«Мертвые души» и лишние часы

 Антонина МАРКОВА
 Андрей ЛЫЖЕНКОВ

Рассмотрение «дела Прокопука» в Центральном районном суде Тулы продолжается с сентября 2015 года и, кажется, несколько затягивается: то подсудимый заболеет, то адвокат, то по ходатайству приходится перечитывать целые тома уголовного дела. Чтобы ускорить процесс, было принято решение проводить заседания с понедельника по четверг и ежедневно допрашивать двух, а то и трех свидетелей.

Экс-мэр Тулы, бывший директор МКП «Спецавтохозяйство» Александр Прокопук обвиняется в растрате из казны вверенного ему предприятия более 30 миллионов рублей. Следствие предполагает, что помогал ему в этом нелегком деле заместитель – Александр Жильцов. По версии стороны обвинения, мужчины подделывали путевые листы, вписывая в них сверх нормы количество и время работающей техники на полигоне твердых бытовых отходов.

Адвокат,
которого нет
Если бы Александр Пушкин присутствовал на заседаниях в суде, то его знаменитая фраза из «Пиковой дамы» про полночь и Германа звучала бы иначе: «Уж полдень близится, а Прокопука все нет». Каждый день главный герой 69 томов уголовного дела опаздывал минимум на полчаса, а то и больше. Стоить отметить: когда Прокопук ездил на заседания из дома, а не под конвоем, он был гораздо пунктуальнее.
Одно из заседаний, традиционно открывшееся на час позже назначенного срока, Экс-мэр начал с заявления: он попросил судью разрешить ему в СИЗО встретиться с нотариусом для оформления доверенности на супругу, чтобы та могла представлять его интересы в судебных и налоговых органах, в учреждениях здравоохранения, Пенсионном фонде, почте и других организациях.
– Доверенность не будет использоваться для регистрации дел по отчуждению принадлежащего мне имущества, а свидание с нотариусом проведем в день, свободный от судебного заседания, – заверил Прокопук.
Кроме того, подсудимый напомнил, что ранее просил изменить график рассмотрения дела и сделать еще один выходной – среду, так как у него ухудшается состояние здоровья и он не успевает делать назначенные ему процедуры.
– Из-за болезни адвоката мы потеряли три дня, поэтому пока график заседаний остается прежним. Мы запросим справку о вашем здоровье в медчасти СИЗО, – ответила судья Юлия Воеводина.
Также она поинтересовалась у подсудимого, будет ли общественный защитник Роман Бочаров, которого он просил привлечь к рассмотрению дела в сентябре прошлого года, присутствовать на заседаниях. Отметим, что адвоката после первых нескольких заседаний больше никто не видел.
– Он у вас участвует в деле или нет? – поинтересовалась служитель Фемиды.
– Мы пытались дозвониться до Бочарова, но его телефон не отвечает, – пояснил один из адвокатов подсудимого.
– Вы непременно нуждаетесь в его услугах как общественного защитника? – спросила у Прокопука Юлия Воеводина.
– Я приму решение в ближайшее время, – коротко ответил он.

