От «Черного квадрата» до «Тульского секрета»

Марина ПАНФИЛОВА
Елена КУЗНЕЦОВА

Главный режиссер областной филармонии Вениамин Найман, готовясь к своему юбилею, ставит спектакль, сценарий которого создал сам, – «Портрет Дориана Грея» по мотивам произведения Оскара Уайльда.

Найман начинал творческую карьеру актером Тульского драмтеатра. И для многих туляков он стал любимым исполнителем в постановках «Ложь на длинных ногах», «Тартюф», «Темная история», «Слишком женатый таксист», «Ох, уж эта Анна!», «С любовью не шутят», «Афинские вечера», «Сиреневое платье Валентины» и других. А потом случился новый поворот в творческой биографии, и теперь он реализует себя в режиссуре. Кстати, недавно Найман поставил в ТАТД спектакль «Тульскiя диковины» – по мотивам сказа Николая Лескова про Левшу.
– Вениамин Маркович, а почему к юбилею вы выбрали произведение Оскара Уайльда?
– Прежде всего потому, что роман «Портрет Дориана Грея» написан об искусстве, он просто весь им пронизан. И люди, которые действуют не только там, а вообще на уайльдовских страницах, свою жизнь словно превратили в творчество. А мне интересны магистральные идеи писателя – о том, какую роль искусство играет в нашей жизни, какое влияние может оказать на человека – созидающее, разрушительное.
– Это акцентировано в сценарии?
– Не могу сказать, что я что-то выделял… Роман достаточно объемный, а мне надо было уложиться в один акт, итого – час с небольшим по времени. Но содержание осталось, хотя пришлось немного «пожонглировать» персонажами…
– Что это значит?
– Каждое из действующих лиц спектакля словно слеплено из разных героев Уайльда. Так, леди Агата – квинтэссенция всех изображаемых им тетушек, в образ Виктории вплелись черты аналогичных героинь из «Идеального мужа» и «Как важно быть серьезным». Это было необходимо сделать, поскольку «Портрет» написан языком поэтическим, и, как следствие, там все персонажи – не мимикрирующие, они не развиваются. А для драматургии это не годится.
– Ну не зря же по ходу романа портрет Дориана остается неизменным – вот и персонажи тоже…
– Просто автору не приходило в голову создать пьесу по мотивам этого романа, который написан как поэма в прозе.
– «Лечите душу ощущениями, а ощущения пусть лечит душа…» Как писали в свое время критики, это произведение состоит сплошь из афоризмов.
– И потому действующие лица – плакатны, будто нарисованы одной краской. И я их словно склеивал по частям…
– Зато у вас процесс развития – налицо: студент театрального курса Ярославского театрального института при ТАТД, актер драмтеатра, потом – любимый артист туляков, теперь – главный режиссер филармонии…
– С филармонией я стал сотрудничать семь лет назад, когда еще играл на сцене. Сначала по приглашению художественного руководителя «Услады» Марины Федосеевой я поставил детский спектакль «Сказка про Тараску», потом по договоренности с городскими властями – «Тульский секрет», посвященный 860-летию Тулы. Затем меня привлекли в качестве концертного режиссера, а вскоре перешел сюда работать. Но ощущения, что открывается новая страница жизни, что перейден некий Рубикон, не было…
– Да какой там Рубикон – всего-то через проспект перешли из одного здания в другое…
– Потому что я продолжаю делать то, что делал, и все случилось как-то органично. Меня об этом уже журналисты спрашивали, и я ответил: как у сердца есть две половинки, так и у меня – драма и филармония, и разорвать их невозможно.
А пробовать себя в этом направлении я стал еще в студенчестве. К примеру, худрук курса и театра Александр Попов объявляет: «Сегодня делаем массовый этюд – скотный двор. Старший – Найман...»
– Значит, он видел в вас режиссерские задатки.
– Да, потому и амплуа распределял безошибочно… От Попова можно было многому научиться, и не только в профессиональном плане, но и личностно.
– Мы знаем много играющих режиссеров – как в кинематографе, так и в театре, в том числе – в Тульском академическом. Там, кстати, сейчас Дмитрий Краснов в свой спектакль «Супница» ввелся. А Попов играл на сцене?
