Не хотел, но согласился. Чем в 1941-м занимался староста Новой Колпны?

Читатели, которые следят за нашими публикациями в проекте «Найти бургомистра», поинтересовались, нет ли у нас какой-либо информации о старосте деревни Новая Колпна (ныне вошла в состав города Щекино)? Отвечаем: есть.

Старостой этого населенного пункта с конца ноября 1941 года и по день ухода гитлеровцев из Щекинского района (17.12.1941 г.) являлся Иван Пестров (фамилия изменена).

ДОСЬЕ

Иван Алексеевич Пестров. 1904 года рождения, уроженец д. Новая Колпна Щекинского района, проживал там же. На должность старосты был назначен помощником бургомистра Щекинской городской управы Федором Ивановичем Ножновым (фамилия изменена).

«В конце ноября я был вызван в городскую управу к Ножнову, который ранее работал в Щекинском райзо (районный земельный отдел. – Прим. ред.) агрономом. А он меня еще знал до оккупации немцами нашей местности, – рассказывал тульским чекистам о себе Иван Пестров 7 января 1942 года. – Находясь у Ножнова, он мне предложил быть фашистским старостой деревни Новая Колпна, я первоначально отказывался, но потом дал на это свое согласие».

Какие требования к старосте Пестрову предъявляли оккупационные власти?

1) Все общественное имущество, находившееся до оккупации в колхозе, Пестров должен был «сохранять, никому без разрешения городской управы не давать, о тех лицах, которые будут растаскивать это имущество, сообщать в городскую управу».

2) Следить за появлением в Новой Колпне партизан и информировать о них немецкие власти, а также следить за возможным появлением бывшего председателя колхоза Лукьяновой (так как она являлась членом партии); в случае обнаружения Лукьяновой о ней необходимо было немедленно оповестить Щекинскую городскую управу. Кстати, со слов опять-таки Ивана Пестрова, Лукьянова в деревне в период оккупации так и не появилась.

3) Производить регистрацию всех коммунистов, проживавших в Новой Колпне, «чтобы они без разрешения старосты никуда не отлучались, а в случае их отлучки из деревни сообщать немедленно оккупационным властям». От Пестрова оккупанты и их ставленники требовали выполнять и другие поручения-указания, возникавшие в процессе жизнедеятельности.

Пестров так и поступал. Как он сам говорил, действовал «в разрезе даваемых мне указаний от фашистско-оккупационных властей, в частности, от городской управы». То есть принимал все необходимые меры для сохранения для новой власти того самого общественного имущества: речь идет о колхозных семенах, инвентаре, живности. «Я объявил лично лицам, у которых находилось это имущество. Кроме того, мною были назначены охранники – два человека для охраны. Конечно, я и сам следил, чтобы имущество не растаскивали. Случаев растаскивания имущества со стороны населения не было, а потому ни на кого в управу сообщено не было».

Смотрел Пестров и за тем, не проходят ли где партизаны? Но лесные мстители, с его слов, в Новой Колпне не появлялись. А значит, и сообщать оккупантам было нечего.

Пестров регистрировал местных коммунистов («которые были заставлены работать городской управой»), говорил им, что они должны приходить отмечаться. Правда, со слов бывшего старосты, «отметка коммунистов была нерегулярная, потому что я от них этого не требовал, и они ко мне являлись не всегда, были с их стороны уходы за своими вещами с моего разрешения, самовольных выездов не было». Так ли это было на самом деле? Или Пестров таким образом пытался выгородить себя? Или просто лень ему было выполнять в точности все указания фашистов? Кто знает…

«Грабежи со стороны немцев в нашей деревне носили систематический характер, но я при этих грабежах не участвовал, так как немцы меня для грабежа населения не привлекали, а грабили самостоятельно в тех домах, где они жили. Для немецких захватчиков я из общественного хозяйства ничего не давал, так как они сами брали без разрешения что им требовалось. По вопросу изъятия коров у Дудина и Вепренцева показываю, что у них коровы были изъяты городской управой, я же в этом никакого участия не принимал. В грабеже населения я никакого участия не принимал, так как немцы грабили сами, не приглашая меня».

Иван Пестров 19 декабря 1941 года Управлением НКВД по Тульской области был арестован по обвинению в измене Родине. Виновным себя признал. Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР от 11 апреля 1942 года «за переход на сторону врага» приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей («служил в качестве старосты», «выполнял указания оккупационных властей»).

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Редакция благодарит пресс-службу Управления ФСБ России по Тульской области за предоставленные материалы