Кони –  тоже люди

 Юлия ГРЕЧЕНКОВА
  
Благотворительный центр «Светозар» в Ясногорском районе – тот же дом престарелых, только для лошадей. Может показаться странным, что люди тратят столько времени, денег и сил, чтобы «вышедшие на пенсию» животные счастливо провели остаток жизни. Но кто-то же должен этим заниматься...

Их истории
У рыжей лошади Милы нет ушей, поэтому на нее сложно не обратить внимание, невозможно спутать с другими. А узнав ее историю, уже нельзя не думать о ней. Рыжие уши отгрызли собаки, когда Мила на скотном дворе провалилась вместе с двумя кониками в наполненную жидким навозом яму. Говорят, ее, как самую неперспективную и нелюбимую из попавшей в беду троицы, вытащили последней. А ведь могли бы так и бросить погибать, если бы не тот факт, что лошадь была покрыта чистопородным жеребцом и могла дать хорошее потомство.
Изуродованная больная Мила больше неспособна была работать как раньше – катать по городу народ в тележке или верхом. Не хватало силенок, да и дети начали бояться ее, безухую. Как только лошадка перестала приносить хозяевам прибыль – сделалась ненужной им. Ее судьба могла бы сложиться совсем печально, но нашлись люди, которые выкупили кобылу, а потом передали в «Светозар».
У каждой из почти 40 лошадей, живущих тут, своя история, необязательно такая жуткая, как у Милы, но всегда – трагичная. Многих спасли в последний момент: сняли с машины, везущей животное на мясокомбинат, где лошадь оценивают как сырье – в 30–50 тысяч, в зависимости от веса. Так было с 24-летним мерином Изюмом и 12-летней кобылой Панацеей.
А трехлетний серый в крапинку Ботвинник, как тут говорят, не дружит с головой. Когда он был еще жеребенком, его сбил с ног табун, малыш неудачно упал и травмировал основание черепа. Нет нужды вдаваться в медицинские подробности, чтобы понять: с ним случилась настоящая беда. Серьезно и навсегда нарушилась координация. Хозяйка-ветврач добросовестно ухаживала за коником, однако речи о том, чтобы Ботвинник стал ходить под седлом, уже не шло, и значит, «акции» его сильно упали.
– Он совершенно не сознает своей неполноценности, живой и активный, и будто навсегда застрял в пубертатном возрасте, – рассказывает о подопечном старший тренер центра Дарья Кузовлева. – Зимой забрался на кучу снега, образовавшуюся после чистки территории. Скатился оттуда и упал под забор. Чтобы извлечь баловника, забор пришлось разбирать.
Шетлендский пони Пикачу с длинными пшеничного цвета ресничками кажется даже меньше ростом, миниатюрнее, чем его собратья. К тому же он родился с кривыми ножками, что, впрочем, не отбило у людей желание кататься на нем верхом или впрягать в тележку. Пик прилетел в тульский «Светозар» из Владивостока. Дарья считает, что все тяготы тамошней жизни пони выдержал благодаря своему веселому и нагловатому нраву.
Почти половина светозаровских лошадей – спортивные пенсионеры, остальные принадлежали частникам и в какой-то момент стали просто не нужны. Здесь так и говорят «ненужная лошадь» – это такое устоявшееся выражение, понятное всем.

Нежнее, еще нежнее
В «Светозаре» исповедуют так называемые мягкие методы. То есть не жесткую дрессуру с хлыстом, когда тренер ломает животное под себя, а попытку говорить с ним, использовать язык тела, на котором животные общаются между собой. При таком подходе человек старается занять в табуне позицию лидера. И это при том, что кони признают «главарем» не того, кто раздает тумаки, а того, кто ведет к сладкой траве и чистой воде.
– Самое главное для лошади – комфорт и физический, и психологический. Поэтому достаточно просто добиться от нее желаемого, – утверждает Кузовлева. – Если она идет на тебя – нужно положить руку ей на лоб, легонько надавить, оказать сопротивление, и она отступит, чтобы устранить возникшее неудобство. Ей достаточно этого, чтобы понять, чего от нее хотят. Есть, конечно, сильно замотивированные «желудочно», и лучший способ выдрессировать их – угощать морковкой или сахаром.
В любом случае все занятия проводятся с лошадьми только для их собственного удовольствия. От хворых вообще не требуют много, предлагая лишь ту активность, которая больше всего нравится им самим, – например игру в мяч.
Свою щадящую методику Дарья разработала на основе предложенной американским психологом Патом Парелли. Когда-то, работая в конном журнале, она получила задание перевести его статью на русский и, конечно, заинтересовалась. Примерно тогда же, в 80-х, мать Дарьи создала свой реабилитационный центр для лошадей – во многом прообраз нынешнего «Светозара» и однозначно – прорыв для своего времени. Кузовлева тогда была связана с конным спортом, и еще несколько лет ей понадобилось, чтобы прийти к тому мнению, которого придерживается сейчас: верховая езда – насилие над лошадью. Слабая конская спина не создана для того, чтобы носить седока.
– Есть упражнения, которые позволяют подкачать мышцы, чтобы животному было не так тяжко возить на себе человека, – поясняет Кузовлева. – Но в целом толк от этого небольшой, и лошадиный организм все равно от нагрузок изнашивается. Немногим легче приходится коню, запряженному в повозку, – там работают другие мускулы.
Для своего центра Дарья с мамой выкупали списанных лошадей. Кузовлева помнит дословно циничную формулировку направления на мясокомбинат для отработавшей свое лошади: «Утилизация на нужды народного хозяйства».
– Считалось нормальным и естественным, что животное служит человеку «от» и «до», – говорит женщина. – Наверное, ни одно другое создание за свою жизнь не страдает так много и долго, как лошадь. В спортивных комплексах они по 22–23 часа стоят в денниках, на какой-нибудь час их выводят на улицу – это даже хуже тюремного режима. А животные должны общаться, и не через решетку, а «лично» – чесать друг друга, обмахивать хвостами от мух.
Дарья признается, что в табуне она наблюдала такие отношения между лошадьми, которых никак не ожидала. В животном сообществе обычно строгая иерархия: кто сильнее, тот и прав. А тут, говорит она, случается, что здоровый проявляет заботу о больном и слабом.

Слезть с шеи
– Человеческое желание оседлать лошадь продиктовано только страхом, – убеждает Дарья, и ей невозможно не поверить. – Люди думают, что раз конь больше, сильнее, то надо его подчинить. Когда из отношений уходит страх, исчезает и надобность садиться в седло. Гораздо больше получаешь от животного, стоя на земле.
По словам Дарьи, детский конный спорт – история отдельная.
– Маленькие вообще по природе своей резки и импульсивны. А в конном спорте им только и говорят: ударь лошадь, пришпорь ее, заставь, – объясняет она. – Я наблюдала, как ребенка-аутиста посадили на лошадь и подсказывали, чтоб он ее пришпорил. А он не хотел и все вертел головой, чтоб посмотреть, как в соседнем манеже с лошадью занимаются без принуждения, без насилия, без попытки забраться ей на шею.
Личная лошадь Дарьи, говорит она, готова ее катать. Это значит, что животное позволит сесть на спину и повезет – без седла и уздечки, без всякого принуждения. Но только Дарья сама не хочет этого и твердо решила, что с лошадьми надо общаться, только стоя рядом. Того же мнения и остальные сотрудники «Светозара». И седло, привезенное кем-то для своего коня, давно уже «седлает» шкаф.

Фоторепортаж Андрея Лыженкова