Убит поэт… К тайнам гибели Михаила Лермонтова

Геннадий ОПАРИН

27 июля – очередная некруглая дата гибели великого русского поэта, тульского дворянина Михаила Юрьевича Лермонтова.  Удивительно, но ни одна из его даже очень круглых дат в России широко не отмечалась. Вмешивались катастрофы и потрясения общегосударственного или вселенского масштаба: в 1914 году – в год столетия со дня рождения поэта – началась Первая мировая война; в 1941 году – в год столетия со дня кончины – Великая Отечественная война; в 1964 году – году 150-летнего лермонтовского юбилея – произошел переворот и был снят с поста глава СССР Н. С. Хрущёв; 2014 год – год 200-летия Лермонтова – выдался совсем непростым для современной России и всего мира.

Творчество, как, впрочем, и всё в этом удивительно талантливом человеке, вызывает сразу нескольких разнонаправленных сил. Глубокой человеческой симпатии и восхищению гениальностью написанного сразу противопоставляются приходящие на ум воспоминания кучи современников (и современниц) о недобрых шутках, злобных выходках и даже подлостях Михаила Лермонтова. Радость от его невероятного понимания человеческих чувств и способности донести до читателя их напряжение и накал через описание природных стихий разбивается о перечисления откровенных издевательств, которые совершались поэтом по отношению к своему другу по корпусу и будущему противнику по «дуэли» Мартынову, которого Михаил прилюдно называл унизительной кличкой Мартышка и даже опозорил в глазах общества его сестру. И так далее, и так далее…

Воспоминания, перечисления, отсылки, домыслы… А насколько правдивы эти свидетельства? Насколько их авторы заслуживают доверия? Постепенно возникает стойкое ощущение односторонности подходов, подтасовки и подгонки фактов, распространения наветов. Весь последовавший за гибелью Лермонтова поток негатива, адресованный уже его памяти, очень напоминает профессионально и широко организованную кампанию – то, что сегодня называется чёрным пиаром.

Однако лучшее лекарство, которое можно себе прописать от грязи, вылитой на этого поразительного человека и уже засохшей на его кавказском мундире, – гениальная лермонтовская поэзия, невероятная проза и поразительная живопись.

Поэт, прозаик, драматург, художник и отчаянный командир отчаянного отряда «охотников». «Насмешливый, едкий, ловкий, вместе с тем полный ума самого блестящего, богатый, независимый, – вспоминает о Лермонтове поэтесса Евдокия Ростопчина, – он сделался душою общества молодых людей высшего круга; он был запевалой в беседах, в удовольствиях, в кутежах». А каким ещё должен быть человек, написавший в свои неполные 27 лет 22 поэмы и около 400 стихотворений, среди которых нет ни одного бесталанного, не пробуждающего мысли, эмоции, желания? Если, конечно, в человеке есть что пробудить.

А проза?! «Ашик-Кериб» (1837), незавершённый роман «Вадим» (1832–1834), роман «Герой нашего времени» (1839), очерк «Кавказец» (1841), незавершённый роман «Княгиня Лиговская» (1836), сочинение «Панорама Москвы» (1834), незаконченная повесть «Штосс» (1841), прозаический отрывок «Я хочу рассказать вам» (1837).

А драматургия?! «Испанцы» (1830) – стихотворная трагедия, «Люди и страсти» (Menschen und Leidenschaften) (1830), «Странный человек» (1831), «Маскарад» (1835–1836), «Два брата» (конец декабря 1835 – начало 1836).

Но ведь у него было ещё одно притягательное занятие, отнимающее у человека время, силы и нередко – жизнь: воевать за Веру, Царя и Отечество. Как например, в битве на реке Валерик. «Долг Лермонтова состоял в том, чтобы возглавить наших передовых штурмовиков и докладывать в штаб о продвижении, что само по себе было опасно, поскольку враг был повсюду, в лесу и в зарослях. Но этот офицер, пренебрегая опасностью, отлично справился со своей задачей; он проявил большое мужество и всегда находился среди тех, кто первым врывался во вражеские ряды», – сообщал генерал Галафеев генералу Граббе 8 октября 1840 года.

