Птицы

На шее – кокетливый темно бирюзовый шарф. В руках – картонная коробка. По узкой тропке Табрис Янгчен в юбке с оборками до пят, продираясь через высокую траву, уходит вглубь пустыря за частным сектором на окраине Тулы в Мяснове. Там – самое подходящее место, чтобы выпустить на волю ястреба, что до поры до времени притаился в импровизированной переноске.

Птицу с перебитым крылом больше месяца назад Табрис принесли туляки. Ее они подобрали на проезжей части.

– Дело было на проспекте Ленина. Скорее всего, ястреб спикировал в стекло автомобиля. Не удивляйтесь, – видя изумление на лицах, спешит с объяснениями Табрис. – Это ястреб-перепелятник. Таких в городской черте очень много. Они сами размером с голубя, а их добыча – воробьи, синички. Ястреб, когда охотится, входит в раж и перестает замечать все вокруг. Вот так этот и влетел в стекло, которого не увидел.

Если в Туле или окрестностях с птицей что случается, неравнодушные горожане обязательно страдальца принесут Табрис Янгчен. Про волонтера и зоозащитника с непривычными именем и фамилией вести доносит сарафанное радио. О Табрис знают и в зооуголке в центральном парке, и в экзотариуме, и в зоомагазинах… А во Всемирной паутине сегодня молва и того быстрее расходится: набрав в поисковике любое сочетание про помощь птицам в Туле, неминуемо интернет-серфера выбросит к контактам Янгчен.

– Большая часть городских птиц попадают в беду не из-за естественного отбора, а как раз именно в результате контакта с городской средой: врезаются в машины, в стекла витрин или окна жилых домов, кошка или собака схватила, дети утащили из гнезда, охотники подстрелили… – перечисляет Табрис. – Да, это все слабые особи, которые оказались недостаточно умны, чтобы избежать таких ситуаций. И я их спасаю.

Хичкоку и не снилось

Птицы – это ее карма, считает Табрис. И тут нет места для иронии, хотя и напрашивается очевидная параллель с триллером мастера жанра Альфреда Хичкока. С другой стороны, это как посмотреть на ситуацию.

– Птицы у меня были с детства. Куда бы я ни шла, везде они оказывались. Доходило до каких-то невероятных историй. Мне, например, дятел под ноги падал, да и на балкон сваливались птицы разные. Иду мусор выкидывать – возвращаюсь с раненой галкой, – рассказывает Табрис.

Она родилась в поселке Первомайском Щекинского района. После школы стала изучать буддистские дисциплины в Калмыкии: философию, логику, тибетский язык… Говорит, по сути, это было обучение как в духовной семинарии, только буддистской.

Затем поступила в школу тибетской медицины в подмосковном Павловском Посаде, где оту­чилась пять лет.

– Я хотела свою любовь к буддизму перевести в практическую плоскость, но медициной с людьми так и не доводится заниматься, потому что птицы занимают все время.

К слову, увлечение буддизмом серьезно повлияло на девушку. И если необычное персидское имя Табрис, означающее наследие, было ее с детства, то Янгчен – псевдоним, который дал ей буддистский наставник. По-тибетски Янгчен – это Сарасвати: в буддизме богиня мудрости, знания, искусства и красноречия. Позднее Табрис сделает этот псевдоним своей фамилией. Официально. Янгчен она теперь по паспорту.

– Из-за этой своей новой фамилии меня не пустили на практику в Китай. Янгчен – тибетское имя. Вы же знаете о конфликте Тибета с Китаем. Вот, все поехали на стажировку в Поднебесную, а мне не поверили, что я не шпионка тибетская. И не пустили, – улыбается Табрис. – Но я не жалею!

Не одна!

Где и как осваивала искусство врачевания птиц? Информации много вокруг. А главное – много неравнодушных людей, готовых помогать, консультировать посредством интернета. Ведь в Туле практически нет ветеринаров, специализирующихся на пернатых. Зато они есть в других городах.

– По рентгену, например, можно увидеть не только переломы и вывихи, но и инфекции, состояние органов… Снимки я пересылаю врачам, а они дистанционно назначают лечение. Это очень удобно, – рассказывает Табрис, сетуя на то, что в ветклиниках Тулы не берутся делать рентген птицам. Но поскольку Табрис знают все, кто работает с животными, ей предоставляют рентгеновское оборудование. – И так мы сами получаем снимки.

