Легкая добыча

Крик покалеченной косули похож на плач маленького ребенка, говорит Михаил Исаматов. Он застал браконьера в заповедной зоне – тот не стрелял по животным: загонял их на снегоходе, пока не обессилеют, и давил. Дело удалось довести до суда.

Юлия ГРЕЧЕНКОВА

Круги на поле
Сотрудник службы безопасности музея «Куликово поле» Михаил Исаматов ехал из села Монастырщино в сторону леса на своем снегоходе «Ямаха». Это было днем 18 февраля, мужчина взял с собой мешок зерна, чтобы подкормить животных. В лесах заповедника водится примерно 20 косуль, 30–40 кабанов, поголовье зайцев никто считать не пытался. Наметанным глазом охранник приметил: по полю наворачивает круги снегоход, такой же, как у него. Эти гонки показались странными, он рванул ближе, перегородил путь.
Мужчину на снегоходе Исаматов сразу узнал – это был Александр Санкин, их знакомство длилось 15 лет, и сотрудник заповедника знал, что охотник он очень опытный, настоящий профи.
– Еще полтора десятка лет назад я сказал, что когда-нибудь его поймаю на браконьерстве, – рассказал охранник в суде. – Все мы охотники, все в одном котле варимся, и потому знаем друг про друга все. Иное дело, что доказать факт незаконной охоты очень сложно, если только нарушителя не поймать на месте. А в этот раз на сиденье снегохода лежали мертвые лиса и косуля, еще одна билась из последних сил в снегу между лыж транспортного средства.
Угрозы
– Снегоход был весь в крови, а животное, еще живое, жалобно кричало, как маленькое дитя, – вспоминает Исаматов. – Я понял, к чему были все выкрутасы на поле: браконьер гнал животное, пока оно не лишилось сил, и тогда задавил. Косуля – создание осторожное и бегает очень быстро – до 60 километров в час развивает. Так что сбить ее случайно на открытом пространстве невозможно, да и догнать не так-то просто, нужно предварительно измотать. А ведь наш заповедник – это памятник федерального значения, особо охраняемая зона, и любая охота здесь запрещена. Я спросил тогда Санкина: «Что ты натворил?» А он отвечал, что ничего, по его мнению, страшного, обошлось ведь без выстрелов. Он пытался откупиться, предлагал мне взять себе одно из животных, но я стоял на своем, сказал, что сейчас вызову полицию.
После, по словам музейного охранника, они оба спешились, Александр вытащил косулю из-под снегохода и отбросил ее в сторону. Животное не могло убежать – задние ноги были переломаны, но из последних своих сил оно ползло по снегу.
– Александр начал угрожать, что, если я не отпущу его, он меня убьет, – продолжил под присягой Исаматов. – Ствол его охотничьего ружья в это время был направлен на меня. Браконьеру тогда удалось сбежать, бросив на месте и снегоход, и туши, и двустволку. Зато ключи от моего транспорта унес с собой, я не сумел догнать его, судя по доносившемуся звуку мотора, его уже дожидался другой снегоход…

Задавил и не заметил?
Суд над Санкиным начался 27 апреля, его обвиняют сразу по двум статьям Уголовного кодекса: не только в незаконной охоте на территории музея-заповедника, но и угрозе убийством. Что касается умерщвления животных, мужчина свою вину признал и даже выплатил компенсацию в 120 тысяч рублей в бюджет области. Впрочем, он все же настаивал на том, что косуль убил не намеренно, а случайно, не заметив их на своем пути.
– Браконьерством никогда не занимался и, даже взяв в прошлом году лицензию на добычу кабана, сдал его, – заявил он.
А вот что запугивал охранника, подсудимый наотрез отрицает. Суд продолжит рассматривать это уголовное дело уже после майских праздников, тогда будет допрошен не явившийся на первое заседание свидетель – хозяин снегохода, на котором ехал Санкин.
Пока же удалось допросить руководителя музейной службы безопасности Сергея Мельникова.
– В тот день Исаматов звонил мне раза три-четыре за небольшой промежуток времени, – рассказал он в суде. – В первых коротких разговорах – информация о том, что он задержал в заповеднике браконьера. Следующие – срывающимся голосом, о том, что ему угрожают, что нужна подмога. В какой-то момент, как мне показалось, Миша выронил телефон из рук, и я услышал, как кто-то рядом с ним нецензурно бранится. Было понятно, что медлить нельзя, а транспорта поблизости не было, и я бросился на конный двор заповедника, там конюх оседлал двух рысаков, и мы поскакали верхом к месту, которое Исаматов описал. Коням было тяжело пробираться по снегу, но выхода у нас не было.
Полицию в поле тоже доставили с помощью лошадиных сил, на этот раз запрягли коней в санки. По словам начальника охраны, когда он увидел своего подчиненного Михаила, тот явно пребывал в шоковом состоянии. Снег вокруг был взрыт полозьями снегохода, кругом – клочья шерсти и пятна крови.
– Наивные, непуганые животные, выросшие в заповедной зоне, – легкая добыча для браконьера, – говорил на суде Исаматов. – Их убийство – в любом случае подлость, но делать это таким способом вообще аморально…