Милостыня бизнес-классу: подать, простить, принять

«Извините! У вас не будет 25 руб­лей? На дорогу не хватает, деньги кончились!» – виновато оправдываясь и всем своим видом демонстрируя неловкость положения, обращается прохожий, мужчина средних лет в неброских цветов джинсах и куртке а-ля демисезонный пуховичок. На ногах – кожаные топсайдеры. На носу – очки «как у Гарри Поттера». Все добротное, но без изысков.

С кем не бывает

Окинув беглым взглядом визави, на ум приходит: выходец из рабочего класса, не сказать, чтобы успешный, но и не из последнего десятка человек, вполне состоявшийся по среднестатистическим меркам.

Вроде бы и не жалко для него этих 25 руб­лей, да только как выглядят наличные – мой кошелек, в котором теперь лежит только «колода» пластиковых карт, – стал забывать.

На почти виноватый жест руками просящий молниеносно, с искрами забрезжившей надежды в голосе, реагирует:

– Карта есть, можно по номеру телефона перевести!

Такой поворот событий несколько остужает стремление помочь, но по инерции открываю банковское приложение на телефоне. Ввожу названный номер абонента.

– А можно 30 руб­лей?

– Можно! – уже теряю терпение от наглости ходатая, но почему-то по-прежнему соглашаюсь дать денег. Видимо, из-за мизерности просимой суммы.

– Спасибо вам большое! – душевность, с которой сказаны слова благодарности, как-то меркнет на фоне того, что человек, только что проявлявший такую настойчивость, практически мгновенно, с каким-то профессиональным проворством теряется в толпе…

Просто так прохожий парень чернокожий…

Этот эпизод мог бы так и стереться из памяти, если бы в самых различных интерпретациях не стал повторяться практически ежедневно по дороге с работы домой: разного вида и возрастов мужчины и женщины, оказывающиеся на моем пути, неизменно попадают в затруднительное положение. И всем им требуется от меня совсем немного, не больше 50 руб­лей. А кто-то и вовсе выдает просьбу: немного денег. Без уточнений.

Такой ход тоже верный. Как говорит ­Сергей, мой хороший знакомый: «Если называют сумму, то вообще подавать не хочется. Когда ты реально нуждаешься – рад любой помощи. А не по «прайсу».

По такой схеме, без конкретики, действовал одно время на проспекте Ленина в Туле африканец. Он, вечно нуждающийся, в общем-то уже стал забавлять прохожих.

Но это позже. Поначалу, по крайней мере по признаниям многих, никто ему не отказывал. Ну как не выручить иностранца, тем более такого «непохожего на тебя, непохожего на меня…». Кто знает, почему тот денег просит? Да и одет прилично.

– Скорее всего, он студент, тут учится, а родители почему-то денег не прислали, или банковский перевод застрял. Так ведь бывает! – сама себе придумала историю Ирина – одна из сердобольных тулячек, по словам которой, она два дня кряду снабжала ушлого парня купюрами по 100 руб­лей.

Цвет кожи, который сперва помогал черному человеку «зарабатывать», позднее сыграл с аферистом злую шутку. Слишком уж приметным он стал – настоящей звездой в городе. Прохожие быстро раскусили его и начали над ним подтрунивать. И вот насмешки вместо денег – все, на что мог позднее рассчитывать горе-попрошайка, а потому он «сошел со сцены».

 На Bentley, сколько можете…

– У вас не будет 50 руб­лей? – ставший уже обыденным вопрос, прозвучавший буквально пару дней назад, выбил из колеи. Точнее, не он, а человек, его задавший. Молодая ухоженная женщина в кашемировом пальто и сапогах, кричащих: «ade in Italy. Вот тут, что называется, «файл разъехался». Вспомнилась реклама некогда пафосного обувного магазина, в которой мадам, выходя из авто, слегка забрызгала сапоги и вытерла их стодолларовой купюрой, затем выбросив «бумажку». И та, что теперь просила 50 руб­лей, выглядела как человек, для которого была адресована эта реклама.

То ли оттого что спешил, то ли от неожиданности – мне даже показалось, что неправильно понял просьбу и мне она только послышалась, – я лишь виновато улыбнулся и пошел дальше.

