День сурка Дато Чиглашвили

По старой доброй традиции в канун Дня медицинского работника мы знакомим наших читателей с одним из победителей областного конкурса «Лучший врач года». В номинации «Хирургия» им стал кандидат медицинских наук, доцент кафедры хирургических болезней №1 медицинского института ТулГУ, врач-хирург высшей квалификационной категории Дато Семенович Чиглашвили.
Первое, на что обращаешь внимание в кабинете доктора, – большая фотопанорама ночного Тбилиси: море огней, темная Кура, вечные, как мир, горы… От панорамы веет спокойствием, уверенностью, что все образуется. Как, кстати, и от личности самого доктора, который, это сразу видно,  относится к особому виду хомо сапиенса – человеку позитивному. Как раз спокойная уверенность в благополучном исходе лечения и заставляет пациентов предпочитать именно этого хирурга другим. У Чиглашвили всегда много работы, слишком много… И только строжайшая дисциплина и организованность позволяют справляться с ее объемом. Но сам Дато Семенович объясняет непреходящее паломничество пациентов отчасти своими грузинскими корнями:
–  Если человек пришел, я принимаю его как родного. Обнять, в щечку бабушку чмокнуть, в разговоре обязательно коснуться руки – это в нашей национальной культуре. Воспитание такое, мне даже не приходится притворяться. А больной всякий раз рад, что тепло, душевно встретили. И у него прибывает сил на преодоление недуга.
Позитивная установка здешним пациентам нужна как, может быть, никаким другим. Ведь работает Чиглашвили в отделении гнойной хирургии горбольницы №8, что на Косой Горе. Лечит любую гнойную патологию мягких тканей, но основное его занятие – синдром диабетической стопы. В своем деле Дато Семенович убежденный противник необоснованных ампутаций. Он стремится сделать возможное и даже невозможное, чтобы сохранить ногу той бабушке, которую на первичном приеме чмокнул в щечку. Ведь только на это она и уповает…
Против инвалидности спаниеля
Дато родился в небольшом грузинском селе, в семье, где никогда не было не только врачей, но даже ветеринаров. Учился в самой обычной школе, зато – отлично. Одаренных грузинских детей часто отдавали в медицинский или юридический вузы, и родители Дато склонялись ко второму варианту. Но так уж случилось, что десятилетний мальчик успешно вылечил своего первого пациента, и это определило дальнейшую жизнь.
Соседскому спаниелю упал на лапу кирпич, и пса решили отвезти в город, высадить у ресторана – пусть его там кормят. Хозяину нужен был охотничий пес, а не иждивенец-инвалид. Дато изумила такая несправедливость, и он решил вылечить несчастного пса. Загипсовал конечность собаке по всем правилам, как в медицинском справочнике вычитал. А через месяц гипс снял. И – представьте! – спаниель еще много лет исправно охотился! Только под старость стал чуть прихрамывать и с ожиданием заглядывать в глаза старшекласснику Дато…
Случай с соседской собакой решил дело: окончив школу с отличием, юноша поехал поступать в Тбилисский государственный медицинский институт, но… не прошел по конкурсу.
От стыда уехал в Смоленск поступать уже в российский мединститут, пусть и на следующий год.
– А русского языка я не знал тогда совсем, – вспоминает Дато Семенович, – устроился в травматологическое отделение больницы скорой помощи санитаром и год плакал: ничего не понимаю! Русский учил день и ночь, писал диктанты на работе под диктовку медсестер. На подготовительные курсы в вуз ходил с диктофоном: лекции прослушаю, а дома со словарем перевожу. Но на вступительных экзаменах опять провалился, за диктант получил два балла. Мед­институт казался для меня тогда Рейхстагом. Но ведь грузин Кантария взял немецкий Рейхстаг, а значит, и я русский вуз возьму…
Поступить-таки в Смоленский медицинский удалось в 91-м, с третьей попытки и уже после службы в армии. И то, считай, повезло: вместо диктанта впервые абитуриентам предложили написать изложение. А будь на экзамене снова диктант, может, и не было бы сегодня в Туле хирурга высшей квалификационной категории Чиглашвили с мягким, едва заметным акцентом, который только добавляет ему харизмы.
Ноги – это судьба
По окончании института Дато приехал в Тулу, выбрав наш город из-за близости к столице. Да так врос в него, что ни о каких переездах больше не помышлял.
Работал сначала в горбольнице №2, стремясь заниматься абдоминальной хирургией. Но эндокринологическая направленность лечебного учреждения диктовала свое, и скоро молодой доктор всерьез занялся лечением диабетической стопы.
