Общество

16:56, 14 октября 2015

Дорогу осилит плывущий

 Сергей МИТРОФАНОВ
 из архива Олега ЗОЛОТАРЕВА

В этом году в Цемесской бухте тульские аквалангисты провели очередную глубоководную экспедицию по поиску следов крушения 32-пушечного фрегата «Первый» из состава Черноморского флота России. Этот корабль, о котором сегодня вспоминают разве что маститые историки, принимал участие в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов, но на дно ушел отнюдь не в результате боевых действий.

Геленджик или Суджук-Кале?
Прикоснуться к манящим морским тайнам в этот раз решили представители сразу нескольких наших общественных организаций – «Экспедиции морских и подводных исследований», подводного клуба «Нептун», «Тульского Искателя» и клуба спортивного танца «Ёпрст». Также на Юг отправились сотрудники Молодежного патриотического центра «Юнга» имени В. Ф. Руднева, где и базируются три из четырех вышеназванных объединений.
– В общей сложности в лагере подводников, расположившемся в одном из кемпингов поселка Кабардинка, побывали 35 туляков, включая детей, – рассказал участник экспедиции «Цемесская бухта – 2015» Олег Золотарев.
В предыдущие годы на рифах в акватории этой бухты наши земляки обнаружили два вросших в камни старинных якоря-кошки – предположительно турецких. По виду им было никак не меньше двухсот лет. И что самое удивительное – находились они в каких-то тридцати метрах друг от друга.
Трагедия на Черном море, унесшая не один десяток жизней, разыгралась 3 декабря 1775 года. Страшная картина кораблекрушения была воссоздана дайверами в наши дни почти поминутно – благодаря сохранившимся архивным документам. Правда, место гибели фрегата «Первый» в различных источниках указывалось по-разному: то Геленджик, то Суджук-Кале, а то и совсем туманно – «у абхазских берегов». Выцветшие рукописные строчки отчетов XVIII века Олег Золотарев расшифровывал практически по буквам. Потом тщательно изучал старинные и современные морские карты. В итоге нашему земляку удалось проследить предполагаемый путь корабля в последние часы его плавания.
 
36 лет в плену
Золотарев настолько близко принимает к сердцу все случившееся на фрегате, настолько досконально знает подробности финальных минут жизни корабля, что невольно задаешься вопросом: а не был ли он сам в составе того гибнущего экипажа?  
– «Буруны! Прямо по курсу буруны!» – с носа раздался крик впередсмотрящего мичмана Смирнова, – эмоционально воссоздает атмосферу тех далеких событий Олег Александрович. – Матросы бросились к бизань-мачте распускать парус. И фрегат, тяжело переваливаясь на волнах, стал разворачиваться. Глубина под килем стремительно уменьшалась. Удар о подвод­ные камни развернул судно левым бортом к ветру и «начало продолжаться жесточайшее битие фрегата». Пытаясь спасти «Первый», команда сбросила за борт пушки и срубила мачты. Однако за «менее четверти часа фрегат наполнился водою и начали оседать шканцы и верхнюю палубу взламывать». Обе шлюпки разбило при попытке спустить их на воду – и командующий капитан-лейтенант Федоров отдал приказ спасаться всем, кто как сумеет.
Можно только представить, что творилось зимой 1775-го в неспокойном Черном море. В полной темноте члены экипажа прыгали с разламывающейся палубы и бортов в холодное декабрьское море. Многие, конечно же, сразу тонули. Тех, кому посчастливилось ухватиться за плавающие доски, выносило на ближайший берег.
Но на этом несчастья русских моряков не закончились: «по рассвете дня увидели себя окруженными множеством тамошних жителей абадзинцев».
Горцы, промышлявшие торговлей невольниками, успели увести часть моряков в свои селения. Остальных выкупили прискакавшие из крепости Суджук-Кале турки, в то время дружественные россиянам. Всего при крушении погибли 58 человек, включая капитана корабля. 95 моряков спаслись. Попавшие к горцам были в скором времени выкуплены из плена. Правда, одного матроса по фамилии Непенин освободили лишь через 36 лет – в 1809 году, на восьмидесятом году жизни!

Будем нырять!
За несколько лет погружений в воды Цемесской бухты стало ясно, что на самом рифе едва ли что могло остаться от фрегата. Бушующие здесь шторма, по словам местных жителей, ворочают огромные бетонные блоки – не то что, скажем, старинные ядра или более легкие корабельные вещи. Вероятно,  большую часть обломков судна выбросило на берег – и лишь массивные предметы осели на дне.
Некоторую надежду тульским аквалангистам дало погружение на глубину 28 метров по предполагаемой траектории движения того, что осталось от «Первого». На илистом дне опытный дайвер Александр Булычев заметил нечто похожее на бруски трюмного балласта. Но почти полное отсутствие видимости и низкая температура воды (на дне она составляла всего 13 градусов по Цельсию) не позволили детально изучить находку. Найти же на следующий день это место, к сожалению, не удалось. Некоторым утешением подводникам стало обнаружение еще одного якоря-кошки – скорее всего, опять-таки турецкого.  
Из-за отсутствия серьезной и дорогостоящей поисковой техники (например, гидролокатора бокового обзора, буксируемого магнитометра, подводных металлоискателей) найти на илистом дне остатки разбитого двести сорок лет назад деревянного корабля представляется сейчас довольно трудной, почти невыполнимой задачей.
Впрочем, наши земляки не оставляют надежды наткнуться на фрагменты «Первого». Ведь улыбнулась же удача в Крыму несколько лет назад команде туляков-энтузиастов, когда  у мыса Тарханкут ими были обнаружены остатки 66-пушечного российского корабля «Святой Александр», разбившегося в 1786 году. Эта уникальная находка дала старт многолетней подводной экспедиции с участием профессиональных археологов и дайверов-любителей. Благодаря именно ей, по сути, стало возможным проведение в Туле международной научно-практической конференции «Подводное наследие», которая успешно состоялась в городе-герое осенью 2013 года. Так что дорогу к фрегату «Первый» осилит идущий. Точнее, плывущий.
0 комментариев
, чтобы оставить комментарий

Ранее на тему

Время науки

13 октября, 17:21

Стреляют без осечек

12 октября, 18:54

На эту же тему