По дороге стала грызть совесть: почему в такой малости отказал человеку. Она ведь не забулдыга, не пьяница… Впрочем, чувство вины быстро прошло, поскольку не могу себе представить, что сам подхожу к кому-то просить денег, а уж тем более, если мой образ выдает слишком благополучное финансовое положение, если не сказать – превосходство.

Тут же в голове родилась шутка: «Подайте на Bentley, сколько можете». А потом нарастающее приподнятое настроение осадила догадка – возможно, это какая-то новая форма мошенничества: аферисты вместе с копеечным переводом получают мои персональные данные и потом могут ими воспользоваться.

Изучив документы за полученные мной когда-либо от кого-либо переводы, стало понятно: опасения напрасны. Для перестраховки за консультациями обратился в полицию и ЦБ. Везде подтвердили правильность моих выводов.

– Сам по себе перевод денег по номеру телефона безопасен, так как получатель видит только сумму и имя, иногда отчество, и первую букву фамилии, конфиденциальную информацию он не узнает, – поясняет эксперт по безопасности Тульского отделения Банка России Игорь Ксенофонтов.

Так что с этой точки зрения совершать подаяния посредством банковских приложений можно без страха. Вот только изумление от «респектабельных нищих» по-прежнему не проходит.

Имидж – все?

Погрузившись в суть вопроса, оказалось, что лакшери-попрошайки – отнюдь не ноу-хау тульских остаповбендеров. В столице такой способ заработка на грани фола хорошо освоили и распространили любители легких денег еще лет пять назад, а то и больше. Вот и до нас теперь «модный бизнес» докатился. И строится он как раз на первом впечатлении, у которого нет второго шанса.

– В современном мире мы играем в социальные игры, носим социальные маски. И в представлении многих имидж – все, – поясняет Инна Мишурная. – Поэтому, дорого одеваясь, профессиональные просители и ведут себя соответственно. Тут ведь речь идет исключительно о внешнем лоске без внутреннего содержания. Внешне очень успешные люди подходят к вам и вроде бы как с просьбой, но они в общем-то и не сказать, что просят. Они всем своим видом создают месседж, делают посыл: «Я достоин твоего уважения». И если вы готовы «покупаться» на имидж, если он для вас – важная составная часть жизни, тогда вам на самом деле сложно отказать подобным людям.

И они, как настаивает психолог, будут этим пользоваться. Да и вам, возможно, подать захочется больше, чем просят или нужно, чтобы, как говорится, не ударить в грязь лицом.

А он, мятежный, просит

Возникнет вопрос: а стоит ли овчинка выделки, долго ли придется «отбивать» брендовое пальто, собирая с сердобольных горожан по несколько десятков руб­лей?

Тут все по Маяковскому. Ну, почти: «Ведь, если кто-то в дорогом прикиде попрошайничает – значит это кому-нибудь нужно».

Очевидно, пока люди соглашаются помогать, можно продолжать играть по этим правилам. Особенно легко делать это в теплую пору, когда, как замечают полицейские, с поздней весны и до золотой осени, в разгаре сезон отпусков и туристы, жадные до достопримечательностей, толпами снуют по городу. Вот в это время у профессиональных попрошаек всех мастей тоже, можно сказать, гастроли с ежедневными спектаклями и выходами на бис. Тогда и подают чаще, охотнее, легко. Работать же в остальное время и с постоянным контингентом, то есть местными горожанами, становится сложнее. Ведь все больше появляется сомневающихся. И число их растет пропорционально оплошностям, допускаемым аферистами.

– Обычно, если есть мелочь, я без проблем с ней расстаюсь. Но однажды у меня очень приличного вида парень попросил 700 руб­лей якобы на такси – доехать до дома в один из районов Тульской области. Я ему предложил: давай сам тебя отвезу. А тот отказался. Правда же, нетрудно сделать вывод! – рассуждает автомобилист со стажем Алексей.

По работе и «зарплата»

К слову, привлечь за попрошайничество в России очень сложно. Федерального законодательства на этот счет нет. В конце минувшего года в Госдуму были внесены законопроекты об административной и уголовной ответственности, но только за организацию такого «бизнеса». Впрочем, и этот документ до сих пор не принят.

В законе же Тульской области об административных правонарушениях есть статья 6.8 «Гадание за деньги, вещи и другие материальные ценности, приставание к гражданам с целью гадания, попрошайничества», по которой за все перечисленные в ней действа можно лишь оштрафовать на 5 тысяч руб­лей, а за приставание к гражданам с целью гадания, попрошайничества и вовсе – от пятисот до 3 тысяч руб­лей.