По просьбе начальника
Очередным допрошенным свидетелем по уголовному делу стала нынешний начальник участка в отделе механизированной уборки Спецавтохозяйства Наталья Андрюшина.
Когда женщина пришла работать в САХ, она сначала претендовала на должность мастера отдела благоустройства, а затем перешла в отдел уличной уборки. В обязанности Андрюшиной входил контроль рабочих, а при переходе на другой участок она должна была находиться вместе с сотрудниками и наблюдать за вывозом снега.
Свидетельница рассказала, что во время допроса у следователя ей показывали путевой лист с ее подписью.
– В ваши обязанности входило заполнять такие документы? – спросила у Андрюшиной гособвинитель Наталья Гилько.
– Я отмечала путевые листы только той техники, которая работала в отделе уличной уборки, – пояснила женщина. – Ставила подпись, время, отработанные часы.
Во время допроса женщина подтвердила, что подписывала документ своей рукой, но вся техника, значившаяся в документе, работала на полигоне, а не на улицах Тулы.
– Этот путевой лист на подпись дал мне Александр Жильцов, но при каких обстоятельствах, не помню, – пояснила женщина. – Когда мне сказали расписаться в документе, там стояла только фамилия. Александр Вячеславович объяснил, какое время нужно указать.
После того как прокурор закончил допрос, подсудимые получили возможность задать вопросы свидетельнице. Первым взял слово Александр Жильцов. Как и на предыдущих заседаниях, он подготовил несколько листов формата А4, где было записано все, что он хотел узнать у Андрюшиной. Жильцов поинтересовался у женщины, позволял ли он себе во время работы использовать нецензурные выражения, каким образом она узнала, что машины, вписанные в документ, работали не на улице, а на полигоне ТБО, и так далее.
– Почему в путевом листе за июль 2012 года вы написали, что техника работала 31 день по десять часов? – поинтересовался Жильцов.
– Потому что вы так сказали, Александр Вячеславович, – отрезала женщина.
– А как вы узнали, что этот лист принадлежит организации «Строитком»? – не унимался подсудимый.
– Видела, что на листе написана эта фирма, но не знала, что это конкретно за компания, – ответила Андрюшина и добавила, что когда она спросила у Жильцова, какие улицы вписывать в документ, то начальник ответил, что ему все равно.
– А у вас не возникло вопроса, почему вы должны заполнять этот путевой лист? – вмешалась в допрос судья.
– В голову, конечно, приходило такое, но Александр Вячеславович занимал должность заместителя директора, и подобные вопросы задавать ему было не принято, – ответила женщина.
У Прокопука к этому свидетелю вопросов не было.

О несуществующих людях
О том, что на полигоне твердых бытовых отходов на Новомосковском шоссе работали «мертвые души», рассказал свидетель Алексей Андреев.  Примечательно, что говорил он об этом не лично на суде, а в ходе предварительного следствия.
Мужчина работал в фирме ООО «Строитком», которой руководил ранее осужденный за пособничество в растрате Николай Кочетков. Так как директор компании согласился сотрудничать со следствием, то отделался условным сроком и штрафом.
Трудился Андреев в 2011–2012 годах бульдозеристом, а основным участком, где он работал, была свалка.
– Знакомы ли вы с подсудимыми? – спросила у Алексея Николаевича судья.
– Лично нет. Разве что по телевизору видел, – ответил тот.
А после пояснил, что в «Строиткоме» было три бульдозера, и все они работали на полигоне ТБО.
Из-за скудной информации, данной свидетелем в ходе судебного заседания, Наталья Гилько предложила зачитать показания, полученные в ходе предварительного следствия.
– В графиках указано, что в августе 2011 года я работал каждый день без выходных, а на самом деле у меня было два дня отдыха, – озвучила слова Андреева прокурор. – И работал я не по 11 часов, а по восемь. В октябре 2011 года записано, что я трудился с 1-го по 28-е число также без выходных, а это неправда. Кроме того, зимой из-за того, что у меня мерзнут руки, я не работал совсем. Что происходило в эти месяцы, я не знаю.
Также из показаний свидетеля следовало, что в предъявленных ему документах видна приписка заправленного топлива, число людей, вышедших в смену, тоже завышено.
– Ермилов, Заволокин, Клепиков – «мертвые души», они не работали совсем.
После оглашения показаний к свидетелю обратился Александр Прокопук. Все это время подсудимый на клочке бумаги делал пометки, видимо, составляя вопросы для Андреева.
– Бывало ли такое, что техника какие-то дни не работала: из-за поломок, непогоды или болезни работника? – поинтересовался Прокопук у свидетеля.
– Да, конечно, – ответил тот.
После этого подсудимый отметил: в материалах уголовного дела, по словам свидетеля, все в основном совпадало с графиками, хотя только что он подтвердил, что изменения все же были.
– Вы говорите, что зимой вас не было, а откуда тогда можете знать, кто работал, а кто нет? – задал очередной вопрос подсудимый.
– Ознакомьтесь с показаниями свидетеля, – вступила в разговор гособвинитель. – Андреев на допросе делал отсылки, что в дни, когда его не было, не может ничего прокомментировать.
– Человек дает показания на 18 листах: раскладки делает, кто и когда трудился, но сейчас воспроизвести ничего не может. Понятное дело, что это работа другого автора, – отреагировал Прокопук.
На этой неоднозначной ноте судья объявила перерыв.
Напомним, что если вина Александра Прокопука в растрате свыше 30 миллионов рублей будет доказана, то ему грозит до десяти лет лишения свободы.