Культура
Театр возможен и без сцены
- 09:00 25 марта 2016
Юлия ГРЕЧЕНКОВА
Елена КУЗНЕЦОВА
Самой старой театральной студии Тулы – «Этюду» 30 лет. Ее режиссеру Ирине Левицкой есть о чем вспомнить. Как из Дворца пионеров переехали в комнатушку Центра развития творчества, где имелась маленькая, но сцена. Как потом лишились подмостков совсем, но не перестали ставить спектакли. И каково это – когда воспитанник добился известности, но не заболел звездной болезнью и в эфире федерального канала говорит о том, как звали его первого педагога.
Счастливый конец
– Двадцать лет – с 1986-го по 2006-й мы обитали во Дворце пионеров, – рассказывает Левицкая. – Когда он закрылся на ремонт, перебрались в областной Центр развития творчества детей и юношества. Существовали там совсем неплохо, тем более что место это атмосферное, с хорошей акустикой – ведь занимает здание бывшей церкви. Там у нас были маленькие, но вполне сносные подмостки. Однако не все так радужно – вскоре обнаружилось, что в помещении со сценой нет отопления, там холодно, и на занятия в зимние месяцы наложили запрет. Взамен в том же здании нам выделили небольшую комнатку, где мы сделали ремонт, муж помог установить софиты. С небольшой группой детей занимаюсь также в Городском концертном зале, но и тут у нас нет своей сцены, а главная почти всегда занята выступлениями приезжих звезд, да и слишком велика для нас. Хотя и на ней мы пару раз играли. А прошлым летом со спектаклем про блокаду Ленинграда «Балерина политотдела» выступали на фестивале в Санкт-Петербурге. Там была огромная, совершенно непривычная для нас сцена, совсем несоразмерная нашему спектаклю. Но отыграли, и это было символично и трогательно. Репетировали прямо в фойе, где окна от пола до потолка, и декорациями нам служил ночной город. Думаю, мы повторим эту пьесу где-нибудь в мае, уже здесь, в Туле.
Театральная студия «Этюд» – так называемое учреждение дополнительного образования, и по документам всегда им было. Правда, поначалу начальство из профильного министерства относилось к театралам лояльно, а в последние годы стало строго регламентировать их деятельность. Требовали даже, чтобы выпускники в качестве отчета не демонстрировали роль в пьесе, что было бы логично, а писали что-то вроде курсовой. В итоге, к счастью, удалось, этой перспективы избежать.
С годами менялось видение Левицкой, и постановки, тяжелые для восприятия, сменились более жизнеутверждающими.
– Я не хочу больше делать спектакли с грустным концом, – признается она, хотя и понимает: зарекаться – не выход. Так, Левицкая никогда вроде бы не хотела ставить пьесу о театре, но «Зеленая комната», которая именно об этом, все равно появилась на свет.
Был и остается знаковым спектакль «До свидания, овраг!» по произведению Константина Сергиенко. Его играли разными составами 10 раз на протяжении семи лет – для самодеятельного театра это много.
– Потом был «Дракон» по пьесе Евгения Шварца, серьезный спектакль, который помог мне осознать себя как режиссера, – признается Ирина Александровна.
Самовыражение
У Левицкой занимаются дети от 6 до 18 лет.
– В последнее время я все больше склоняюсь к тому, чтобы делать спектакли, где задействованы артисты разных возрастов,– признается режиссер, – у взрослых есть опыт и техника, у малышей – интуиция и непосредственность, и когда все это встречается – получается особенно здорово. К тому же я заметила, что маленькие перед большими очень робеют, боятся общаться, смущаются любым проявлениям к ним внимания, и нужно с этим справляться. Таким «смешанным» составом играли спектакль «Загадка таинственного секрета», где главную роль исполнил Андрей Бочаров-Ильин. Ему сейчас около тридцати, наверное, двое детей, хорошая работа. Но ему просто жизненно необходим театр – чтобы выразить себя. Ко всему прочему он находит время рисовать, фотографировать, писать стихи, и кажется, что если не будет делать этого – или взорвется, или загнется.
Конечно, театральная студия нужна прежде всего тем, кто хочет самовыражения.
– Мы никогда не считали, что это какая-то там любительская студия, – говорит одна из выпускниц «Этюда». – Для нас это был настоящий театр, относились к делу с полной самоотдачей, с репетициями до темноты. Мне было 16 лет, когда буквально заболела театром, – наверное, это уже несколько поздно. Мы с подругой добыли адрес «Этюда». Помню: ехала на трамвае и от страха коленки подгибались. Открыли дверь: «Тут театр?» А оттуда: «Вам точно, девочки, драматический, может вам театр моды?»