И на кого эта статья в первую очередь нацелена, тоже всем очевидно. Так что в сторону импозантного дяденьки или эффектной тетеньки стражи порядка вряд ли посмотрят как на попрошайку. Даже если прилично, а то и дорого одетый человек подходит на улице с вопросом: не выручите ли 20–50 руб­лями, – доказать, что он профессиональный клянчила, практически нереально. Это ж не те, что стоят на своих «прикормленных» местах и вид имеют соответствующий: жалобный, вышибающий из прохожего если не слезу, то копеечку.

Картонка с текстом, медицинские выписки и карты, шляпа или банка – по атрибутам всем очевидно, кто перед тобой и чего хочет.

– Я «картонкам» вообще не подаю. Есть в этом что-то преднамеренное и неискреннее, – говорит одна из моих коллег, замечая, что охотнее подаст тому, кто к ней просто подойдет на улице.

– А я – наоборот, – оппонирует ей другая. – Тот, что стоит с просьбой, написанной на картонке, не занимается самопродвижением. Он не выискивает побогаче одетых людей, не включает психолога, а просто выходит на улицу со своей болью и верой, что ему помогут.

Как бы там ни было, а, по самым скромным подсчетам, «нуждающиеся» в дорогом прикиде, «работая» как будто по Трудовому кодексу – пять дней в неделю, выпрашивая порядка 50 руб­лей хотя бы у 50 горожан, в месяц «заработают» сопоставимо со средней зарплатой по региону. Наверняка и больше, но тут уже все от таланта арсеновлюпенов зависит.

P.S.

Подавать или нет, соглашаться переводить по номеру телефона незнакомым людям пусть и малые, но деньги – решение каждый принимает сам. Однако эксперт по безопасности Тульского отделения Банка России Игорь Ксенофонтов предупреждает: зачисления средств на счета незнакомцев могут обернуться доброхотам не самыми приятными последствиями, если получатель окажется уличен в махинациях. Ведь счет может быть задействован, например, в мошеннической схеме по «отмыванию» средств, и все лица, которые переводили на него деньги, подпадут под подозрение в соучастии.

Арсений АБУШОВ 

Сергей КИРЕЕВ

Скажи на милость 

(анонимный опрос)

«Даю столько, сколько могу. Без ущерба для семьи»

«Жалистным» и благообразным старушкам стараюсь подавать больше. И вообще старикам подаю. Как бы там ни было, а не дай бог на старости лет стоять с протянутой рукой»

«Если внешний вид выдает человека пьющего, то такому не подаю. Принципиально. Рука не поднимается давать на выпивку»

«Моей маме 80 лет, и она работает. Я сама на двух работах. Так что мой совет всем просящим: работа прокормит!»

«Если просят, всю мелочь, что есть в карманах, выгребаю и отдаю. От меня не убудет»

«Не люблю, когда просящий мне называет сумму. Это ведь не товарно-денежные отношения, а акт доброй воли. Так что навязывать мне условия – неправильно»

«Когда мелочь просят, я не отказываю. По одной простой причине: понимаю, что это может быть и попрошайка-профессионал, ну а вдруг на самом деле у человека случилась непредвиденная ситуация. И если никто не откликнется, это же печально…»

«Принципиально не подаю. Представьте: я дала денег, человек купил алкоголь, выпил, умер. Значит, и моя вина в его смерти будет! Я так не хочу»

«Подаю нищим и маргиналам, потому что убеждаю себя: если человек просит, значит он действительно дошел до крайней степени отчаяния и оставлять его с этим наедине нельзя. А сколько? Тут поступаю иррационально: могу монету подать, а могу и 200 руб­лей»

«Когда просто о помощи просят – это один разговор, а если сумму называют и на жалость давить начинают, считаю, что это уже вымогательство»

«Мне какая разница, какого вида человек просит о помощи: оборванец или бизнесмен: если подошел, значит есть в том нужда»

«Раздражает, когда конкретную сумму называют. Ощущение, что к банкомату подошли. И потом, очевидно, что это уловка: попросят 70 руб­лей, а ты сотню дашь. Тебе же никто сдачу не предложит!»