Многоточие Цветаевой

Андрей ЖИЗЛОВ

Этот год – цветаевский: осенью исполнится 125 лет с того дня, как в Москве появилась на свет одна из крупнейших русских поэтов недавно прошедшего века. Конечно, судьба Марины Цветаевой многократно «рифмуется» со столицей, однако есть в ней и тульские страницы.

Ока и фонари
Первая цветаевская точка на карте Тульской губернии – это усадьба Борок, теперь прекрасно известная каждому как «Поленово». Знаменитый художник Федор Поленов, с которым отец Цветаевой Иван Владимирович был дружен, поселился близ села Бехово в 1890 году. Десять лет спустя Цветаевы, гостившие летом в расположенной неподалеку Тарусе, приехали к нему всей семьей.
«Нашу поездку к нему помню глуше, чем, вероятно, помнила Марина, которой в то время было лет восемь, – вспоминала сестра Анастасия Цветаева. – Помню волнение от чужой, неведомой нам жизни, дома; волнение от лиц, имен, голосов большой семьи (мы и в Москве жили обособленно, редко бывали в гостях), от запахов и вещей чужих, влекущих комнат, – и поляны почти такие же волшебные, как вокруг нашего лесного обиталища за Тарусой, шум высоких крон деревьев, смену солнца и луны над ними и серебро Оки за ветвями».
Был праздник, клеили бумажные фонари, устраивали иллюминацию – словом, время проводили весело, как и подобает летом. Цветаева запомнила фонари, паром и Оку. «Что мне трепет архангельских крылий? // Мой утраченный рай в уголке, // Где вереницею плыли // Золотые плоты по Оке», – напишет она потом.

Юный июль
В 1908 году Марину пригласила в свое имение ее гимназическая подруга Соня Юркевич. Поместье располагалось в Орловке Чернского уезда, неподалеку от станции Скуратово. Впрочем, пробыла здесь Цветаева считаные дни – обратно ее срочно вызвал отец: Марине предстоял перевод в другую гимназию, нужно было готовиться к экзаменам. Впрочем, влюбчивой Цветаевой хватило этих дней для того, чтобы сблизиться с братом Софьи – Петром Юркевичем, на три года старше нее. Вернувшись, она одно за другим отправляла письма в Орловку. Первое из них Марина послала еще со станции Горбачево, откуда отправлялась в Тарусу. В этих письмах – милая эмоциональная болтовня 15-летней девушки и трудно скрываемые чувства. Не только к Юркевичу, но и к тем тульским местам, где она успела побывать. В поместье царила совсем иная атмосфера, чем та, к которой Цветаева привыкла: было много музыки и веселья, играли, ездили верхом, просто беззаботно проводили время. Здесь Цветаева написала и несколько стихотворений, адресованных Юркевичу, которые ему потом присылала.
«Я очень отдохнула в Орловке. А теперь все смято, беспорядочно, сумбурно. В голове бродят какие-то отрывки мыслей. Ничего не могу обобщить. Связь как-то утерялась», – признавалась она в письме. И просила: «Да, Петя, пожалуйста, составьте мне список Ваших достопримечательностей (не лично Ваших, хотя, если хотите, и этот), а то я было начала перечислять и запнулась на Чермашне и Мокром».
Бывала Цветаева в эти июльские дни не только в Орловке. В 1936-м, на четырнадцатом году несчастливой эмиграции, в переписке с Анной Тресковой она вдруг вспомнит, как «купалась в Тульской губернии, 15-ти лет, в бывшем имении Тургенева, – там, где Бежин луг».

Яснополянская авантюра
Третье посещение наших мест – уже не юношеские забавы, а вполне взрослая дерзость. В 1910 году 18-летняя Марина вместе с Анастасией и знакомым гимназистом Сашей Кабановым сбегают из Москвы в Ясную Поляну – проститься с Львом Толстым. Тогда знаменитый писатель был не просто личностью в пределах литературы. Молодежь той поры, вчитываясь в ежедневные газетные хроники, пристально следила за драмой Толстого. В его уходе из Ясной Поляны ощущалась революция, дух которой постоянно присутствовал в те годы в воздухе. Попрощаться с Толстым из Москвы отправились тысячи молодых людей – сестры Цветаевы были среди них. Из столицы они тайно, без ведома отца, заняв тридцать рублей у жильцов, отправились поездом на станцию Козлова Засека. Прибыли ночью. Близ станции полыхали костры. Огромные толпы студентов мерзли в ожидании поезда с телом Толстого, пели революционные песни. Затем Марина и Анастасия шли за гробом в Ясную Поляну – по замерзшим колеям, в обутых наспех в Москве туфлях не по сезону. Выстояв долгую очередь и едва не падая от усталости, попрощались с Толстым, решив не оставаться на похороны. Доковыляли обратно на Козлову Засеку и оттуда отправились в Москву – обессиленные, голодные, в вагоне третьего класса. Отец пропажи дочерей не заметил. «Когда пришел, он узнал, что мы дома и спим», – вспоминала Анастасия.

Жизнь вместо архивов
В судьбе Цветаевой, страстной и трагической, есть множество географических точек притяжения: Москва и Таруса, Париж и Прага, Берлин и Елабуга. Но одна ниточка тянется и к Тульской области. В 2016 году на станции Скуратово в Чернском районе по инициативе общественницы и литератора Ольги Евсюковой и инженера Валерия Воропаева открыли мемориальную доску, посвященную Цветаевой. А это значит, что связь поэта с Тульской землей перестала быть достоянием архивов.