Общество

09:00, 29 апреля 2016

Загнанных не пристреливают

Из Тульской городской станции скорой помощи с начала «нулевых» уволились в поисках лучшей доли 232 фельдшера. Это были самые грамотные, трудоспособные, профессиональные, легкие на подъем кадры. Все эти годы их ждали обратно.

Екатерина ГАРБУЗОВА
 Геннадий ПОЛЯКОВ

Знали, что работать в столице вахтовым методом очень трудно. Что длинный рубль оплачивается в буквальном смысле – потом и кровью. Некоторых дождались. Недавно начался процесс возвращения «блудных детей» в родные пенаты. К сегодняшнему дню на станцию вернулись семеро фельд­шеров. Трое из них – наши сегодняшние собеседники.

«Мы родились лошадьми»
У фельдшеров Павла и Ирины Князьковых, а также у их коллеги Марины Ионовой оценка одиннадцати столичных лет выражается краткой, но емкой формулой: «Мы сдохли в Москве, мы там умерли».
На малую родину они вернулись месяц назад, и, наверное, когда-нибудь трудности забудутся, останется лишь благодарность к большим зарплатам Первопрестольной, позволившим решить основные жизненные задачи и посмотреть мир.
Но кто не работал вахтовым методом, тот вряд ли представит, что это такое. В два часа ночи нужно встать, в четвертом часу вызвать такси до московской маршрутки и в шесть утра быть в Москве. Смена начинается с девяти, но проскочить в мегаполис надо успеть до начала утренних пробок, иначе можешь зависнуть в дороге до двенадцати. Смена – 24 часа, но вместе с дорогой выходили стабильные двое суток без сна. Возвращались со смены обычно часа в три дня, разумеется, до вечера не приляжешь. Потом ночь спишь, днем в авральном режиме стремишься сделать всю домашнюю работу и следующей ночью снова едешь в Москву. Один раз такой «жизненный цикл» еще можно принять на грудь. Но следовать ему раз за разом в течение одиннадцати лет – для нормального человека просто невероятно.
– А мы не люди, мы так и родились – лошадьми, – говорит Марина Ионова. – Мы, кроме как пахать, ничего не умеем. Да разве только мы? Таких знаете сколько в Москве? На подстанции, где мы работали, только пять человек были местные. Все они занимали комфортные рабочие места – в специализированных бригадах, диспетчерами… А провинциалы из Тулы, Рязани, Калуги, Тамбова, Смоленска корячились за большую зарплату так же, как и мы. И так же теряли здоровье. За это время вся наша троица нажила по язве, по гипертонии, у всех щитовидки разболтались, а спать мы перестали почти совсем, даже когда есть такая возможность, сон не идет.
Москва набирала только опытных сотрудников, юнцы здесь были не нужны. Туляков в здравоохранении обожали, это были самые квалифицированные, безотказные и – главное – никогда не скулящие люди. Так что наши герои попали на образцово-показательную подстанцию скорой помощи – №38. После скромных служебных помещений на родине она казалась дворцом. Современный дорогой ремонт, соответствующая мебель. Огромная, похожая на ресторан кухня. Отдельная холодильная комната, где в рядок стояли семь холодильников – шесть рабочих, один в резерве: на случай разморозки какого-нибудь из шести. Комната отдыха, где спать предлагалось на шикарных белых кожаных диванах – свеженьких, будто только что с фабрики. Комната для релакса – вся в цветах, телевизор во всю стену. Солярий, тренажерный зал, бильярд. Рабочую одежду давали всю – вплоть до обуви, шапок и маек для жаркой погоды. У каждого свой шкафчик.
Зачем это все, откровенно говоря, туляки так и не поняли: за 11 лет они упорно пользовались только этим самым индивидуальным шкафчиком, холодильником и микроволновой печкой. Подкоптиться в солярии, подкачать мышцу на тренажерах или покатать шары в бильярдной так и не удалось: некогда.
– Сутки, которые длится смена, безвылазно находишься в машине, невозможно бывает даже выйти воды купить. Новый вызов поступает сразу, как только освободишься от предыдущего, – говорит Ирина Князькова. – Предусмотрены два перерыва на обед по тридцать минут, и то минут десять диспетчер может оторвать, говоря, что на вызов ехать далеко. Но все эти годы мы пребывали в шоке от столичных стандартов. На расстоянии 170 км – полностью другое государство, с западными представлениями о том, какими должны быть условия труда, с западными зарплатами. Притом что работу мы выполняем одну и ту же – что в Москве, что здесь.
Зарплата, за которую фельд­ше­ры-туляки гнули горб в столице, – 80 тысяч рублей в месяц чистыми. Здесь они будут получать около 20 тысяч. Но годы, проведенные в Москве, оценивают как «вычеркнутые из жизни». А когда, решившись оторваться от благ «государства в государстве», вернулись на родину, то, по их буквальному выражению, «землю готовы были целовать».

