Личное – для всех: дорогами войны

Продолжение. Начало в № 18 от 10 мая

В числе красноармейцев, что вели летопись военных будней, был и уроженец села Сивцево Тарусского района Калужской области гвардии младший сержант, автоматчик моторизованного батальона автоматчиков 41-й Гвардейской танковой Шумилинской Краснознаменной ордена Кутузова бригады Петр Александрович Моисеев.

В 20 лет его призвали в ряды Красной армии. Это было осенью 1940 года. В марте 1941-го направлен на учебу во 2-е Чкаловское военное авиационное училище, по окончании которого в мае 1942 года вместе с другими выпускниками ушел на фронт.

В 1942 году был ранен, а после госпиталя сражался на Юго-Западном, 2-м и 3-м Украинских фронтах. День Победы встретил в Чехословакии.

В записях, посвященных по большей части концу войны, нетрудно разглядеть стремление их автора придать тексту литературный флер.

«Перед нами открылись в своей суровой красоте большие горы – Карпаты», – пишет солдат в главе «Марш по Румынии». Здесь он немало рассказывает о коварстве серпантина и других опасностях, что подстерегали военных… «Через некоторое время мы въехали в небольшой румынский город Деву»…

Дальше пояснения не нужны. Дневник сам ведет читателя дорогами войны…

Румыния, 25 октября, 1944 год

«…подъехали к Дунаю, переправились через реку и к утру были уже в Трансильвании. Здесь мы заняли дом на окраине. Двери дома выходили своей фронтальной стороной как раз к линии фронта, перпендикулярно; немецкая артиллерия стреляла в направлении нашего дома, под которым был подвал, где расположили нерв наблюдательного пункта связи – точки нашей артиллерийской части; под небольшим углом по горизонтали.

Шофер поставил свою машину у входа в дверь и вошел к нам в подвал, это был Ярмак, молодой веселый шофер из управления. Не успел он с нами поздороваться, как раздались один за другим, затем еще и еще оглушительные разрывы немецких снарядов.

В подвал вбежал часовой, который стоял в двери дома на охране НП.

– Товарищ капитан! Немцы заметили автомашину и бьют по ней.

– Сейчас же отогнать отсюда машину! – приказал капитан.

Немцы, выпустив несколько снарядов по машине, которой они не причинили существенного вреда, (...) вероятно наблюдали за ней (…).

– Ну, Ярмак, теперь давай быстрей заводи свою машину от дома и как можно быстрее, – сказал капитан.

Ярмак вышел из подвала и пошел к машине, не успел он включить двигатель, как три снаряда разорвались вокруг дома. (…) Послышался быстрый топот ног по ступенькам лестницы в подвал. (...) Вбегает Ермак с окровавленной головой, держится руками за голову.

– Перевяжите скорее, – произнес Ярмак.

Быстро перевязав ему голову, постелив свои шинели на землю, мы положили его на эти шинели. Снаряды уже беспрестанно рвались около дверей дома у самого порога; один снаряд пробил стену дома и разорвался в пустой комнате, осколки сыпались у входа в подвал.

Если бы немецкая пушка стреляла перпендикулярно дверям дома, то этот снаряд пробил бы стену, попал бы точно к нам в подвал. Нас бы там никогда не нашли. (…)

Через два часа Ярмак проснулся и мог уже встать; ранение его оказалось легким касательным! Осколок рассек ему кожу на голове. Через некоторое время мы вышли из подвала. Я увидел, как под вражескими пулями к нам по линии огня бежали Скляров и Адаменко.

– Мы пришли вас сменить, а вы идите немного отдохните на НП в подвал, через пару дней вы нас снова смените.

С Дубровицким мы решили остаться до очередного прорыва, чтобы не беспокоить этих ребят. (…)

Мы залезли все четверо, чтобы немного погреться. Вдруг оглушительный взрыв раздался рядом с окопами, нас засыпало землей и обдало горячей волной воздуха. Не успели мы отряхнуть с себя землю, как второй снаряд разорвался в двух метрах от окопа у подножия дерева, нас засыпало землей и горячая волна взрыва толкнула нас. Третий снаряд разорвался уже далеко от нас.

