Борец с фальшью

 Юлия МОСЬКИНА
 Елена КУЗНЕЦОВА

Юрий Чусов не окончил школу – бросил после 10-го класса. Тогда случилось, пожалуй, самое важное в его жизни знакомство – с профессией. Он пришел с экскурсией на гармонную фабрику, где требовались настройщики. Парень, учившийся в музыкальной школе, идеально подходил для этой работы. Ему сказали: хочешь – начинай, ждать не будем.

Арифметика больших чисел
С тех пор прошло 52 года, более полувека на фабрике. После того, как отработал первые два, на три ушел в армию. В 24 – умудрялся подрабатывать еще и в музыкальной школе, ну и баянистом на свадьбе. Внуку сейчас 24, сыну – 47. Вот простая арифметика его жизни.
Рабочее место Чусова – маленький деревянный домик внутри огромного цеха. Вся мебель старенькая и, видимо, не менялась за все эти годы ни разу. Без изменений осталась и суть его работы: услышать фальшь в звучании инструмента и устранить ее. Разница лишь в том, что на замену обычному камертону пришла компьютерная программа.
– Многие годы работал с камертоном, по которому ударишь и подносишь к уху, – вспоминает Юрий Павлович. – Была и такая система: нажимаешь кнопку на своем рабочем месте – слышишь эталонный звук. А еще раньше крутили на радио заставку с гудком в тональности «ля». Что тоже для нас, настройщиков, было полезно.
Голос баяна или гармони живет в металлической планке с прорезями. Каждая прикрыта язычком, и звук рождается как раз благодаря их колебаниям, когда меха растягиваются или сокращаются. Если интереса ради подуть на планку, она тоже зазвучит, примерно как губная гармошка.
Чтобы инструмент пел чисто, каждый язычок должен быть подогнан идеально. Схема настройки простая, но кропотливая: фальшивит нота – пройдись миниатюрным напильником по язычку, который за нее отвечает. Настройка одного баяна может занимать несколько дней. И Чусов сам не может объяснить, отчего ему так нравится его будничный труд.
Он умеет не только настраивать, но и чинить инструменты. Любители и профессионалы несут ему «больных», чтоб исправил неполадки.
– Впрочем, что баян, что гармонь – чуть ли не вечные, – считает настройщик. – Там нет электроники, устройство сравнительно простое, и оно может верой и правдой служить хозяину
40–50 лет. Высококлассные инструменты, конечно, и стоят недешево. Есть образцы за 700 тысяч, и ведь покупают же. Кто-то считает, что приобрести хороший инструмент предпочтительнее, чем машину. Причем это не только музыканты, которые выступают на большой сцене, но и те, кто играет для себя…

Какая свадьба без баяна
Здесь же, на фабрике, он купил себе простенький белый баян. И, не имея других увлечений кроме музыки, вечером после работы поигрывает на нем.
– Посмотрю в Интернете слова к песне, а мелодию подбираю сам, – рассказывает Чусов. – Родным мое музицирование по душе, но и они временами не выдерживают. Нет-нет да спросят: «И не надоело тебе?»
Но ему не надоедает. Чусов с ностальгией вспоминает те времена, когда они с женой ходили на концерты. Он твердо уверен: тогда, в его молодости, талантливых артистов было так много, что всех и не перечислишь, а сейчас – единицы.
– Включишь радио, а там все больше не песни, вроде как собачий лай, – он грустно улыбается.
Баянист с большим репертуаром, он, конечно, был востребован на свадьбах и других семейных гуляньях. Юрий «переженил и отправил в армию» всех своих коллег по работе. А в лучшие времена на фабрике трудилось порядка пяти тысяч человек. Со временем он сделался настоящим психологом, наблюдая все эти «народные гулянья».
– Я по глазам все вижу, – говорит он. – Достаточно один раз взглянуть на людей, которые собрались, и тут же ясно: будет ли свадьба веселая и душевная или можно прямо сейчас расходиться по домам. За годы, что на праздниках пел и играл, насмотрелся всякого. Помню, что однажды родные жениха опоздали на банкет на целых пять часов. Я на баяне играю, а сам подмечаю обстановку: вижу, накаляется она, напряжение растет. А кончилось совсем некрасиво: гости принялись, как дети малые, бросаться едой со стола. И сидят потом – у кого селедка «под шубой» на галстуке, у кого оливье на дорогом пиджаке. 15 лет как оставил эту подработку – сколько уже можно?

Баянист на подлодке
На фабрику Чусов пришел совсем мальчишкой, потому и получилось, что в армию его призвали не со школьной скамьи, а с рабочего места.
Ему очень хотелось быть моряком, но специальность требовала серьезной подготовки. И Юрий с двадцатью другими тульскими ребятами прилежно занимался в морском клубе. Навыки отрабатывали на Упе, в районе Пролетарского моста. Благодаря старанию все в итоге попали в моряки – служили в Североморске. Там Чусов при случае тоже играл на инструменте. Моряк с баяном – очень даже гармоничный образ.
Самым интересным временем за все три года для Чусова оказалась учебка. Ее проходил на подвод­ной лодке, а вся остальная служба – при штабе.
– Северный край так сильно отличается от нашей средней полосы, – говорит мужчина. – Помню, как долго свыкался с полярным днем, когда было круглые сутки светло и совершенно невозможно спать. А потом день сменялся долгой ночью, которая приносила с собой полярное сияние. Глянешь на небушко, а там все плывет, полыхает зеленым огнем, насмотришься до головокружения.
Он вспоминает, как тяжело было свыкнуться с лютыми морозами, как тяжко было перестраиваться организму, когда приезжал в отпуск в Тулу. Может, этот период жизни и воспитал в Чусове постоянство, преданность одному делу, своему месту. Служба на Севере заставила понять, что верно говорят: «Где родился, там и сгодился».