Наша Победа

12:58, 10 мая 2023

Фронтовой дневник: личное – для всех

Фронтовой дневник: личное – для всех

Дневник… Первые ассоциации с этим словом возникают какие-то
несерьезные, что ли, легковесные. Ну какой он, дневник? Школьный – уже забыт, а вспомнишь – улыбнешься. Все больше во­ображение рисует жеманных барышень из позапрошлого века, в минуты раздумья мечтательно устремивших взор к небу, за секретером размышлявших, как изящнее доверить все самое сокровенное бумаге, да, может быть, экзальтированных поэтесс, склонившихся над рукописными тетрадями…

Еще на ум приходит с десяток фильмов, в названиях которых фигурируют дневники. И как-то совсем по-иному, вмиг не оставляя и следа от тумана беззаботности, эмоционально жестко воспринимается фронтовой дневник.

Редкий артефакт, если не сказать редчайший. Оно и понятно: на войне не до того. И все же среди солдат, офицеров, медиков находились те, кто, улучив свободную минуту, вел записи: для себя, для истории…

Знайте и вы

«Этот долгий путь от осени 41-го до лета 46-го я как мог, записывал в своем фронтовом дневнике, чтобы потомки знали о войне то, что знал о ней я, сельский парень, окончивший школу в июне 41 года», – завершает свой дневник сержант Виктор Мельников, который побывал и на Орловско-Курской дуге, а после прошел Украину, Польшу, Германию, оставил свой автограф на стене Рейхстага.

Он вел дневник, делая акцент на эмо­цио­нальном состоянии – своем и товарищей.

«Осень. Накрывает хандра и тоска по дому, по родным людям», – написал он в ноябре 1942 года.

Летом 1943 года уже не до хандры.

11 июня: «Пишу после обстрела, с трудом могу вспомнить последовательность событий, такой адреналин, что даже страх отступил».

Дальше следуют короткие заметки об Орловско-Курской дуге.

5 июля: «Все очень сильно устали, постоянное напряжение, бессонные ночи, но вместе с тем царит всеобщее оживление. Новости, доходящие до нас, вдохновляют, придают сил».

9 июля: «… Продвигаемся медленно, боимся мин, над нашими головами летают немецкие самолеты, сбрасывая листовки, однако мы только смеемся над этим».

А вот заметки из 1945 года:

«Мы дошли до Германии, освободили немало наших людей, угнанных в плен. Фашистам не хватает боеприпасов, они начали применять против нас Фаусты, патроны, от которых гибнет много наших танков, однако и мы бьем немцев с каждым днем все сильнее. В коротких перерывах между боями все чаще мечтаем с товарищами о том, как вернемся домой, как заживем мирной жизнью».

И следующая:

«Весна 45-го, немцам не хватает сил удержать наступление Советской армии, мы вышли к деревне Августвальд, бой был ожесточенный, сложно было разобрать: где свои, где чужие. Порой мы даже не чувствуем голода, опьянены приближающейся победой, движимы лишь одним стремлением – положить конец этой войне, победить врага. Контролируем основные дороги, враги сдаются в плен группами. Сегодня взяли пятерых солдат, посмотрел на них уже не как в бою, как-то иначе, подметил для себя, что они молоды и напуганы».

Война есть война

Фронтовые дневники такие разные, но всегда пронзительные и откровенные. Пожалуй, одни из самых сильных своей суровой правдой те, что вели медсестры. В них так много боли, иной раз – и отчаяния, но вместе с тем – несокрушимой воли и веры в то, что нужно жить, что все не напрасно!

«Картина жуткая, не поддается описанию. Лежат на носилках белые как полотно, лужи крови. Крики, стоны, без рук, без ног. Бегаем, уколы делаем, обогреваем, успокаиваем, раздеваем, моем и – на операцию» – из дневника медицинской сестры Фаины Александровны Прусовой.

А вот выдержки из дневника медсестры госпитального отделения Веры Батраковой, служившей в составе 2-го Украинского и 2-го Белорусского фронтов:

«Мы были всегда в движении в двух-трех километрах от передовой. Все наше нехитрое хозяйство и палатки находились на машинах. Как правило, палатки разворачивали и делали свое дело – оперировали и оказывали срочную помощь бойцам тут же, на месте – в поле или в лесу, в балках».

«Лето, солнце клонилось к западу, душно, надвигалась гроза. И вдруг в небе фашистский самолет-разведчик – через несколько минут оглушительный взрыв снаряда, затем еще и еще. Несколько раненых бойцов убило, врач-хирург была очень тяжело ранена, но не оставила свой пост, после перевязки она продолжила оперировать солдат, но потом… умерла».

А это фрагмент из дневника медсестры Александры Язиной:

«Порой понимаешь: спасти не сможешь, умирает человек, ему и нужно-то лишь, чтобы рядом был кто-то. Бывали случаи: лежит в луже крови, ни рук, ни ног, судороги уже начались – страшно было до невозможности сначала; и все зовет кого-то,
чаще женские имена шептали – жалко его, сердце рвется, а что поделаешь: война есть война».

«Защищая жизнь и право жить»

Находились среди приверженцев эпистолярного жанра и поэты, а может быть, просто любители стихов, сохранявших чье-то творчество.

Например, в дневнике уроженца села Хотушь Лаптевского района Тульской области ­Сергея Буслаева, которого в армию призвали 17-летним – в начале 1943 года, есть немало стихов. В ноябре 1944 парнишка уже сражался на правом берегу Дуная, после оказался близ озера Балатон. И там 19-летний красноармеец в дневнике записал:

«Почему-то здесь, у Балатона,

Я горжусь тобой, Отчизна-мать!

Ведь с боями я прошел от Дона,

Чтобы здесь у озера стоять.

Чтобы дети знали, где мы были,

Защищая жизнь и право жить,

Чтоб враги навеки не забыли,

Как с мечом к нам, русским, заходить!»

Арсений АБУШОВ
Фотографии предоставлены межре­гио­наль­ным благотворительным фондом «Земляки»

Продолжение следует…

Редакция газеты «Тульские известия» благодарит за помощь в подготовке материала межре­гио­наль­ный благотворительный фонд «Земляки».


0 комментариев
, чтобы оставить комментарий