Запах горящих домов и сирени

София ГУЩИНА
Геннадий ПОЛЯКОВ

Ветеран Великой Оте­чественной войны  Леонид Арсеньевич Казаринов ушел на фронт в 16 лет. Мы попросили его поделиться воспоминаниями о своем пути на Берлин, боевых буднях и первом празднике Победы.
Леонид Арсеньевич спускает с плеч лямки баяна – он только что сыграл для нашей репортерской группы  «Темную ночь» и «Синий платочек». Мысленно переносится в прошлое, в довоенные годы, когда он был маленьким мальчиком и вместе с мамой учил стихотворение в детском саду к 1 Мая: «Товарищ Ворошилов! А если на войне погибнет брат мой милый, пиши скорее мне! Товарищ Ворошилов! Я быстро подрасту и встану вместо брата с винтовкой на посту!»
– Я родился недалеко от Енисея, в Красноярском крае, в 1928 году… Рос без отца. У меня был дядя на 10 лет старше, и он стал для меня  всем: и другом, и братом, и примером для подражания. Когда началась война, его призвали на фронт. Ну а мне было всего 13. Я рос обычным мальчишкой, который мечтал поскорее стать взрослым, – ну, может, музыку больше других ребят любил. Даже учился играть на пианино. Уже позже, в Берлине, ребята-сослуживцы нашли мне баян… Я музицировал на нем в минуты затишья.  А сейчас музыка  – то редкое развлечение, которое мне доступно, – телевизор я не могу смотреть, читать тоже. Могу поиграть и послушать радио…
И снова воспоминания… Когда 15-летний Леня  Казаринов узнал о том, что его дядя подорвался на мине и лежит в госпитале, план действий у подростка сложился молниеносно. Он, как и герой детского стишка, написал письмо Ворошилову. Потом еще одно. И – о, чудо! Парню дали разрешение отправиться на фронт добровольцем. Правда, Леониду все-таки пришлось ждать несколько месяцев до 16-летия. А потом на поезде Красноярск – Москва преодолеть тысячи километров на пути к линии фронта.
Несмотря на то что это было невероятно долгое путешествие и первое посещение столицы, Москву молодой человек так и не видел. Он прибыл к военному коменданту Ярославского вокзала, показал свои документы. Усталый военный сказал, что, скорее всего, не сможет отправить Леню в часть, куда он приписан, и придется подождать пару дней. На вокзале был воинский зал – и парень из него  не выходил. Там крутили кино, можно было поспать.
– А потом меня с призывниками 27-го года рождения отправили на курсы молодого бойца, – рассказывает Леонид Арсеньевич. – Здесь я вступил в комсомол. Почти каждый день к нам на курсы приезжали офицеры, забирали пополнение для своих частей и подразделений. Однажды появился и «мой» офицер – в летной форме. Меня и еще восемь ребят он забрал в 71-й гвардейский штурмовой авиационный полк и привез в Польшу.
Полк базировался в 20 километрах от линии фронта.  Что касается красот Европы – солдатам было совсем не до них. Леня работал младшим мотористом, без конца чистил двигатели, подвешивал бомбы на «илюши» – летающие танки, – так военные звали Илы-2. А немцы наградили наши самолеты прозвищем – «Шварц Тодт» (Черная смерть). В дни боев советские бомбардировщики совершали 2–3 вылета.  Солдаты выматывались совершенно. И самой большой радостью для ребят-мотористов, многим из которых не было и двадцати, был вид загруженного борта, неспешно и тяжеловато выруливающего на взлетную площадку… Все любовались, как их родные «илюши», словно большие гуси, взлетают и выстраиваются в боевой порядок… А потом томительное ожидание. Полчаса, сорок минут. Прислушивание до звона в ушах… не летят ли обратно? И такая радость от звука гула родных моторов!
А ночью – тоже воинские обязанности. В Польше действовали партизанские отряды, польское подполье – Армия крайова, подчинявшаяся правительству, которое находилось в Лондоне. Всем бойцам постоянно приходилось быть начеку. За взятие Варшавы у Леонида Казаринова медаль. Медалью за военные заслуги в те годы был удостоен и 71-й штурмовой авиационный полк. За успешные действия в боях за плацдармы на Висле в августе 1944-го он был награжден орденом Красного Знамени. А 16 января 1945 года за особые отличия при овладении городом Радом полку было присвоено почетное наименование Радомского.
Даже сегодня Леонид Аркадьевич очень хорошо помнит свой личный День Победы. Война для него закончилась 28 апреля 1945 года. Самолеты его полка сели на аэродроме Темпельхоф в Берлине. И больше не было ни одного боевого вылета. Конечно, схватки в городе продолжались.  Над  головами бойцов ревели снаряды катюш.  Шли уличные перестрелки… Но для Лени Казаринова война была практически закончена. 2 мая был взят Рейхстаг. Вечером 8 мая разнеслась весть о подписании акта о капитуляции Германии. И повара начали готовить праздничный ужин. Установили в переулках столы, накрыли их простынями. Ребятам разрешили сходить за спиртным на  немецкий склад. Там уже похозяйничала пехота – авиаторы брели  по колено в спирте и шнапсе. Чего там только не было – ром, водка, вино! Загрузили алкоголем полуторку, приехали в полк… А с наступлением темноты начался стихийный салют – все стреляли в небо из орудий и автоматов…
– Наутро пошли смотреть Рейхстаг, – завершает свой рассказ ветеран. – Обошли здание со всех сторон, познакомились с американскими пехотинцами. Я первый раз тогда увидел негров! Какие они были белозубые… Жестами и знаками мы объяснились в дружбе… А в память врезалось это странное смешение запахов – горящих домов и цветущей сирени…
Умные и усталые глаза 85-летнего ветерана затуманиваются. Он мысленно снова проходит 2 километра по Берлину, от аэропорта Темпельхоф до здания Рейхстага, вдыхая такой странный, но такой запоминающийся аромат – запах Победы.