Немецкая пушка продолжала стрелять (…); через некоторое время батарея открыла беглый огонь по немцам, немецкая пушка перестала стрелять, очевидно, огонь наших батарей подавил ее».

Венгрия, 20 января, 1945 год

«…мы были в Секешфехерваре, одном из промышленных городов Венгрии. На окраине города проходили бои. Немцы всеми силами старались захватить этот город. С вступлением в бой наших частей немцы отступили от города на семь километров. Установив центральную телефонную станцию в центре города, мы дали связь всем подразделениям нашей части».

Чехословакия,
февраль, 1945 год

«В городе Брно мы хоронили своего погибшего товарища Ярмака. Обшитый красным полотном и усеянный цветами гроб был похож на танк. Танк шел впереди, за ним – духовой оркестр, следом все наши боевые друзья. К траурному шествию присоединились сотни жителей этого города, шли с нами мужчины, девушки, женщины и дети. За смерть своего товарища мы еще злее, еще сильнее будем громить фашистов и еще быстрее гнать их без оглядки до полного поражения!

Похоронили мы своего боевого товарища в большом живописном парке города Брно. На могиле поставили небольшой деревянный памятник с красной звездой, к памятнику прикрепили его фотокарточку. Население города, окружив могилу, стали класть на нее венки и долго смотрели на его фотографию.

Мы от города Брно с боями продвинулись до следующего города. После нас в город вошла румынская пехотная дивизия, которая также действовала вместе с нами на нашем участке фронта.

Среди нас всех царило какое-то
оживление, было смущенное предчувствие того, что вот-вот на днях закончится война с Германией. Чехи распространили слухи, что немецкие войска уже капитулируют, но на нашем участке фронта бои продолжались. Немцы, огрызаясь, быстро отступали».

Чехословакия, май, 1945 год

«…наши самолеты большими партиями целый день бомбили немецкие отступающие колонны. Расположившись в одном населенном пункте на несколько часов, утром 8 мая 1945 года наша колонна снова приготовилась к победоносному совершению марша. В это время по радио мы услышали радостную весть: немцы капитулировали! Война окончена!».

P. S.

Дальше Петр Александрович описывает, какой была обратная дорога. Сохранились тексты, датированные маем 1945 года:

«18 мая 1945 года мы выехали на станцию для погрузки в эшелон, чтобы снова совершить марш в Венгрию. (…) второй раз мы проезжали Карпаты. (…) Через пять суток мы были в Венгрии. (…)

Мне пришлось ехать на штабной автомашине вместе с капитаном Юрьевым, которого я безум­но уважал. Колонна двигалась почти беспрерывно, с утра до вечера, делая лишь короткие остановки, а вечером мы останавливались в населенных пунктах на ночь – этого требовала обстановка, сложившаяся в Бухаресте».

А это последняя запись в дневнике:

«Советские танки гнали фашистских варваров до самого города Брно, где немцы на некоторое время приостановились, потому что город Брно был крупным промышленным центром Чехословакии с большими заводами «Шкода». После ожесточенных боев мы освободили город Брно от немцев».

Ученики новомосковской школы № 17 изучили архивы, проследив дальнейший путь Петра Александровича. Выяснили, что Моисе­ев был направлен в Приморский военный округ и участвовал в боях на Забайкальском фронте. Награжден орденом Оте­чест­венной войны I степени, медалью «За победу над Японией».

Вернувшись к мирной жизни, окончил Горьковскую юридическую школу и поступил на службу в прокуратуру Тульской области.

Был народным следователем прокуратуры Мордвесского района, следователем прокуратуры Чернского района. Позже назначен помощником прокурора в Донском. В 1985 году вышел на пенсию.

Петра Александровича не стало 3 июля 2003 года. Фронтовику было 83 года.

Арсений АБУШОВ

Фото предоставлены межре­гио­наль­ным благотворительным фондом «Земляки»

Редакция газеты «Тульские известия» благодарит за помощь в подготовке материала межре­гио­наль­ный благотворительный фонд «Земляки».