– На одной из конференций в Московском институте эндокринологии я встретился с ведущими мировыми учеными, занимающимися этой проблемой. Они считали, что в России в то время с синдромом диабетической стопы справлялись, мягко говоря, возмутительно. Если на пальце некроз, ногу ампутировали выше колена. Среди больных сахарным диабетом было огромное число ампутантов, которым при иных подходах стопу можно было бы сохранить. Я загорелся такой идеей, я понял, что работать необходимо именно в этом направлении.
В 1999 году в поликлинике на улице Кауля удалось открыть первый в Туле кабинет диабетической стопы, где Чиглашвили работает ведущим специалистом. Освоив все существующие приемы сохранения конечностей при гнойных и некротических поражениях, Дато Семенович сперва принимал по два–три человека в день, затем по двадцать–тридцать. Эффективность новых подходов была налицо, но образовавшееся положение вещей доктора опять не устроило. Он работал на амбулаторном приеме, назначая, но не проводя лечения. И ясно видел, что в ряде случаев, делай он все сам лично, результат мог быть куда благоприятнее…
Самостоятельность требовала дальнейшего образования, и Чиглашвили, поступив заочно в аспирантуру, стал наконец полноценным ординатором отделения гнойной хирургии МСЧ-2 (ныне горбольница №8). У него появилась возможность принимать решения, действительно спасать больных от ампутаций: смотреть, оперировать, реабилитировать пациентов. Тем более – под руководством такого замечательного хирурга, каким являлся ныне покойный заведующий хирургическим отделением Владимир Александрович Галяткин.
В 2002 году Чиглашвили защитил кандидатскую диссертацию «Органосохраняющие операции при синдроме диабетической стопы». Сегодня начинает работу над диссертацией уже докторской. И хотя он успешен во всем спектре оперативных вмешательств, которые выполняются в отделении гнойной хирургии, ноги с трофическими язвами, варикозной болезнью, облитерирующим атеросклерозом, некрозом и гнойными мешками бесконечной чередой проходят перед ним каждый день…
Матрица города Зестафони
Мы сидим на веранде нового дома в пригороде Тулы, который построил доктор Дато Чиглашвили. Кованая решетка балкона в виноградной лозе, во дворе летний домик с монументальным мангалом, бассейном, цветущими клумбами. Странным образом покрытые мелколесьем холмы скуратовского направления определенно напоминают грузинские предгорья. Может, потому, что внутри дома прямо на стенах нарисованы пейзажи родного села доктора Чиглашвили и играют его дети, безукоризненно говорящие на двух языках.
– Дело не только в колорите моего дома, – говорит Дато Семенович. – Вы не поверите, каждое утро, когда я еду на работу в больницу на Косой Горе, передо мной внизу, у реки, открывается панорама, до боли напоминающая районный город Зестафони. Там точно такой же металлургический завод, будто они построены по одному проекту. Я еду и переживаю какой-то день сурка, повторяющийся добрую половину жизни. Тула стала моей второй родиной, вошла в плоть и кровь. У меня здесь масса друзей, огромное число пациентов, которые нередко переходят из разряда больных в разряд близких знакомых. Я благодарен этому городу за то, что он мне дал, и надеюсь, что я ему тоже не бесполезен…
Потом доктор Чиглашвили, услужливо пододвигая гостье блюдо с клубникой и черешней, рассказывает о с трудом заживающих ранах. Будто песню поет…
– В гнойной хирургии важен не только старт лечения, но и весь путь до финиша. Если операция чистая, ее сделаешь – и через неделю у больного все зажило. А когда в дело вмешивается гной, работать с раной надо каждый день, каждый день принимать решения: сколько опять раскрыть, что удалить, какую мазь наложить… У диабетика, кроме того что там гной, вообще все заживает очень плохо. Поэтому с каждым больным возишься долго и строго индивидуально, проходишь особый путь и успеваешь сродниться. Флегмоны, карбункулы, отморожения, абсцессы, гангрены, трофические и лучевые язвы – все это мое. Но главное, из-за чего ко мне идет пациент, – диабетическая стопа. Я могу иногда лица не вспомнить, а каждый миллиметр больной ноги пациента помню, хоть ночью разбуди.
В медицинском институте ТулГУ доктор Чиглашвили читает лекции по гнойной хирургии, мечтая о плеяде учеников. Он любит древний афоризм: «Ученик  не сосуд, который следует наполнить, а факел, который надо зажечь». Он не ждет от природы хорошей погоды и сам создает среду, в которой живет и работает. Туле нужны хирурги, работающие с рутинными, говоря цеховым языком, «нежелательными пациентами», с которыми возни больше, чем результата. Дато Чиглашвили уверен, что фанатов гнойной хирургии его усилиями в региональном здравоохранении прибавится.
Екатерина ГАРБУЗОВА