Но, однако, сам Лермонтов мечтал уйти в отставку и полностью посвятить себя творчеству. Для осуществления этой мечты было, кажется, всё – стремление, богатство и гениальность. Но кому-то было крайне нежелательно видеть этого блистательного поэта, остроумца и любимца дам, к тому же убелённого настоящими сединами подлинной Кавказской войны, на придворных балах и приёмах и читать его стихи в столичных журналах. Похоже, именно эта могущественная рука и привела поручика Михаила Лермонтова к гибели…

Начиная с перепачканных кровью и ложью трагических суток 15 июля (ст.) 1841 года, смерть поэта вызывает множество вопросов и такое же множество ответов, порождающих ещё большее количество вопросов. Но официальная версия остаётся неизменной уже почти два столетия – гибель на дуэли от руки Мартынова.

Мы знаем и помним эту скупую формулировку. Однако и сегодня далеко не всё в этом деле расследовано, понято и обосновано. А потому врачи, оружейники, трасологи, криминалисты, экстрасенсы до сего дня пытаются самыми современными научными и ненаучными методами разгадать тайну ухода из жизни самого неразгаданного поэта России.

Зато похороны поручика Лермонтова расставляют точки над многими i для героя того и нашего времени. Гроб с телом поручика гвардии Михаила Лермонтова несли представители всех четырёх полков, в которых он служил: лейб-гвардии Гусарского, Нижегородского драгунского, Гродненского драгунского и Тенгинского пехотного. Не хватало на похоронах только его «лермонтовских охотников», покрытых славой, уважением и ненавистью врагов.  «Охотников», о которых рафинированный барон Россильон писал: «Он возглавлял банду грязных головорезов, которые, никогда не используя огнестрельное оружие, нападали на чеченские аулы, вели партизанскую войну и называли себя «армией Лермонтова».

Однако отпевания в храме, по православному обычаю, провести не удалось – двери Скорбященской церкви в Пятигорске оказались закрытыми. Священник о. Василий Эрастов, памятуя о запрете отпевания погибших на дуэли, во избежание конфликтов с офицерами храм закрыл и скрылся с ключами.

По этой причине поручик Лермонтов, как убитый на дуэли, был без церковного отпевания похоронен на старом городском кладбище и на восемь месяцев Пятигорск скрыл от света тело поэта и на столетия – тайну его смерти. Через восемь месяцев после похорон останки Михаила Лермонтова с личного разрешения императора навсегда покинули Пятигорск.

В мае 2014 года в Грозном проходила конференция «Лермонтов, Россия, Кавказ: движение во времени», на которой была представлена книга Валерия Прищепа и Александра Карпенко «Оправдание Лермонтову». Профессиональным делом авторов книги многие годы было расследование тяжких преступлений. Высказанный Валерием Прищепом профессиональный взгляд криминалиста на обстоятельства гибели Михаила Лермонтова заставил меня пристальнее посмотреть на то поистине страшное событие внимательными глазами человека, заинтересованного в поиске истины. Валерий Прищеп и Александр Карпенко приоткрыли завесу над тем, что тогда произошло с одним из величайших поэтов мира. Исследователи уверены: это было убийство.

Сложно разобраться в мотивах, целях и чувствах убийц, но простое знакомство с характером смертельного ранения, отнявшего у России одного из величайших поэтов всех времён, доказывает одно – он не принимал участия в той дуэли. Пуля, вошедшая под нижнее ребро, вышла в районе ключицы. Так убивают злодеи в доброй половине недобрых детективов – в упор и наверняка. А снизу вверх – потому что стреляли с земли в человека, сидящего на лошади. Во время честного поединка нанести противнику такое ранение просто никак невозможно.

