«Ноша и посох – любимая муза»

Книгу стихов нашего поэта и художника Александра Евгеньевича Новгородского издали… в Махачкале. Чудеса, да и только.  Называется этот новый сборник «Зарево предзакатное».  Я бы убрала слово «зарево»…

Понятно, что автор не молод, что каждое вышедшее из-под его руки слово написано почерком зрелого человека. Он хорошо понял, в каком непростом мире живет, какое нелегкое время выбрала  судьба для него… Но посмотрите на портрет автора – какой он красивый, Александр Евгеньевич, какой благородный и вдохновенный. А еще добрый, необыкновенно добрый и  все понимающий. Не всякому дано в период «предзакатности» так открыто смотреть на мир. Не детскими доверчивыми глазами, а взглядом мудреца, готового понять и принять  высшую целесообразность того, что происходит. Нечасто встречаются такие лица. Многие туляки знакомы с Новгородским, вхожи в его скворечник – мастерскую над самым высоким этажом. Но самые счастливые еще и учились у него  живописи. Он же – прежде всего художник. Со своим узнаваемым почерком, со своей методикой преподавания живописи. Сам и оформлял книгу. Его дивные маленькие рисуночки – простые почеркушки – выразительны на удивление.
Видимо, стихи – это от неуемного таланта жить, так глубоко чувствуя, так светло радуясь, так горько переживая – в общем, все как у всех, только еще и более полной мерой: в квадрате, в кубе…
Стихи у него незамысловатые – простые как глоток воды, как корочка черного хлеба с солью. То, к чему так часто влечет от самых изысканных яств. Не эти ли незамысловатые угощения спасают от уныния, голода и одиночества, душевного и мирского?
Пьет ива тихо, осторожно
Реки целительный покой.
Здесь невозможное
возможно –
Коснуться вечности рукой.
Все его стихи с узнаваемым песенным мотивом, такие естественные в своих находках, что кажутся просто авторской переработкой фольклорных напевов: хочешь – читай, хочешь – пой. Да, Александр Евгеньевич еще и поет свои стихи, музыку пишет, вернее напевает. И хорошо у него получается. Сердечно. И вот уже со сцены исполняют их  профессионалы.
Первая любовь –
последняя любовь.
Это и немного и немало
Первая любовь –
последняя любовь –
Лодка у забытого
причала.
Первая любовь –
последняя любовь.
Мне теперь к тебе
не достучаться.
Первая любовь –
последняя любовь.
Мне твоим вином
не причащаться…
Когда открываешь «Зарево предзакатное», невольно начинаешь искать поучения, итоги осмысленного, какие-то такие наказы потомкам. Ничего этого нет. Автор – мой и твой современник, а нам еще рановато кого-то учить, да и необязательно вовсе. Просто я видела, как Александр Евгеньевич был если не ровесником, то лучшим другом девочки Маши, с которой у него были какие-то общие дела. Видела, как он беседовал с дядечкой-плотником, очень средних лет, внимательно выслушивал его. Как разговаривал с братьями– художниками. С мужиками, что косили сено в деревне над Окой. И для всех он был своим. Ему и в самом деле интересно с самыми разными  людьми.  И каждому из них он вполне готов отдать свою рубаху… Хотя, думаю, их у него не так уж много.
Ноша и посох –
любимая муза,
С ними в пространствах
 безбрежных кружу,
Нет тяжелее и радостней
 груза,
Тем задыхаюсь
и тем же дышу.
Людмила ДОЛГИНА