Люди неугомонного поколения

По доброй традиции общение проходило в музее тульского пряника. Осмотрев экспозицию, пожилые дамы пили чай с конфетами и медовой сдобой, читали стихи и вспоминали горькие события детства и юности, опаленных вой­ной.
Ирине Васильевне Бережной 15 ию­ня 1941-го исполнилось шесть лет, а через неделю началось страшное…
Жили они
в Татарской Республике, в небольшом поселке Михайловском. Мама была учительницей в сельской школе, отец – трактористом. В молодой семье, где подрастали одиннадцатилетний сын и шестилетняя дочка, ждали рождения третьего ребенка.
– Помню, как рано утром из висевшего на столбе посреди поселка радиорупора донеслись страшные слова Левитана, и тут же со всех сторон поднялся дикий рев и крик, – вспоминает Ирина Васильевна. – Люди, наверное, еще до конца не осознали, что случилось, но уже почувствовали ужас происходящего. Ровно через месяц, 22 июля, родилась сестренка, и на следующий же день отца забрали на фронт, попал он в пехоту.
Маме мы помогали во всем – когда была на работе, присматривали за сестричкой, трудились в огороде и по хозяйству, ведь у нас были корова, куры, овцы. Сами и сено заготавливали, и дрова из лесу возили. Помню, как мы с братом пилили большие сучья. Он мне говорит: «Ты тяни, тяни на себя пилу сильнее!» – а где мне тянуть, силенок-то не хватает…
Работали с другими ребятишками в колхозе, помогали убирать хлеб, собирали колоски, трудились на току. Взяв мешки, мы рвали на лугу дикий щавель, крапиву, лебеду. За войну наелись этой зелени вдоволь. Ведь вся страна тогда работала под лозунгом «Все для фронта, все для Победы!», так что жили мы практически впроголодь. Но главное – выжили! Хотя я помню односельчан, которые пухли и умирали с голоду.
Вскоре после начала войны по домам стали размещать беженцев, и, несмотря на то что самим еды постоянно не хватало, местные жители делились с несчастными последним. Вой­на не ожесточила, не сделала хуже, а, напротив, сплотила народ, взрастила в людях любовь к ближнему, доброту и милосердие, чувство патриотизма, умение жертвовать собой ради других и общих высоких целей.
К нам подселили юную девушку из Белоруссии, но прожила она у нас недолго – вы­учившись на медсестру, ушла на фронт. Когда по улице шел почтальон, даже мы, дети, замирали от страха. И вот то тут, то там из изб раздавались громкие причитания и плач, и мы понимали – семья получила похоронку.
О победе мы также узнали по радио. Радости людской не было предела. Все сбежались в центр села, устроили пляски под гармонь. Кто-то из получивших похоронки плакал, но многие продолжали верить, что произошла ошибка, их родные и любимые живы и обязательно вернутся.
С фронта не пришли три моих дяди, но отец, дойдя до Берлина, вернулся домой. У него были ранения, но папа не пил и не курил, берег здоровье, а потому прожил достаточно долго. После войны у нас родилась еще одна сестренка.
Помню, из Европы отец привез мне в подарок две тетради, и я не знала, что делать с таким сокровищем, ведь в школе мы писали сажей, разведенной водой, на старых пожелтевших газетах...
Позже я окончила институт, став экономистом, вышла замуж и мы уехали с мужем на БАМ. Там я была начальником штаба ударной комсомольской стройки треста «Шимановскпромстрой». Оттуда подались на жительство в Богородицк, где я занималась восстановлением дворцово-паркового ансамбля, а потом перебрались в Тулу. Я человек из активного, неугомонного поколения, а потому и по сей день занимаюсь общественной работой, будучи членом бюро Тульского отделения Союза женщин России.