А вот отрывок из документальной повести «Геленджик» известного ленинградского и алма-атинского учёного литературоведа, лингвиста, писателя и переводчика Анны Борисовны Никольской, в котором она рассказывает о найденном ею (ещё до Великой Отечественной войны) в одном из музеев Геленджика письма жителя Пятигорска, ставшего свидетелем события, коренным образом опровергающего официальную версию следствия и суда 1841 года:

«Дорогой друг… после грозы я проезжал по дороге... и увидел на обочине мертвое тело, а рядом часового. Поравнявшись с ним, я взглянул в лицо лежащего: это был Лермонтов... Руки его были раскинуты, лицо и одежда – в грязи. Я хотел положить к телу цветы, которые вез..., но часовой остановил меня: «Проезжайте, господин, не дозволено!» Я попросил солдата хоть накрыть тело моим плащом, но он и в этом отказал мне. Тогда я вынул мой белый карманный платок и обратился к часовому: «Послушай, ты же русский человек, ты – русский солдат. Посмотри – это русский офицер, покойник. У него лицо все в грязи, возьми мой платок, вытри грязь, покрой его лицо!» На это он согласился, только попросил меня: «Отъезжайте, барин, поскорей, не дозволено же!» Я принужден был уехать. Но ты понимаешь, с каким чувством я удалялся от этого места! Сердце, мое русское сердце обливалось кровью: второго великого поэта мы теряем так ужасно! Подумай, мы ничему не научились со смерти Пушкина!.. Я долго опрашивал всех, въезжавших в город по этой дороге, и от всех получал один и тот же ответ: «Еще лежит». Одни говорили это с каким-то злорадством, другие равнодушно, третьи — точно стыдясь чего-то. Пойми меня, мне самому было мучительно стыдно…».

Ни в чьём оправдании Поэт и офицер Михаил Лермонтов никогда не нуждался и не нуждается, он по-человечески чист перед Богом и законом своего времени. Он имеет и, оказывается, всегда имел полное право на официальное церковное отпевание, которого был преступным обманом лишён почти два столетия. Он имеет право на справедливость.

А туляки должны знать и помнить, что Михаил Юрьевич Лермонтов всю свою жизнь был именно тульским дворянином, что его родовое поместье Кропотово, принадлежавшее деду и прадеду, находилось в Ефремовском уезде нашей Тульской губернии. Именно туда неоднократно, в разные годы, приезжал поэт. Там влюблялся, там рождались первые его стихи. И в самой Туле Лермонтов бывал не единожды. По разным, заслуживающим доверие, печатным источникам родоначальник всех российских ветвей рода Лермонтовых Георг Лермонт в начале своей военной службы в России, с 1613 по 1617 год, служил в нашей Туле.

Мы можем заслуженно гордиться тем, что тульские тётушки поэта смогли доказать столичным издателям свои полные права на творческое наследие великого племянника, и что справедливость была восстановлена трудами честного и неравнодушного чиновника Тульской палаты гражданского суда, надворного советника Григория Васильевича Алявдина. Честь ему и хвала.

А может быть, и сегодня ещё возможно возбуждение нашими тульскими следственными органами уголовного дела по факту убийства 27 июля 1841 года тульского дворянина Лермонтова Михаила Юрьевича 15 октября 1814 года рождения?

И, наверное, нам с вами не стоит забывать о том, что в нашем богатом историческими местами и памятниками городе, сыгравшем огромную роль в жизни и творчестве Лермонтова, поэту пока так и не поставлен достойный его и нашего города памятник.

P.S. «На исходе дня 15 июля 1841 года в городе Пятигорске разразилась страшная гроза с проливным дождем. Такого разгула стихии не помнили даже старожилы. На исходе этого же дня, в городе Пятигорске, убивали великого русского поэта М. Ю. Лермонтова. Убийство поэта потрясло тогда всю Россию. Такого подлого убийства поэта Россия еще не знала».

(А. В. Карпенко «Убийство Лермонтова можно было раскрыть»)