надо встретиться с руководством, поговорить. Варианты, конечно, есть. Кого-то пригласить, с кем-то расстаться. Такая спортивная жизнь. На какого-то игрока может прийти предложение из другого клуба. Кто-то сам придет и скажет, что его ситуация в команде не устраивает. Бывает же такое со всеми футболистами. У кого-то не идет игра, но это не значит, что он плохой футболист. Не пошло, бывает.

– Как вам тульские болельщики? Комфортно играть на тульском стадионе?

 – Я благодарен всем, кто посещает наши игры. Болельщиков ждем на трибуны, всегда их поддержку слышно. Хотелось бы, конечно, больше, но, может, наши результаты, особенно домашних игр, пока не впечатляют. Все должны понимать, что они нас тоже не устраивают. Думаю, болельщики видят, что футболисты неравнодушны. Вот это, наверное, и есть маленький плюс из того большого минуса серии ничьих. Мы всегда хотим побеждать, всегда хотим максимального результата. Много игр вытаскивали на последних минутах и всегда боремся до конца.

Детский футбол – это системная проблема

– В Туле опять много разговоров о том, чтобы привлекать в главную команду молодых футболистов. Но ведь еще когда вы играли за «Арсенал», тоже мечтали о футбольной пирамиде, в основании которой детский футбол, а на вершине – «Арсенал». При этом все равно мало что по факту меняется. Это касается не только Тулы, в других клубах схожая ситуация. В чем проблема?

– Это очень сложный вопрос системы. Отражение быта современного молодого человека. Нельзя воспитать футболиста, подняв его с дивана и оттащив на полтора часа от телевизора. Он должен сам хотеть убежать от всего этого. Действительно, это сейчас проблема не только Тулы или Москвы, но и всего мира. Раньше мы гуляли во дворе. У тебя была школа, тренировка, и ты еще каждый день играл в футбол с друзьями. Процентов тридцать времени ты тренировался как футболист и еще семьдесят просто бегал во дворе с ребятами. Получал те навыки, которые никогда не получишь в футбольной школе.

– Сейчас такого нет.

– Много лет назад, еще когда я начинал тренерскую деятельность, мы в нашей школе тренеров обсуждали эту тему с нашим ведущим педагогом и руководителем на тот момент Академии тренерского мастерства Андреем Владимировичем Лексаковым. Он приводил в пример «Тоттенхэм», который создал систему, при которой всех воспитанников забирали с утра и отдавали домой только вечером. Они с утра полтора часа тренировались, шли учиться. Закончились три урока, пошли играть в баскетбол. Поиграли в баскетбол, пошли учиться еще два урока. Потом ушли играть в волейбол. В волейбол поиграли, еще поучились. Пообедали и пошли на вторую вечернюю тренировку играть в футбол. В девять вечера домой. И так каждый день.

– То есть таким образом они постарались воспроизвести тот самый двор, в котором ты с раннего утра до позднего вечера.

– В Испании дети разных возрастов заходят на площадки, которые тоже имитируют двор. То есть они играют все вместе. Одиннадцатилетние с пятнадцатилетними. В Исландии пошли по пути создания в каждом маленьком районе бесплатной площадки с инвентарем. Просто клетка, открытое искусственное поле. Мячи, манишки, барьеры, фишки – всё открыто, всё в доступе. Любой заходит, берет мяч и играет. Доступность в каждом шаге. Это системная вещь.

– Но российских аналогов подобных историй вроде как нет, чтобы дети с утра до ночи занимались только футболом.

– Нет, конечно, это большая проблема. Вспомните, в «Арсенале» играл Владислав Пантелеев, который родом из Алексина. Он воспитывался в школе «Спартака», и его футбольное образование, понятно, отличалось от других. Я думаю, вы видели, насколько у него был поставлен удар, передача и все остальное. Это спартаковская школа. Но кто дает это образование? Тренер. От качества тренера будет зависеть и качество игроков. Квалификация тренерского состава – тех, кто работает с детьми, очень важна. Я разговаривал с Арасом Озбилизом, который много провел времени в Голландии, непосредственно в «Аяксе». Там футболист, который заканчивает, хочет стать, допустим, тренером, обязательно должен начинать тренировать детей, и они не считают это зазорным.

– У нас Бесков в свое время работал тренером в Футбольной школе молодежи.

