Без срока давности

14:24, 28 апреля 2023

Тайны Тележенской мельницы, или Про что еще бывший замбургомистра рассказал в 1945-м

Тайны Тележенской мельницы, или Про что еще бывший замбургомистра рассказал в 1945-м

Наше издание, опираясь на материалы пресс-службы Управления ФСБ России по Тульской области, продолжает рассказ про щекинского бургомистра Дмитрия Кувшинова и его окружение. Сегодня мы поговорим о судьбе Федора Ивановича Ножнова (фамилия изменена) – напомним, в 1941 году это был начальник сельскохозяйственного отдела Щекинской городской управы, заместитель бургомистра, агроном.

14 июля 1945-го. В этот день Федор Ножнов многое поведал о себе тульским чекистам. Пояснил, что в период проживания на оккупированной территории Щекинского района «для шпионской работы в пользу немцев никем из их представителей не привлекался», «связи с немецкими разведорганами у меня не было и нет», «сведения о партизанах и коммунистах я не собирал». И тогда Ножнову показали его же запись в дневнике с указанием фамилий двух коммунистов. «Из записи явствует, что вы таковую готовили и занесли коммунистов в дневник для доклада о них немцам», – было сказано Ножнову. Тот признался: дневник – его. В него он на протяжении оккупационного периода заносил различные записи, в том числе внес фамилии советских граждан (патриотов Самсонова, Преклонской) и одного партизана (фамилию последнего не знал ни сам Ножнов, ни заявитель Е., о котором поговорим ниже). Для чего записал фамилии? Чтобы доложить об этих людях сельхозкоменданту Бушлау и бургомистру Кувшинову. И, надо сказать, он о них и доложил. Вот и получается: Ножнов все-таки собирал сведения о коммунистах и партизанах…

– По заданию кого? – задали вопрос чекисты.

– Заданий на этот счет я ни от кого не получал.

Выходит, сбор сведений – личная инициатива Ножнова.

– Признаюсь, что к советской власти и советско-партийному активу, который, как уже известно, я преследовал в оккупационный период немцами Щекинского района, я относился враждебно. Фактором такого явления послужило то, что я у немцев занимал большую официальную должность, а на выполнение ее мне были созданы все условия, и к тому же я был уверен, что советская власть больше не вернется и жить мне при ней не придется, следовательно своим поведением приспосабливался к новому строю.

Далее Ножнов пояснил: примерно 10 декабря 1941 года житель Щекинского района Е. сообщил ему, что коммунист Самсонов и какой-то партизан проживают на Тележенской мельнице, а укрывает их заведующая этой самой мельницей – Преклонская. Дело было так. Ножнов находился на службе. К нему в рабочий кабинет пришел Е. и сказал: «Я был у бургомистра Кувшинова по части коммунистов и партизан, но поскольку вы являетесь руководителем по сельскому хозяйству, он послал к вам». Далее Е. сообщил Ножнову про Самсонова, Преклонскую и партизана, уточнив, что Самсонов часто ходит в Тулу и имеет связь с Красной Армией и партизанами. Ножнов записал слова Е. и отпустил. Ножнов сразу же отправился к Бушлау, а затем к Кувшинову – и доложил им о том, что услышал от Е. После этого случая Ножнов Е. не видел, «да некогда его было и видеть, поскольку немцы через 2-3 дня отступили из Щекинского района». Этого самого Е. Ножнов охарактеризовать не мог – поскольку видел-то его, повторимся, один раз. Знал только со слов Преклонской, что Е. – мастер мельничного дела и вроде как уроженец и житель деревни Тележенка Крапивенского (ныне Щекинского) района. Как же отреагировали Бушлау и Кувшинов на сообщение Ножнова? По их указанию Ножнов у Самсонова и Преклонской отобрал подписки о невыезде до особого распоряжения, для чего указанных граждан вызывал к себе в Щекино. Но со слов Самсонова и Преклонской, «упомянутого партизана проживающим вместе с ними не оказалось». Ножнов добавил, что не знает, подвергались ли Самсонов, Преклонская и партизан репрессиям со стороны немцев. Утаил факт? Или реально ничего не знал? Кстати, Самсонова Ножнов не знал. А про Преклонскую сказал, что знал ее как завмельницей, «сказать о ней что-либо отрицательное и положительное я не могу».

– Почему вы сообщили бургомистру Кувшинову о советско-партийных работниках, тогда как вы в тот период к нему по работе не имели никакого отношения?

– С Кувшиновым я советовался, что мне сделать с указанными лицами по доносу Е., поскольку, как мне известно со слов последнего, он был в курсе дела. Кувшинов предложил обратиться по этому вопросу к сельхозкоменданту и одновременно отобрать от них подписки о невыезде, что мною и было сделано.

А потом Ножнов рассказал, что он принимал сообщения и от других щекинцев. Так, в деревне Житово старшиной волости «по неизвестным причинам стал работать коммунист некий Косарев. Спустя несколько дней после занятия им этой должности ко мне явился староста д. Житово, фамилию его не помню, и сообщил, что Косарева старшиной оставлять нельзя, т.к. он коммунист и советский активист. Косарев дня через два мной с работы был снят и заменен другим – К. То же самое в д. Озерки мною по заявлению одного из старост, фамилию его не помню, староста С. была заменена другим, В.

С. до вступления немцев в Щекинский район была активисткой д. Озерки. Других подобных случаев не было».

Чекисты попросили Ножнова рассказать, что он знает про Виктора Б. Ножнов сказал: с ним он не знаком и не помнит, принимал ли он, Ножнов, какие-либо заявления от Б. И тогда Ножнову показали заявление этого самого Б. от 11.12.1941 г., которое было подано Ножнову в отношении упомянутого выше Самсонова. «С заявлением я ознакомился. Не хочу отрицать, что, возможно, я и получил его от Б., но когда, где и при каких обстоятельствах, не помню, и также не помню, что согласно этому заявлению мною было сделано», – прокомментировал обвиняемый. На этом допрос был окончен.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ

Фото Геннадия ПОЛЯКОВА – реконструкция событий 1941 г. в Тульской области

 

 

0 комментариев
, чтобы оставить комментарий