Вспомнили дни, опаленные войной

 Нелли ЧУКАНОВА
 Елена КУЗНЕЦОВА

В марте этого года мэр Тулы, член фракции «Единая Россия» Юрий Цкипури побывал в Керчи, где проходили встречи с ветеранами Великой Отечественной войны, освобождавшими город от немецко-фашистских захватчиков. Вернувшись, он вручил подарки из Крыма и юбилейную медаль туляку Петру Филипповичу Клокатову, сражавшемуся на полуострове. Так между главой города и фронтовиком завязалась дружба.

Решив сделать старику еще один подарок к 9 Мая, члены регионального отделения «Единой России» устроили телемост Тула – Керчь, к участию в котором пригласили Петра Филипповича Клокатова и жителей крымского города-героя – фронтовиков Александра Григорьевича Бубенцова и Евгения Ивановича Волкова. Они также сражались за Керчь, которая в годы войны не раз переходила из рук в руки и которую фашистам все же удалось захватить. Город был практически разрушен, погибли 15 тысяч его мирных жителей и почти столько же было угнано в Германию. Те, кому удалось спастись, вместе с советскими солдатами укрылись в древних каменоломнях и создали мощное подполье, стойко сражавшееся с фашистами, несмотря на страшные лишения.
– Наша часть освобождала старую Керчь. Я тогда служил пулеметчиком, – начал разговор Александр Бубенцов.
– И я тоже пулеметчик, – обрадовался Петр Клокатов. – По окончании Московского пулеметного училища в 1943-м меня назначили командиром отделения. А у вас какой пулемет был? «Максим»?
– Нет, Горюнова. Новый, ручной. С ним бегать легко было. Петр Филиппович, а вы с какого года рождения?
– С 1925-го. В этом году мне девяносто исполнилось.
– Мальчишка! Мне вот 93 уже стукнуло. Но вы, молодежь, молодцы. Конец войны именно вы на себе и вытянули, – заметил Бубенцов. – В Крым когда попали?
– После первого ранения под Калугой и долечивания у озера Байкал в 1944-м меня снова направили в действующую армию. Я не только Керчь освобождал, довелось повоевать за Феодосию, Алушту и Ялту, – принялся вспоминать Петр Филиппович. – Помню, как в ялтинском парке мне вручали гвардейский значок, а нашему полку присвоили звание Ялтинского. А под Керчью больше всего нас погода замучила: днем дождь, а ночью мороз. Шинели промокали насквозь, а потом промерзали и совершенно не грели. Но мы друг над другом даже подшучивали: снимешь шинель аккуратненько, поставишь ее в окопе колом, а сам идешь по своим делам. И перловку, которой нас тогда пичкали, до конца дней своих не забуду. На завтрак котелок перловой каши, а на ужин – котелок перлового супа. Обеда не было, ели, только когда стемнеет, поскольку все окрестности отлично просматривались и простреливались врагом.
– А я всю войну в Крыму провел, – включился в разговор Евгений Волков. – Был ранен, в одном из боев подорвался на немецкой гранате, а после госпиталя направили в запасной полк – дороги строить. Снаряды и питание нам на ишаках возили. Потом попал под Краснодар. Дали нам задание прочесать лес. Я шел-шел, да и увидел зайца. Захотелось свежатинки, принялся по косому палить. А он хитрый оказался: упадет и прикинется мертвым, а потом – снова бежать. В конце концов, подстрелил я его. Подошел, чтобы поднять, и увидел шалаш, а в нем дезертир прятался. К счастью, безоружный. Скрутил я его и повел к своим…
– Да, и я в войну в разные переделки попадал, – поддержал разговор Клокатов. – Мы думали, что в Севастополе и без нашего полка обойдутся, но нас все же направили туда. Расположившись в районе старого Херсонеса, мы оказались аккурат между своими и немцами. И вот 9 мая 1944-го сообщают, что Севастополь освобожден. Бойцы, взявшие главную военно-морскую базу Черноморского флота, решили отметить это великое событие салютом, а немцы подумали, что началось наступление, и стали палить в нашу сторону. Из Севастополя им ответили, а мы в результате оказались между молотом и наковальней. К счастью, разобрались быстро: как только услышали, что чью-то мать поминают, сразу поняли, где враг, а где свои…