«Я принимал участие в боях против партизан». Что узнали в Туле о жандармах из 561-го батальона?

В составленном в Туле 21.05.1949 г. постановлении на арест фельдфебеля Вилли Кирхгофа говорится, что он с марта по май 1945-го на территории Латвийской ССР вместе с другими жандармами неоднократно принимал непосредственное участие в принудительном выселении советских граждан из своих домов, в результате чего многим выселенным (а среди них были старики, дети, больные) приходилось размещаться в холодных кладовых и сараях. В документе также сказано о том, что Кирхгоф в период массовой эвакуации советского населения в немецкий тыл неоднократно участвовал с группой других жандармов в поимке и задержании скрывавшихся в лесах граждан, не желавших быть угнанными в Германию, собирал их и конвоировал на сборные пункты. Кроме того, фельдфебель участвовал в поджогах жилых домов и прочих построек, принадлежавших советским гражданам и общественным организациям, «в которых нередко сжигались и люди».

Он знал про лагерь в Дедовичах

10 декабря 1948 г. В этот день Вилли Кирхгофа ждала встреча с оперуполномоченным лагерного отделения № 1 Управления лагеря МВД

№ 323. Военнопленный напомнил, что служил в 17-м, 93-м, 99-м пехотных полках, в пехотном полку «Великая Германия», 561-м батальоне полевой жандармерии (подчинялся 16-й армии; там он находился с мая 1943-го по август 1944-го), 44-й армейской группе «Норд» в группе жандармерии, в отряде жандармерии 290-й пехотной дивизии. Со слов Кирхгофа, путь 561-го батальона полевой жандармерии выглядел так:

– с мая по ноябрь 1943 г. батальон действовал в Пожеревицах (в 27-30 км от Порхова);

– в ноябре-декабре 1943-го стоял в г. Пустошка (около г. Невель);

– до января 1944 г. Кирхгоф был в отпуске, в том же месяце вернулся в ту же часть в Дубровку (около Порхова), «где находился в течение месяца при конторе нашей роты»;

– затем Кирхгоф уехал в Пустошку, «где находилась часть жандармов нашей роты», спустя несколько дней началось немецкое отступление, «это было в феврале 1944 г», «отступали мы из Пустошки через Опочку, затем на г. Динабург (Даугавпилс в Латвии. – Прим. ред.), Розиттен (Резекне в Латвии. – Прим. ред.), Полоцк, Дриссу». «В Дриссе мы находились 9-10 дней. Затем мы вышли на территорию Латвии в Лауки, Фридрихштадт и в августе 1944 г. меня одного из 561-го батальона перевели в 44-ю армейскую группу «Норд» в отделение полевой жандармерии». «При отступлении мы останавливались в указанных мною городах и в районе этих городов (населенных пунктов не помню) всего лишь на несколько дней».

– В какой роте 561-го батальона вы проходили службу? – спросили Кирхгофа.

– В 3-й роте. За время пребывания на территории СССР 561-й батальон полевой жандармерии выполнял следующие функции: регулирование уличного движения, проверка документов у солдат, едущих на машинах, патрулирование в населенных пунктах и охрана железных дорог.

– Принимал ли участие 561-й батальон в боях против советских партизан и занимался ли насильственной отправкой советских граждан на работу в Германию?

– 1-я рота батальона занималась насильственной отправкой советских граждан на работу в Германию, 2-я рота вела бои против советских партизан в октябре, ноябре 1943 г. и в начале 1944 г. в районе Порхова. Плененных советских партизан я никого не видел. В районе Порхова я был направлен для участия в боях против партизан, но в боевых действиях не находился, т.к. я заболел.

– Где и в какое время проводилась насильственная отправка?

– В районе г. Порхов в октябре 1943 г. жандармы собирали <советских граждан> и направляли в лагерь в Дедовичи (вблизи Порхова) и оттуда направляли в Германию. Участие в отправке я не принимал. В это время я находился в Дубровке и видел, как жандармы собирали советских граждан.

У Кирхгофа спросили, как много граждан СССР немцы угоняли в Германию из района Порхова? Тот сослался на то, что точными цифрами не владеет, но как-то видел, как жандармы конвоировали в лагерь в Дедовичи примерно 45-50 человек.