Да, говорит Левицкая, раньше такие были дети простые, но самостоятельные – ездили на трамваях. И репетиции потому заканчивались тогда, когда действительно все было сделано. А сейчас за юными артистами приезжают родители на машинах, которые ждать не будут. Все чаще занятия театром – выбор не самих юных дарований, а их мам и пап. И дело тут даже не в любви к искусству, а в желании развить в ребенке лидерские качества.
– Как только у воспитанника начинает получаться – появляются уверенность, харизма, его с большой вероятностью заберут, выдернут из театральной среды, – говорит режиссер. – Потому что, наверное, сейчас очень модно учиться в бизнес-школах, а не играть в самодеятельном театре. Из года в год дети все сильнее переживают о сдаче ЕГЭ, и на репетиции все меньше времени остается, и заниматься каждый день уже мало кто готов…
Поступают трудолюбивые
Невозможно представить, чтобы кто-то пять раз кряду поступал на филфак: не проходил по конкурсу и снова и снова штурмовал упрямый вуз. А с театральным училищем – это нормальная история.
Левицкая говорит, что добиваются в актерской профессии успеха не самые яркие, – они как-то особенно быстро выгорают. Пробиваются трудолюбивые и упорные, те, у кого характер сильнее, кто способен вытерпеть трудности, неудачи, насмешки.
– При этом крайне редко в Москву удается поступить девочкам. Сколько бы ни пытались, бесполезно – слишком большой конкурс. А мальчиков, да, берут. Владимир Зибирев, который сейчас на третьем курсе в школе-студии МХАТ, никогда не казался эффектным, но был невероятно трудолюбивым. Или Слава Стародубцев, наш выпускник. Он преподает сейчас в ГИТИСе, в опере поет. Помню, как еще году в 2007-м
его показывали по телеканалу «Культура» и он там сказал, что был выпускником «Этюда». Он всегда был такой звездный, однажды во время прогулки сфотографировался со мной и пообещал: «Вы потом этим снимком гордиться будете». И знаете, горжусь.
Елена КУЗНЕЦОВА
Самой старой театральной студии Тулы – «Этюду» 30 лет. Ее режиссеру Ирине Левицкой есть о чем вспомнить. Как из Дворца пионеров переехали в комнатушку Центра развития творчества, где имелась маленькая, но сцена. Как потом лишились подмостков совсем, но не перестали ставить спектакли. И каково это – когда воспитанник добился известности, но не заболел звездной болезнью и в эфире федерального канала говорит о том, как звали его первого педагога.
Счастливый конец
– Двадцать лет – с 1986-го по 2006-й мы обитали во Дворце пионеров, – рассказывает Левицкая. – Когда он закрылся на ремонт, перебрались в областной Центр развития творчества детей и юношества. Существовали там совсем неплохо, тем более что место это атмосферное, с хорошей акустикой – ведь занимает здание бывшей церкви. Там у нас были маленькие, но вполне сносные подмостки. Однако не все так радужно – вскоре обнаружилось, что в помещении со сценой нет отопления, там холодно, и на занятия в зимние месяцы наложили запрет. Взамен в том же здании нам выделили небольшую комнатку, где мы сделали ремонт, муж помог установить софиты. С небольшой группой детей занимаюсь также в Городском концертном зале, но и тут у нас нет своей сцены, а главная почти всегда занята выступлениями приезжих звезд, да и слишком велика для нас. Хотя и на ней мы пару раз играли. А прошлым летом со спектаклем про блокаду Ленинграда «Балерина политотдела» выступали на фестивале в Санкт-Петербурге. Там была огромная, совершенно непривычная для нас сцена, совсем несоразмерная нашему спектаклю. Но отыграли, и это было символично и трогательно. Репетировали прямо в фойе, где окна от пола до потолка, и декорациями нам служил ночной город. Думаю, мы повторим эту пьесу где-нибудь в мае, уже здесь, в Туле.
Театральная студия «Этюд» – так называемое учреждение дополнительного образования, и по документам всегда им было. Правда, поначалу начальство из профильного министерства относилось к театралам лояльно, а в последние годы стало строго регламентировать их деятельность. Требовали даже, чтобы выпускники в качестве отчета не демонстрировали роль в пьесе, что было бы логично, а писали что-то вроде курсовой. В итоге, к счастью, удалось, этой перспективы избежать.