Павел Князев:
– Вахтовый метод – система бесчеловечная, соковыжималка. Здоровье уходит, семьи, дети брошены. Дом есть дом, работа должна быть просто работой, а не местом, где «все для фронта, все для победы». В Туле, как и везде в регионах, очень мало платят. Но тут мы дома – на территории душевного спокойствия. Дать в регионах зарплату не в 80, а хотя бы в 40 тысяч – и все из Москвы разъедутся по домам. Тогда никаких программ специальных, предусматривающих меры социальной поддержки, не надо. Людям нужно платить достойно за труд, и все. А работать мы умеем, больше-то все равно ни к чему не приучены…

Сказ про Кибальчиша
Пахать и в Туле приходится много, только за меньшие деньги. Но супруги Князевы и Марина Ионова утверждают, что маленькая зарплата качество работы не снизит:
– Мы здесь самые возрастные, скоро на пенсию. Идеология у нас старая: мы готовы помогать людям за копейки. Любой пациент – хоть московский, хоть не московский – родной человек. И на каждом вызове мы выкладываемся полностью. Это уже ничем не испортишь…
Исполняющий обязанности заместителя главного врача по скорой медицинской помощи больницы им. Ваныкина Михаил Ермаков:
– Говорят, скорая помощь плохо работает. Чем? В условиях кад­рового дефицита, наоборот, очень хорошо. В год мы обслуживаем 170 тысяч вызовов, при этом жалоб и обращений бывает всего около сотни. Разве это много? Последующие проверки показывают, что обоснованных жалоб в этой сотне – по пальцам перечесть. Недостатков, недочетов не может не быть совсем. Автомобили новые, лекарства тоже. Но как в сказке про Мальчиша-Кибальчиша: «Снаряды есть, да стрелять некому».
В Туле ежедневно работают 34–35 бригад – меньше, чем следует. Большая проблема с врачами, особенно с педиатрами, которых осталось семеро, а в лучшие времена было аж 28 человек.
В таких условиях крутиться приходится не меньше, чем в Москве, всю смену не вылезая из машины. В среднем на вызов уходит 56 минут вместе с доездом. Причины кадрового дефицита – неудов­летворительный уровень зарплаты и отсутствие служебного жилья.

Михаил Ермаков:
– Мой сын работал педиатром на скорой помощи, был вынужден взять ипотеку. Я в свое время получил квартиру, а он уже нет… Как ипотеку выплачивать? Только работая в Москве. Там сейчас получает порядка ста тысяч в месяц, но как только отдаст кредит, тут же вернется в Тулу.

Конец золотого века?
На новом/старом рабочем месте (а каждый из наших героев, прежде чем на десятилетие уехать в столицу, по двадцать лет отработал на Тульской земле) фельдшеры продолжают носить московскую униформу: тут тоже дают, да лоск не тот. Но встретили их вовсе не по одежке, а – как родных, вернувшихся из горячей точки. Спрашивают про здоровье, советуют съездить отдохнуть, вникают в семейные обстоятельства…
Фельдшеры с городской станции в своей ностальгии по родине были не одиноки. Сейчас происходит массовая миграция медиков-провинциалов обратно в регионы. Столичная скорая еще год назад как в сору рылась в специалистах, брала на работу на конкурсной основе – опытных, с квалификацией. Но недавно впервые здесь начали принимать на работу не фельдшеров, а медицинских сестер. То есть и в Первопрестольной теперь проблемы…
Наши герои считают, что золотой век московской медицины кончился. Зарплаты некоторое время назад остановились в росте, и сегодня уже не так привлекательны для тянущих из себя последние жилы «вахтовиков».
Вопросы социальной справедливости всегда были особо значимы в нашей стране. И несопоставимые уровни зарплат в московском и тульском (рязанском, калужском, далее – везде) здравоохранении, безусловно, надо подравнять. Но, желательно, маленькие приближать к большим, а не наоборот…
0 комментариев
, чтобы оставить комментарий