Полководец на съемочной площадке

В Яснополянском доме культуры режиссер Карен Шахназаров представил зрителям фильм «Белый тигр», снятый по мотивам повести Ильи Бояшова «Танкист». Это первая работа режиссера, посвященная войне, и кроме того, самая масштабная его лента. «Белый тигр» – историческая картина с элементами мистики и фантастики, где звучит музыка Рихарда Вагнера, заняты российские и германские актеры, а Карен Георгиевич выступает еще и как продюсер и автор сценария. На встрече в Ясной Поляне он рассказал, что только вернулся с кинофестиваля в городе Эссене, где проходили дни российской культуры. – Я там представлял этот же фильм, который немцы восприняли с интересом – в огромном кинотеатре зал был битком – и… с испугом, как показалось, особенно у официальных лиц промелькнуло внутреннее волнение. Но с публикой после показа я не встречался, частные мнения не выслушивал. Знаю, что в России мнение о картине неоднозначное, хотя я не слишком к нему прислушивался: мое дело – снимать. – Расскажите, как проходила работа: фильм-то мистический, ничего запредельного не случалось? – Мы многое снимали в реальности, без компьютерной графики, и были опасные моменты, к примеру – операторскую группу чуть не раздавил… дом: у нас была сцена, когда танк в него въезжает. Танкисты сказали, что пробьют стену, но ничего не вышло, и они стали просто двигать здание перед собой, а с той стороны стояла камера, люди находились, и все это остановилось буквально в метре от них. Причем ребята не разбежались, а продолжали снимать – профессионалы есть профессионалы. Я же, наблюдая все со стороны, был просто в шоке. А когда мы снимали танковую атаку, выяснилось, что эти машины на ходу затягивают в себя огонь: внутри них начали загораться сиденья. К счастью, там не было никого, кроме водителей, а то бы сюжет фильма мог претвориться в жизнь… – Что было самым сложным? – Постановка боев: мы, пожалуй, первые в кинематографе, кто попытался это сделать в таком масштабе. У танковых сражений своя специфика, они должны происходить на большом расстоянии, что на экране будет выглядеть не очень-то впечатляюще. Строго говоря, танк на общем плане выглядит, как спичечный коробок, и не производит на зрителя никакого эффекта. Поэтому надо было найти некую драматургию боя, а это нелегко, да еще когда участвует большое количество машин, которые довольно сложно организовать. Танки вообще слепые существа, водители в них почти ничего не видят, и, хотя я в молодости служил в танковой дивизии, сейчас общался с ними совсем на другом уровне. – То есть в этой боевой единице уже присутствует мистика? – При этом он и опасен, и очень нежен: то, что танк везде может пройти и проложить трассу – миф. Но я рад, что работал над такой картиной: в более старшем возрасте, наверное, уже не рискнул бы взяться за нее. Хотя, если будет еще встреча с интересным сценарием на военную тематику, вряд ли смогу отказаться …А «Белого тигра» снимал еще потому, что этот сюжет позволил мне высказать собственное мнение, показать свой взгляд на войну. – Сейчас идет работа над продолжением, пожалуй, самого популярного вашего фильма «Мы из джаза». А вы не хотите снять вторую часть, к примеру, «Курьера» или «Зимнего вечера в Гаграх»? – Нет, я к своим фильмам не возвращаюсь, а они уходят и живут своей жизнью, и я почти не вспоминаю о них. Ну, возникают какие-то ассоциации: к примеру, я сейчас ехал в Тулу, вспомнил, что когда-то был в вашем городе в поиске места для натурных съемок для «Города Зеро», но – что-то не понравилось, не соответствовало тем задачам, которые я ставил перед собой. А в Ясной Поляне одиннадцать лет назад умер мой отец: приехал сюда, хотел побродить по усадьбе, но возле «белых столбов» у него отказало сердце … – А вы здесь раньше были? – Да, очень давно, хотя к творчеству Льва Толстого отношусь с уважением, это мой любимый писатель. – Экранизировать его произведения не хотели бы? – Нет, но перечитываю постоянно, в моем понимании он лучший литератор всех времен и народов. А роман «Анна Каренина» – вершина мирового уровня, ничего лучшего не было написано, и подозреваю, что и не будет. Я раздумывал, как можно было бы поставить «Казаков» или «Хаджи-Мурата», но у Толстого такой необыкновенный язык. Можно, конечно, просто сюжет пересказать, но без потерь любой его роман, повесть, рассказ экранизировать невозможно. – Правда ли, что в сентябре этого года ваш фильм «Белый тигр» Россия отправила бороться за премию «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке»? – Да, и сегодня у этой награды такая репутация, что с ней уже нельзя не считаться. Но сказать, что это – вершина моей карьеры, я не могу: половину творческой жизни провел в СССР, где эта статуэтка вообще не котировалась. Правда, надо учесть, что тогда существовал огромный кинематограф не только в многонациональной советской стране, но и в социалистических государствах Европы, Индии, Вьетнаме, Китае. И показ любого фильма на этих территориях означал выход на многомиллионную публику, недаром же к нам на фестивали стремились Феллини, Висконти – лучшие режиссеры мира. А для нас, молодых кинематографистов, тогда Ленинская или Государственная премии значили куда больше, чем «Оскар» или премия Каннского фестиваля. Говорю без кокетства: когда меня направили на этот, последний, обрадовался лишь по одной причине: Ниццу смогу посмотреть. А сегодня столько фестивалей проходит по всему миру, меня регулярно приглашают в жюри, но в последнее время все чаще отказываюсь. Фильмов много, а вспомнить нечего, за много лет одна-две картины в памяти остались – и все! Кино устаревает очень быстро, и единственный показатель качественности картины – время: если через много лет эту вещь зрители еще смотрят – значит, она стоит того. – Карен Георгиевич, в вашей семье мужчины традиционно становились военными. Чувствовали ли вы себя полководцем, когда в 1998 году возглавили «Мосфильм» или когда снимали столь масштабную картину о войне? – Пожалуй, в определенной степени. Но любой режиссер, даже далекий от военной тематики, испытывает эмоции, свойственные полководцу. Потому что приходится руководить большим числом людей, а в кино существует такая же жесткая вертикаль, как в армии, и слово режиссера там непререкаемо. Ты всегда – командир, ответственный за своих людей и за итог «сражения».