– А теперь футболист, допустим, Иванов, когда заканчивает играть, хочет сразу быть главным тренером «Рубина» или «Зенита». Все хотят сразу стартовать с высшей ступени. Однако в «Аяксе» это не так.

– Там же говорят, модель подготовки юных футболистов сразу подстраивается под главную команду.

– В лучших, в топовых клубах академия является фундаментом для первой команды. Именно оттуда берут игроков. Взять чемпионаты Франции, Бельгии, Голландии – там играют восемнадцати-двадцатилетние футболисты, а у нас игроков этого возраста под первую лигу, где действует лимит, не найдешь. Какая-то системная революция должна произойти. Не лимитами надо насаждать молодежь. В Голландии, в Бельгии нет же никаких лимитов.

– Действительно, почему у нас такая проблемная позиция лимитного игрока? Либо Цулая, либо Богданец с Обрывковым, которые еще и дублируют друг друга.

– При комплектовании мы понимали, как будет выглядеть позиция молодого игрока, который должен играть по регламенту. Но с Цулаей мы никем не жертвуем. Не было бы лимита, может он также играл бы. Конечно, я смотрю на него как на игрока, который закрывает позицию лимитчика. Но если абстрактно оценивать ситуацию, думаю, он мог бы выиграть конкуренцию. На каждом отрезке сезона наши вратари показали себя очень достойно. Какими-то своими решениями мы всегда их поддерживали и давали игровое время. Они нас, скажем так, не подводят.

– Но без успехов главной команды не будет большого интереса к детскому футболу. Ведь так же?

– Конечно. Но, я думаю, параллельно могут развиваться и главная, и молодежная команды. Без фундамента тоже не будет успеха первой команды.

– А как часто вы смотрите игру молодежной команды воочию?

– По возможности смотрю матчи, которые проходят в Туле. Мы обязательно выезжаем всем тренерским составом. Тем более, когда играют наши ребята, которых мы отправили туда для получения практики.

– Кого-то присмотрели себе на будущее?

– С нами сейчас тренируются несколько молодых футболистов. Мы следим за ними внимательно.

Тулу не узнал

– Когда появилась возможность работать в Туле, имело значение, что вы здесь когда-то играли? Воспоминаете тот период?

– Для меня это было как вчера, хотя двадцать два года уже прошло. Какую-то маленькую память о себе, наверное, и я оставил у болельщиков. Помню даже, очень хорошо общался тогда с болельщиками на сайте. Спокойно мог там что-то написать, ответить. Если сравнивать, болельщик тогда был более доброжелательным. Не было таких, как сейчас в интернет-среде, крайних точек.

– Тогда и такой интернет-среды по большому счету еще не было.

– Может, она только зарождалась, и поддерживалась только на компьютерах. Сейчас буквально уже в руках, в телефонах.  Но, знаете, ко мне сегодня пришла одна женщина с маленьким ребенком, которому шесть лет. Они принесли мне рисунок об «Арсенале». Меня это невероятно трогает. Я понимаю, что люди ходят на стадион, болеют за нас. И футболисты такие вещи тоже ценят. Тем более, у многих тоже есть дети; они осознают, как все это становится важно. Поэтому тот же успех в матче с «Рубином» для города, для наших болельщиков очень важен. Мы это чувствуем.

– Но семья по-прежнему в Москве?

– Да, семья в Москве. По возможности, естественно, они ездят сюда, я туда. В принципе, это достаточно рядом. В Туле просто великолепный парк, где можно гулять. Я сразу привез детей, им очень понравилось. Потом уже жена приехала погулять. Видел афишу театра, но пока не удалось туда попасть. Практически ежедневно я на базе.

– Но хотели бы сходить?

– И не только на спектакль. Я посмотрел бы даже, как всё за кулисами проходит. Потому что, думаю, у нас схожая работа. Управлять актерами, звездами всегда непросто. Потому что актеры всегда звезды, так же как и футболисты – на них ходят смотреть зрители. Им рассказывают, как исполнить ту или иную роль в спектакле, а футболистам – как исполнить ту или иную роль на поле.

– А вообще Тула за время вашего отсутствия сильно изменилась?

– Я не узнал город, и это хорошо. Было бы плохо, если бы приехал и через двадцать лет тут осталось то же самое.