Штраф за отказ сдавать молоко, или Как в 1942-м арестовали советский актив

Конечно, сотрудников госбезопасности интересовали не только «похождения» старосты деревни Петрищево Черемисиновского района Курской области Федора Петрищева, о котором мы только сейчас узнаем из материалов пресс-службы Управления ФСБ России по Тульской области, но и личности других немецких пособников – их он упомянул в разговоре с чекистами, состоявшемся в 1947 году.

Федор Николаевич, в частности, указал, что уроженец и житель с. Толстый Колодезь Черемисиновского района К., которому было примерно 35 лет, стал во время оккупации бургомистром Михайловской волости. А уроженец и житель то ли с. Красная Поляна, то ли с. Старые Савины Черемисиновского района З. (на вид ему тогда было лет 40), работавший до прихода гитлеровцев в милиции, при немцах заделался... начальником районной полиции! Куда, правда, впоследствии делись эти самые К. и З., Петрищев не знал. Зато рассказал, что еще один пособник К. – ему было приблизительно 48-49 лет, он уроженец с. Карандаково Тимского района Курской области, до Великой Отечественной войны простой колхозник, а во время оккупации полицейский в д. Петрищево – был после изгнания гитлеровцев осужден и отбывал наказание. А четвертый коллаборационист Х. – 1912 года рождения, уроженец и житель Петрищево, до 1941-го конюх в колхозе «Пятилетка за четыре года», а при фашистах полицейский в Петрищево; где находится Х., этого Федор Петрищев не знал.
Его попросили рассказать, на какие работы он, Петрищев, отправлял жителей деревни Петрищево. Тот ответил: на очистку дорог от снега – каждый раз он посылал 10-15 человек. Это делали не одни и те же граждане – существовала очередность. Людей на уборку снега Петрищев гонял десять раз. В частности, «трудовую повинность» несли Евдокимовы Антон Стефанович и Яков Иванович, Петрищевы Иван Стефанович, Иван Николаевич, Гордей Павлович, Варвара Никаноровна, Татьяна Ивановна и другие селяне, фамилии которых Петрищев на момент общения с чекистами уже подзабыл. Петрищевцы убирали снег по 6-7 часов, а потом расходились по домам. Случаев отказа от работы не было – видимо, люди догадывалась, что за это могут подвергнуться суровым репрессиям. Факты неподчинения оккупационным властям, конечно же, отмечались, но вот в какой форме.
... Июнь 1942-го, жительница Петрищево Ефросинья Ивановна Петрищева отказалась сдавать молоко на молокозавод. Может, было много детей у нее в семье, может, сама голодала – остается только догадываться. Напомним, на оккупированных территориях гитлеровцы требовали от населения не только выполнять те или иные работы для нужд вермахта, но и сдавать молоко, яйца, мясо... А тут – такой дерзкий поступок, ослушание! Непорядок! Конечно, Петрищев как староста тут же принял меры к Ефросинье Ивановне, оштрафовав ее на 100 рублей – деньги женщина принесла в канцелярию и отдала писарю, а последний передал их на молочный завод. Петрищев уверял сотрудников госбезопасности, что больше он никого не штрафовал. Но отягощать односельчан теми или иными поборами все-таки продолжал! Так, будучи старостой, принимал участие в изъятии у петрищевцев скота и теплых вещей. У Федора Романовича Петрищева забрал корову. Буренки лишился и Лукьян Семенович Петрищев. А Григорию Семеновичу Шашкову пришлось отдать врагу теплые брюки. А Василий Жигулин был вынужден распрощаться с брюками (точнее, двумя), а также с шинелью. Другие жители также пострадали от подобных «сборов», производимых Петрищевым в сопровождении полицейских К. и Х. Живность и теплые вещи эта тройка коллаборационистов передала в волостную управу, а потом все перекочевало к немцам. А кроме того, один раз по приказанию бургомистра волости К. Петрищев взимал с жителей деревни налог – по 25 рублей с каждого двора (всего собрал 1200 рублей и передал их также в волостную управу). Со слов Петрищева, в той самой волостной управе («административный орган немцев и их ставленников») он бывал раз 8-10 – исключительно по вызову бургомистра Михайловской волости К. и агронома Б., «вызывали меня по хозяйственным вопросам».