Говоря «мы», Табрис имеет в виду волонтеров. Она постоянно повторяет, что не одна. Да и как со всем беспокойным хозяйством управляться! Без помощников никак не обойтись. И они находятся. Как правило, из числа тех, кому ветеринар-самоучка помогла.

Менеджер Елена Гаврилова крупных попугаев держала в доме с детства. Однажды птица заболела.

– В клинике мне сказали: нужен рентген, но держать попугая вы будете сами. А я что в этом понимаю? Конечно, испугалась. Стала искать, кто мне может помочь. Связалась с Табрис, и она меня очень выручила, – рассказывает Елена. – Вообще, если Табрис едет на рентген, то сразу находится много-много птиц, которым нужно его сделать. И вот она мне пришла на выручку и сразу попросила меня помочь ей подержать других птиц. Я включилась в этот процесс, а потом решила: почему бы, если у меня есть свободное время, не быть на подхвате у Табрис в ее добрых делах.

– Я не знаю, как бы и что успевала, не будь Лены, – отзывается Табрис. – Я вечно опаздываю, а она на машине меня возит: за кормами, на рентген, выпустить животное на волю… Никогда не отказывает.

Среди помощников есть и волонтеры-медики, которые специально осваивают новые для себя направления в ветеринарии, например, микроскопию анализов птиц. Кто-то помогает деньгами, ведь содержать и лечить пернатых – дело весьма затратное. Табрис говорит: буквально накануне запаслась кормами для своих птах – одни только насекомые обошлись больше чем в 9 тысяч рублей.

Кто-то из неравнодушных приносит медикаменты. Другие – картонные коробки: их в большом количестве требуется, чтобы сначала держать больных птиц, в клиники их отвозить, а после лечения – выпускать исцеленных. Ведь для любого пациента нужен новый бокс, поскольку инфекции у всех пернатых свои, а чужие им без надобности. Вот и получается, что каждая такая импровизированная переноска одноразовая.

– Вчера у забора дома обнаружила три пакета со свеклой и морковкой. Это тоже человек, который приносил больную птицу, излишками со своего огорода поделился, – улыбается Табрис.

В быту ей все сгодится. В доме у нее настоящий зверинец. Помимо пациентов и тех, кто на передержке, есть с десяток постоянных жителей.

Чудо в перьях и мехах

Сове Рипе 7 лет. Жива эта птица осталась чудом. Она из-под Одоева. Там срубили дерево, не зная про то, что на нем обосновались совы, да еще и с выводком. Птенцов привезли Табрис.

– Из четверых двое малышей выжили. Для дикой природы они были уже неприспособлены, поскольку выращены были человеком, потому одного совенка я отдала в Москву, а второго оставила себе. Птица совсем ручная, – рассказывает зоозащитница.

Другой «жилец с постоянной пропиской» – скворец, которого Табрис научила говорить. Теперь, шутит, не знает, как научить помолчать:

– Он и разные мантры читает, и говорит, что пора вставать… Вообще, очень много говорит!

В этой разномастной птичьей стае есть еще синичка, алмазная горлица и лебедь, рожденный в неволе.

Впрочем, среди постоянных постояльцев двора Табрис не только птицы. Самый неожиданный сосед пернатых – коза Долли. Ее история появления в доме кажется совсем невероятной.

– Дело было в феврале 2019 года, тогда я жила в Павловском Посаде, но мы должны были встретиться с друзьями на концерте Бориса Гребенщикова в Туле. Подруга по пути заехала в Волоколамск на оленью ферму. Там-то она и увидела новорожденного козленка, брошенного умирать, потому как коза при родах погиб­ла, а другие ее соплеменницы детеныша не приняли. Выкармливать вручную малыша никто не захотел. Зато подруга решила горемыку забрать и на концерт приехала с козленком, которого отдала мне. Представляете, у нас места в первом ряду. И мы на концерте с этим малышом. Не знаю, какой шок испытал БГ, глядя на нас со сцены, но журналисты написали, что в Туле артисту хотели подарить козла. А мы не собирались его дарить! – смеется Табрис, которая с новым подопечным после концерта уехала в Павловский Посад, где и выкормила подкидыша, в буквальном смысле поставив его на ноги. К слову, козленок оказался козочкой.

   

– На съемной квартире она стала подрастать. Я пыталась приучить ее к туалету – как собаку, на пеленку, но ничего из затеи не вышло. Вот тут я запаниковала. И в этот момент мне предложили вариант жилья – частный дом – в Туле. Так я сюда и вернулась.

