5:0 в пользу Яна

Марина ПАНФИЛОВА
Елена КУЗНЕЦОВА

В Тульском академическом театре драмы актер Ян Воробьев работает с 2014 года. Он сразу сумел «прописаться» на сцене и стать любимцем публики. Поначалу были эпизоды, а потом – одна за другой – блестящие работы в спектаклях «За двумя зайцами», «Белая акация» и «Тетки в законе».

Зрители приняли и полюбили Яна Воробьева сразу же, хотя многих удивляет, как их земляк (Воробьев родом из Новомосковска) может столь органично перевоплощаться то в украинца Свирида Голохвастова, то в одессита Яшку?..
50-летие Яна Воробьева в ТАТД отпраздновали показом «Двух зайцев». Перед началом за кулисами царила суета, актеры под руководством заведующей музыкальной частью Ларисы Козловой «распевались», а виновник торжества в перерывах отвечал на вопросы.
– Ян Евгеньевич, в каком возрасте проявился ваш комедийный дар?
– Лет с пяти. Я начал смешить свою семью с самого раннего возраста, сам этого не помню, конечно, мама рассказывала. В школе стал заниматься в театральной студии чуть ли не с первого класса. Но кличка Артист не пристала ко мне – ребята звали по имени, реже – Воробей.
– Вы в Туле всего три года, где вы работали раньше?
– Я отслужил в армии в Чите и поступил в Екатеринбургский театральный институт. Потом работал в Башкирии, в Челябинской области – в Златоустовском драматическом театре, в Москве, потом – Кемерово, Улан-Удэ. Актер – профессия кочевая…
– Что самое интересное в вашей работе?
– Конечно же, это перевоплощение, без него артист негоден, часто роль интересна именно своей сложностью. Я считаю, что актерство – это очень важная и незаменимая профессия. Если б не было театра, кино, люди не осмысляли бы жизнь в таком разнообразии. При этом спектакли, сделанные от души, искренне, еще и поднимают настроение, дух зрителю.
– У каждого актера должно быть свое амплуа?
– Я считаю, что нет чисто комедийных артистов и чисто драматических. Просто у меня есть какое-то свое чувство юмора, которым я делюсь со сцены. Точно так же я участвую в каких-то драматических проектах. Их, к сожалению, мало, потому что если сделаешь один раз что-то хорошо, то тебя начинают только туда и звать. Я согласен, что заставить человека заплакать сложнее, чем рассмешить. Но, к примеру, Евгений Леонов был разносторонним актером, а Константин Райкин даже в трагедии «Король Лир» сумел найти смешные стороны…
– С каких ролей вы начинали?
– В студии играл Ромео, а самая первая большая работа на профессиональной сцене – Алексеев в пьесе Виктора Розова «Кабанчик», играл парня со сложной судьбой. Я считаю, актеру необязательно досконально перевоплощаться в своего персонажа, достаточно просто находить краски, которыми можно «расцветить» образ, чтобы он стал понятным, запоминающимся.
– И тут самое сложное – не тащить из роли в роль наработанные штампы, дабы не вызывать у зрителей ассоциаций с другими своими же ролями. Где вы «подсматриваете» черты своих героев?
– В жизни, конечно: этому нас учили. Бывает, просто сидишь в такси и наблюдаешь за водителем – и вот перед тобой человек с проблемами, со своими взглядами на жизнь.
– Что самое сложное в игре характерного персонажа?
– Главное – не переборщить. Если хоть немножко перестараться, то это уже не смешно, это уже кривляние. Грань очень тонкая, и, конечно, человек со стороны – режиссер – должен контролировать характерных артистов, и меня в том числе.
– Кого бы хотелось сыграть?
– Роль рождается, когда только знакомишься с материалом. Она начинает придумываться, когда читаешь и понимаешь, что это не просто сценарий: за ним еще стоят режиссер, твои коллеги. Это такое коллективное дело. Как часто говорят: «Я хотел бы Гамлета сыграть...» У меня нет такого, я готов играть кого угодно, лишь была бы хорошая команда!