С годами менялось видение Левицкой, и постановки, тяжелые для восприятия, сменились более жизнеутверждающими.
– Я не хочу больше делать спектакли с грустным концом, – признается она, хотя и понимает: зарекаться – не выход. Так, Левицкая никогда вроде бы не хотела ставить пьесу о театре, но «Зеленая комната», которая именно об этом, все равно появилась на свет.
Был и остается знаковым спектакль «До свидания, овраг!» по произведению Константина Сергиенко. Его играли разными составами 10 раз на протяжении семи лет – для самодеятельного театра это много.
– Потом был «Дракон» по пьесе Евгения Шварца, серьезный спектакль, который помог мне осознать себя как режиссера, – признается Ирина Александровна.
Самовыражение
У Левицкой занимаются дети от 6 до 18 лет.
– В последнее время я все больше склоняюсь к тому, чтобы делать спектакли, где задействованы артисты разных возрастов,– признается режиссер, – у взрослых есть опыт и техника, у малышей – интуиция и непосредственность, и когда все это встречается – получается особенно здорово. К тому же я заметила, что маленькие перед большими очень робеют, боятся общаться, смущаются любым проявлениям к ним внимания, и нужно с этим справляться. Таким «смешанным» составом играли спектакль «Загадка таинственного секрета», где главную роль исполнил Андрей Бочаров-Ильин. Ему сейчас около тридцати, наверное, двое детей, хорошая работа. Но ему просто жизненно необходим театр – чтобы выразить себя. Ко всему прочему он находит время рисовать, фотографировать, писать стихи, и кажется, что если не будет делать этого – или взорвется, или загнется.
Конечно, театральная студия нужна прежде всего тем, кто хочет самовыражения.
– Мы никогда не считали, что это какая-то там любительская студия, – говорит одна из выпускниц «Этюда». – Для нас это был настоящий театр, относились к делу с полной самоотдачей, с репетициями до темноты. Мне было 16 лет, когда буквально заболела театром, – наверное, это уже несколько поздно. Мы с подругой добыли адрес «Этюда». Помню: ехала на трамвае и от страха коленки подгибались. Открыли дверь: «Тут театр?» А оттуда: «Вам точно, девочки, драматический, может вам театр моды?»
Да, говорит Левицкая, раньше такие были дети простые, но самостоятельные – ездили на трамваях. И репетиции потому заканчивались тогда, когда действительно все было сделано. А сейчас за юными артистами приезжают родители на машинах, которые ждать не будут. Все чаще занятия театром – выбор не самих юных дарований, а их мам и пап. И дело тут даже не в любви к искусству, а в желании развить в ребенке лидерские качества.
– Как только у воспитанника начинает получаться – появляются уверенность, харизма, его с большой вероятностью заберут, выдернут из театральной среды, – говорит режиссер. – Потому что, наверное, сейчас очень модно учиться в бизнес-школах, а не играть в самодеятельном театре. Из года в год дети все сильнее переживают о сдаче ЕГЭ, и на репетиции все меньше времени остается, и заниматься каждый день уже мало кто готов…
Поступают трудолюбивые
Невозможно представить, чтобы кто-то пять раз кряду поступал на филфак: не проходил по конкурсу и снова и снова штурмовал упрямый вуз. А с театральным училищем – это нормальная история.
Левицкая говорит, что добиваются в актерской профессии успеха не самые яркие, – они как-то особенно быстро выгорают. Пробиваются трудолюбивые и упорные, те, у кого характер сильнее, кто способен вытерпеть трудности, неудачи, насмешки.
– При этом крайне редко в Москву удается поступить девочкам. Сколько бы ни пытались, бесполезно – слишком большой конкурс. А мальчиков, да, берут. Владимир Зибирев, который сейчас на третьем курсе в школе-студии МХАТ, никогда не казался эффектным, но был невероятно трудолюбивым. Или Слава Стародубцев, наш выпускник. Он преподает сейчас в ГИТИСе, в опере поет. Помню, как еще году в 2007-м
его показывали по телеканалу «Культура» и он там сказал, что был выпускником «Этюда». Он всегда был такой звездный, однажды во время прогулки сфотографировался со мной и пообещал: «Вы потом этим снимком гордиться будете». И знаете, горжусь.