– Да, пару раз. Он сыграл во «Власти тьмы» вместо занедужившего Виталия Базина, и очень прилично. А потом выходил за Валерия Жукова в «Леди на день», причем без репетиций. Стоя рядом, я видел напряжение в глазах Александра Иосифовича, но роль он провел безукоризненно. Ведь режиссерский показ актерам всегда подается «крупными мазками», грубо говоря, на 300 процентов. А когда он сам стал на время актером, тут ничего утрированного не было – органично, аккуратно…
– А вам не случалось, как режиссеру, подменять артистов?
– Нет, пока ничего подобного в филармонии не было. Но сколько пришлось пережить срочных вводов в драме! К счастью, меня Боженька одарил замечательной памятью, и если я играл в спектакле, то знал тексты мизансцены всех своих партнеров. В поставленном мной в ТАТД детском спектакле «Все мальчишки – дураки!», я по разным причинам отыграл и за Лысое Чудовище, и за принца Кузю, и за всех пап.
А как меня ввели в «Фигаро»! Раз покойный Попов, увидев, что я направляюсь вечером домой, изумился: «А почему ты не занят в «Женитьбе Фигаро»?» И не успел я дойти до вахты, как он вызвал меня к себе в кабинет: у актера, играющего судью, подскочило давление, и последовало распоряжение: «Давай, текст в зубы – и на сцену!..» А персонаж еще и заикается по роли, и такие речевые окраски, чтобы они стали органичными, необходимо тщательно отрепетировать, если делать с ходу, получится КВН какой-то…
Пока меня гримировали и надевали парик, я выучил два эпизода, а в сцене суда разложил роль вместо «дел», которые мой герой ведет, и – как по шпаргалке! А в финале еще весело отплясывал с цветочницей…
– Это был единственный срочный ввод в вашей жизни?
– Да если бы! Навалом! Вот помню, после того как прошла премьера спектакля «Быть или не быть» по пьесе Гибсона, наутро Александр Иосифович Попов говорит: «Мне в сцене суда не хватает некой черной зловещей фигуры на переднем плане…»
– Нечто вроде Квазимодо?
– Да, только на иной лад. Попов мне тогда сказал: «Мы никого уже на репетицию вызывать не будем, я знаю, ты сам сможешь придумать некоего секретаря суда – сотвори ему жизнь, привычки…»
Помню, я так тщательно поработал над образом… Мой герой был и горбатый, и с приклеенным носом, а на лице я «нарисовал» биографию всех самых зловещих персонажей мировой литературы. Придумал ему насыщенную жизнь – как я записываю, как отношусь к словам говорящих, как у меня перо не пишет…
Актеры ничего не знали, и вот начинается суд в спектакле, и я, взяв скамеечку и перья, отправляюсь на свое место в центре – под еле сдерживаемый хохот всех партнеров, которые не ждали моего выхода! Михаил Матвеев слова говорить не мог! Остальные, глядя на него, тряслись беззвучно! Не знаю, как получилось, но я, сам того не понимая, загримировался под Михаила Николаевича – только без парика! Такой же нос с горбинкой, мимические морщины: зеркальное отражение – «копейка в копейку»!..
– То есть получился не «Черный квадрат», а нечто от импрессионистов?
– Запомнилось на всю жизнь: и мне, и остальным, в гримерных потом такой хохот стоял…
– В филармонии все по-другому, и вы повзрослели, празднуете сорокалетие…
– И мне по-прежнему интересно все, что я делаю. Здесь идет работа в несколько ином направлении, создаются любопытные спектакли, и все они имеют своего зрителя, как, к примеру, «Когда мы были на войне» или постановки оперной студии.
Восемьдесят процентов репертуара филармонии составляет классика – академическая, сложная, эстрадных концертов немного, и их не надо путать с попсовыми. Выпускаются регулярно детские сказки, новогодние программы на сцене и в фойе.
А в этом году, получив замечательное здание Дворянского собрания, мы организовали там рождественские балы, да еще отработали Новый год в музее оружия.
– И как всегда – хоть немного о планах на будущее.
– Их много, и, к счастью, можно фантазировать сколько душе угодно: наши возможности расширились, новая площадка по стилистике отличается от других в городе. Зал Дворянского собрания может быть и бальным, и концертным, что уже диктует, какие программы показывать, а солисты и коллективы в филармонии есть.
Там хор звучит идеально: акустика – как в церкви, не нужно ни подзвучек, ни микрофонов. Да и сама атмосфера… Недаром люди с такой радостью шли на балы.
А какие там интересные музейные помещения, гостиные, где можно проводить ночные концерты, литературные салоны с чтением поэтических или прозаических произведений – по принципу Ночь в музее. Уверен, все это понравится тулякам.