Пугало огородное

Сегодня Долли – молодая окрепшая коза. И чувствует она себя на придомовом участке полноправной хозяйкой, которой никто не указ. Собаки – уж точно. Их у Табрис сейчас три. Кого-то из них – как попрыгунчика, летучего пса, способного пружинить на несколько метров над землей – полублагородных стаффордширских кровей, – нужно пристроить в добрые руки. А кто-то, как, например, флегматичный, но в то же время устрашающего вида тибетский мастиф, в частном доме оказался жизненно необходимым.

– У меня по двору были установлены присады, к которым привязаны хищные птицы, те, что требовали лечения. А местные детишки решили, что я их мучаю, и пытались отвязывать пернатых. Случись такое, птицы бы эти попросту погибли. Я из-за этого сильно переживала и решила завести собаку.

Так в доме появился этот мастиф – пес с трагической судьбой, вечно побиваемый своими прежними хозяевами, но получивший право на лучшую долю и потому исправно исполняющий функции пугала наоборот – то есть охраняющего птиц, а не от них.

Кто-кто в теремочке живет

Злая судьба – свою трагическую историю может поведать, наверное, каждое чудо в перьях и каждый мохнолапый, нашедшие себе хоть временный, хоть постоянный приют у Табрис Янгчен.

Ее дом – что сказочный теремок, где побывали даже лисята из Мценской области, оставшиеся без матери. Их там выкормила ощенившаяся собака, которая и сама была не в лучшем состоянии. Подлечив неожиданных гостей, всем подобрали новый кров.

Без нового хозяина пока у Табрис квартирует енот.

– Он родился и вырос в контактном зоопарке. В какой-то момент звери поссорились между собой и этому досталось больше всех: ему соплеменники разгрызли ухо, повредили глаз. После этого зверь стал пуглив, отказался выходить из своего убежища. Понятно, что контактному зверинцу такое животное без надобности. И его пытались отдать в зооуголок в парке, а в итоге он оказался у меня.

За время, что енот был поручен заботам Табрис, он осмелел, хотя, как рассказывает ветеринар-самоучка, поначалу пребывал в невероятной растерянности от того, что мир оказался гораздо больше его вольера. Теперь енот с пронзительными глазками-пуговками, нерешительно трогательно протягивающий лапки за предлагаемым ему лакомством, – главный ми-ми-мишный обитатель «теремка».

– Это енот средних лет – их ему 8, и он нуждается в заботливых хозяевах, – делает рекламу пушистику Табрис.

Найдутся желающие забрать енота или нужна помощь в лечении птиц – по любому из таких поводов к Табрис можно обратиться, написав на ее странице в соц­сети «ВКонтакте». Принять новых постояльцев уже не сможет – попросту места свободного нет, но всех, кому требуется консультация, один на один с проблемой не оставит.

В компании с Симургом

Помогать с лечением, помогать пристраивать птиц в Туле и не только – ради этого много лет назад, почти десять, Табрис создала в соцсети группу с экстравагантным названием: «Психиатрич. клиника имени Дж. Харрисона предлагаеТ».

Говорит, давным-давно, в пору жизни в общежитии в Санкт-Петербурге, на стене в ее комнате висела табличка: «главный врач Психиатрич.клиники». Когда группу создавала, вспомнила о ней.

А «...имени Дж. Харрисона» – это в честь соло-гитариста The Beatles.

– Я еще в детстве прочла историю, что психиатры объявили «Битлз» вредными для психического здоровья, на что Джордж Харрисон парировал: мол, это психиатры вредны для психического здоровья. Вот как-то так и сложилось… Немного странно, но уж как есть, – улыбается Табрис.

Эпиграфом к странице группы у нее служат описания Симурга – царя всех птиц в персидской мифологии. Кому это послание? Всем, кто готов его расшифровать.

– Джордж Харрисон, Симург и Франциск Ассизский – считаю их нашими покровителями, – лукаво улыбается Табрис, словно намекая: поломайте голову, все поймете.

Тут, и правда, долго думать не придется, если вспомнить, что жизнеописание Франциска Ассизского изобилует рассказами о том, как он поднимал с дороги червяков, чтобы их не раздавили, выкупил ягненка, которого вели на бойню, освободил зайчонка, попавшего в капкан, и обращался с наставлениями к птицам.

– Пусть я за год вылечу 100–200 птиц. Я понимаю, что в природе это ничего не изменит. Если сохранить какой-то участок леса от вырубки – толку больше будет природе. Но для меня тут дело принципа, моих моральных убеждений: если кто-то страдает и я могу помочь, то должна это сделать.

Арсений АБУШОВ
Елена КУЗНЕЦОВА