А еще сотрудников госбезопасности интересовало, кого именно арестовывал Петрищев, когда являлся старостой (напомним, об этом он сказал им сам 28 марта 1947 года)? Запираться он не стал. Арестованы, с его слов, были председатель Петрищевского сельсовета Федор Федорович Петрищев и член этого же сельского совета Михаил Михайлович Петрищев. Бывший староста указал, что это случилось в июне-июле 1942 года. «По чьему доносу они были арестованы, мне неизвестно, – рассказал чекистам Федор Николаевич 7 апреля 1947 г. – Арестовывали старший полицейский Михайловской волости К. (о нем мы писали выше. – Прим. ред.) и староста Ш. (впрочем, жительница д. Петрищево Февронья Петрищева 7 февраля 1947 года называла Ш. полицейским. – Прим. ред.) и из района приезжали два казака, но кто они, я не знаю. Я при аресте не присутствовал, а в этот день был вызван в волость по вопросу уборки озимых культур. Петрищев Федор и Петрищев Михаил после ареста были направлены в немецкую комендатуру в село Покровское Черемисиновского района. В немецкую комендатуру их конвоировали приезжавшие в деревню казаки. Что было с ними (с арестованными. – Прим. ред.) впоследствии, мне неизвестно, но только они в д. Петрищево больше не возвращались». Бывший староста настаивал, что к аресту Федора и Михаила Петрищевых он никакого отношения не имеет («я не доносил»). Тогда ему зачитали показания Февроньи Петрищевой (они были приведены в прошлой публикации; Петрищев хорошо знал Февронью как односельчанку, сказал, что взаимоотношения у них были «вполне нормальные, ссор никогда не было»; напомним, женщина говорила чекистам, что Петрищев искал ее мужа и грозил, что его найдут и расстреляют). В ответ – «я этого не делал». А в том, что староста выдал Михаила Петрищева, Федора Николаевича уличала жена потерпевшего – Пелагея Романовна, однако в ответ – «показания свидетеля Петрищевой Пелагеи я не подтверждаю, т.к. они неправильны». Пелагею Романовну он, кстати, тоже хорошо знал как односельчанку и уверял, что все у них было нормально.
ДОСЬЕ
Пелагея Романовна Петрищева родилась в крестьянской семье в 1898 г. в д. Петрищево Черемисиновского района Курской области, проживала там же, окончила 3 класса, в партию не вступала. Она хорошо знала Ф. Н. Петрищева как односельчанина, личных счетов с ним не имела. Указала, что он в период оккупации с первых же ее дней добровольно устроился старшиной, а при отступлении немецких войск ушел вместе с ними. «Вел активную борьбу с советским активом». 10 февраля 1947 года Пелагея Петрищева сообщила сотруднику МГБ: по распоряжению старосты немецким карательным отрядом 28.07.1942 г. были расстреляны ее муж депутат сельсовета Михаил Михайлович Петрищев, председатель Петрищевского сельсовета Федор Федорович Петрищев, активисты деревни Николай Иванович и Григорий Азарович Петрищевы. «У всех семей расстрелянных староста Петрищев коров изъял. За коровой ко мне приходил полицейский Ш., но поскольку моя корова в то время была больная, они ее <от>пустили и я ее подняла на улице и привела домой. Кроме того, староста Петрищев отобрал коров у семей фронтовиков Пожидаевой Елены Петровны, Петрищева Федора Романовича и других». Пелагея Петрищева добавила: староста угнал в Германию молодежь (Прасковью Павловну Полянскую, Елизавету Ивановну, Анну Трофимовну, Клавдию Ивановну Петрищевых и других).
По словам Пелагеи Петрищевой, в ноябре 1942 года она вместе с Екатериной Ивановной Петрищевой находилась в квартире Евдокии Ивановны Петрищевой. Потом туда зашли старшина Федор Петрищев и старший полицейский К. Петрищев заявил: «Четыре человека расстреляли и еще два будут расстреляны» – указал на Федора Романовича и Семена Емельяновича Петрищевых, что, мол, они «проявляют саботаж на работе в общине». А зимой 1942-го, опять же со слов Пелагеи Петрищевой, старшина Петрищев вызвал к себе в канцелярию ее сына Николая Михайловича Петрищева и там его избил (позже Николай уйдет на фронт и погибнет). Однако Ф. Н. Петрищев заявил, что случаев избиения петрищевцев не было.