«Восточный батальон» в судьбе Кирхгофа

Как сообщается в материалах пресс-службы Управления ФСБ России по Тульской области, Вилли Кирхгоф поведал и о русских добровольцах в составе 561-го батальона – их насчитывалось, с его слов, примерно 100: эти люди воевали в «Восточном батальоне», «главным образом вели бои против советских партизан». Когда военнопленного попросили сообщить, откуда ему это известно, тот, как нам представляется, уклончиво пояснил: «Я исхожу лично из своих соображений». А потом сказал, что русские добровольцы были разбиты на взводы, подчинялись эти «восточники» начальнику штаба 561-го батальона майору Ти (по другим данным, Тие). «Командирами у них были из числа самих же добровольцев». А потом Вилли перечислил тех военнопленных из числа бывших военнослужащих 561-го батальона, кто оказался в советском плену. Так, в лаготделении № 1 содержался Георг Лоренц («последний служил в 561-м батальоне, но с ним познакомился в отряде жандармерии 290-й пехотной дивизии»; служил «при штабе батальона в авторемонтной мастерской»; сам Лоренц рассказал Кирхгофу, что служил в указанном батальоне). В лагере в г. Алексине сидел Франц Майер (шорник – специалист по изготовлению конской упряжи – из 3-й роты 561-го батальона), он служил с Кирхгофом. Следствию было известно, что военнопленные лагеря МВД № 323 Крумбигель, Гирзе, Эсвайн служили вместе с Кирхгофом в 561-м батальоне, но сам Кирхгоф заявил: Крумбигель и Эсвайн действительно служили в батальоне, однако Кирхгоф их во время службы в указанном батальоне не встречал, «а познакомился лишь в отряде жандармерии 290-й пехотной дивизии, где они мне и рассказали о своей службе в батальоне», «что же касается Гирзе, то я не знаю, служил ли он в указанном батальоне». «С Крумбигелем и Эсвайном вместе в 561-м батальоне я не служил и их не встречал и о них не сразу вспомнил». Однако потом Кирхгоф признался: «Крумбигеля я действительно встречал за период своей службы в 561-м батальоне, что же касается Эсвайна, то о его службе я узнал от военнопленного Лоренца. Гирзе о своей службе в батальоне мне рассказал в то время, когда я с ним вместе служил в отряде жандармерии 290-й пехотной дивизии».

– Чем объяснить, что вы сразу не хотели дать показаний о службе Крумбигеля в 561-м батальоне и что вы его в этом батальоне встречали? – поинтересовались у Кирхгофа.

– О его службе в батальоне я сразу не мог вспомнить, – прозвучало в ответ.

Замкомандира истребительной группы

«Теперь я желаю дать откровенные показания о своих выполняемых функциях за период службы в 561-м батальоне полевой жандармерии», – а вот это уже заявил Вилли Кирхгоф 25 декабря 1948-го. С его слов, в батальоне он оказался в мае 1943-го (и прослужил до конца июля 1944 г.). До декабря 43-го был унтер-офицером, затем ему присвоили фельдфебеля («и в этом звании находился до конца службы в батальоне»).

– Кроме выполняемых функций, о которых я показал на допросе 10 декабря 1948 года, в составе 561-го батальона лично я принимал участие в боях против советских партизан, собирал в населенных пунктах советских граждан и конвоировал их в лагерь для последующей отправки на работу в Германию, принимал участие в изъятии скота у советских граждан, через бургомистра осуществлял набор рабочей силы из числа советских граждан и конвоировал их на работу для нужд немецких властей и немецкой армии, принимал участие в облавах на лиц из числа советских граждан, заподозренных в связах с советскими партизанами. Кроме того, я являлся заместителем командира истребительной группы русских добровольцев.

Конечно, Кирхгофа попросили вспомнить эпизоды насильственного угона на работу в Германию.

…Ноябрь 1943-го. На перекрестке шоссейной дороги, ведущей к Дедовичам, жандармы 3-й роты 561-го батальона передали группе немцев (состоящей из 6 жандармов) примерно 50 советских граждан. В той группе «принимающих» был и Кирхгоф. Эту группу в числе прочих жандармов конвоировал и Кирхгоф – в лагерь в Дедовичах, «где мы их сдали для последующей отправки в Германию». Наши соотечественники – мужчины, женщины, дети – оккупантами доставлялись в лагерь на лошадях. «Они имели лично принадлежащее им имущество, продукты питания и скот. Сдали мы их в лагерь вместе с имуществом и скотом». Рассказал военнопленный и о том, что в ноябре 1943-го в 30 км от Порхова в трех населенных пунктах (названия которых Вилли забыл) участвовал в операции по изъятию у населения коров и овец («участвовал в ограблении скота»): «Утром, когда мы закончили операции против партизан и ввиду того, что эти три деревни по приказанию командира роты капитана Колека (Колина) были полностью сожжены, скот находился на улице, большинство его мы собирали, а частично отбирали у мирных граждан. Лично я в этот раз лишь собирал скот». Селяне, конечно, просили немцев вернуть живность (а на что жить потом?), плакали и умоляли. Но гитлеровцы и не думали возвращать скот. Кирхгоф в то время собирал коров и овец с 3 жандармами: эти гитлеровцы смогли в итоге поживиться 25 буренками и 6-7 овечками. «Этот скот мы сдали в хозяйственную команду в Пожеревицы в 30 км от Порхова».

– В поджоге населенных пунктов участия я не принимал. Команда капитана Колина (Колека), 25 человек, выехала раньше в эти населенные пункты и занималась выселением советских граждан в Порхов. Деревни были сожжены командой капитана Колина (Колека), и когда мы гнали скот, отобранный у гражданского населения, то я видел, как горели населенные пункты и что часть населения еще находилась в деревнях, – рассказал Киргоф. – Фамилии жандармов, кто поджигал населенные пункты, я не знаю, т.к. они были из другой роты.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ

Сергей КИРЕЕВ