Меж двух Толстых

 Валерий РУДЕНКО

Июльской полночью 1862 года в яснополянский дом Толстого нагрянули с обыском полицейские и жандармы во главе с полковником Дурново, присланным из Петербурга. Лев Николаевич находился тогда в отъезде на лечении, дома оставались только женщины, и тетя писателя Татьяна Александровна Ергольская спешно отправила за помощью верхового гонца к Маркову…

Друг семьи Евгений Львович Марков снимал имение близ Ясной. Сын богатого курского помещика к своим 25 годам окончил университетский курс, получил степень кандидата естественных наук и совершил путешествие в Европу, чтобы послушать лекции в университетах Германии и ознакомиться с постановкой образования. По возвращении Евгений Львович стал вести географию в Тульской классической гимназии, директором которой незадолго до того был назначен Иван Федорович Гаярин – человек «очень солидного филологического образования, серьезного теоретического ума и чрезвычайно стойкого характера».
Гаярин сумел собрать в гимназии молодых, новаторски мыслящих педагогов, видевших свою задачу в «воспитании нового гражданина для обновления Отечества». При нем гимназия вступила в период расцвета. Так, она первой в России внедрила институт классных наставников, которые отбирались среди лучших преподавателей. Ее педагоги активно сотрудничали с Тульской женской гимназией – одной из первых в стране, делились опытом и обсуждали проблемы воспитания на страницах газет и журналов. Вот и Марков публиковал статьи в «Отечественных записках», «Русском вестнике», «Журнале Министерства народного просвещения».
В гимназии учились сыновья Толстого Илья и Лев, сдавал экстерном экзамены старший, Сергей. Авторитет учреждения был высок, учиться в Тулу приезжали даже из соседних губерний. Неудивительно, что Лев Николаевич водил знакомство с ведущими учителями, среди которых был и Марков, привлекавший писателя умом и независимостью суждений, готовностью отстаивать их в споре. Лев Николаевич любил беседовать с ним и даже приглашал в соредакторы журнала «Ясная Поляна», первый номер которого вышел в январе 1862 года.
С журналом и был связан обыск у Толстого. Полицейские сочли, что «журнал «Ясная Поляна» либерального направления и печатается в подпольной типографии, тогда как на его книжках напечатано ясно: «Типография Каткова», – говорил позже Лев Николаевич (более подробно об этом акте полицейского произвола рассказал Марков на страницах «Вестника Европы» в 1900 году).
Кстати, предложение о соредакторстве Марков отклонил. А своеобразным отголоском споров между ним и писателем стала опубликованная в «Русском вестнике» статья Евгения Львовича «Теория и практика Яснополянской школы». В ней он, высоко оценив работу Толстого-учителя, подверг критике его взгляды на сущность процесса воспитания и образования. Лев Николаевич откликнулся статьей «Прогресс и определение образования» в том же журнале. Полемика в печати, однако, не помешала дружеским отношениям. В то же время она привлекла внимание министерских чиновников образовательного ведомства и послужила педагогической карьере Евгения Львовича. Его перевели инспектором губернских гимназий, а затем назначили директором Симферопольской мужской казенной гимназии и народных училищ Таврической губернии.
Успешно складывались дела Маркова и на литературном поприще – он опубликовал несколько заметных статей по педагогике, опробовал себя в литературной критике. Кстати, Евгений Львович единственный из критиков оценил всю глубину толстовских «Казаков», едва это произведение появилось в печати. Зато по воспитательным аспектам к согласию с писателем Марков так и не пришел.
С Львом Николаевичем можно было спорить, оставаясь при своем мнении и сохраняя при этом добрые отношения. Иначе обстояло дело с дальним родственником писателя, представителем поволжской ветви рода Толстых графом Дмитрием Андреевичем Толстым, который в 1866 году стал министром народного просвещения, совместив этот пост с должностью обер-прокурора Святейшего Синода. Как чиновник от образования Марков обязан был исполнять исходящие сверху указания по готовившейся министром основательной реформе. Она предусматривала введение в учебные программы больших объемов математики, усиление преподавания латинского и греческого языков, преобразование реальных гимназий в реальные училища, что ограничивало возможность дальнейшей учебы выпускников в университетах. «Новое направление учебного дела» Маркову «было несимпатично», мягко отмечает энциклопедия Брокгауза и Ефрона, и он под предлогом пошатнувшегося здоровья ушел в отставку.
Благополучно проведя лодку собственной независимости между сферами притяжения двух таких разных Толстых, Марков продолжал свободное плавание в океане жизни. Путешествовал по Европе и Востоку, занимался земской деятельностью, но больше всего – беллетристикой, став одним из самых плодовитых публицистов и критиков и прекрасным крымологом. В историю литературы он вошел романом «Черноземные поля» как писатель-шестидесятник второго ряда, забытый в XX веке.
В последние десятилетия интерес к творчеству Маркова возродился. Особенно привлекательны для наших современников «Очерки Крыма», посвященные истории и природе полуострова. Они были в центре историко-краеведческих чтений, которые провела республиканская крымско-татарская библиотека при поддержке министерства культуры Республики Крым, приурочив их к 180-летию Евгения Львовича – писателя, путешественника, этнографа, краеведа.