Затейливый узор прошлого и настоящего

На малой сцене Тульского драмтеатра поставлен спектакль «Воскресение» по известному произведению Льва Толстого. Это современный взгляд на вечные проблемы, актеры ведут с публикой разговор о таких сложных материях, как душа, долг, поиск места в жизни.
Когда ставят классику, на премьеру идешь с оглядкой: опасаешься академичности, тяжеловесности, менторства, но режиссер Дмитрий Краснов задает иной тон, на сцене словно бьется оголенный нерв – актеры играют искренне, с невероятным напряжением внутренних сил. Есть отечественный фильм «Воскресение», где главную роль исполняет Тамара Семина. Но экран заставляет зрителей прежде всего следить за фабулой. В театре же всегда есть возможность показать движение души, любой внутренний импульс.
Над этим романом писатель работал десять лет, и однажды он записал в дневнике: «Ясно понял, отчего у меня не идет «Воскресение»: ложно начато… Надо начинать с жизни крестьян, они положительные, а то – тень, то – отрицательное…» Почти все основные эпизоды в жизни главных героев не обходятся без участия и оценки «лиц из народа».
Этот прием использует в своей постановке Краснов: на сцене постоянно присутствуют множество актеров, которые по ходу действия играют по нескольку ролей: толпы в суде, в тюремных камерах и коридорах, ссыльные на этапе шумят, волнуются, комментируют происходящее – целое людское море.
Художник-постановщик Ирина Блохина «выкрасила» все в серый цвет: стены, обстановка, костюмы выдержаны в унылом оттенке, не дающем намека на радость, просвет в тяжкой жизни. Только Старик (Валерий Жуков), который постоянно изрекает афоризмы – то грустно, то с горячностью, одет в светлый армяк – будто праведник, невесть каким образом затесавшийся в грешную толпу. Декорации здесь условные: железные кровати с сетками, поставленные на спинки, становятся тюремными решетками, а, вернувшись в исходное положение, очерчивают место действия – камеру, лазарет, барак.
И тут появляется риск, что серая масса, заполняющая бесцветное пространство, может примелькаться зрительскому глазу. Но если в романе Толстого события следуют размеренно, одно за другим, то в инсценировке Краснова прошлое и настоящее переплетаются в затейливый узор, который интересно распутывать. Режиссер превращает спектакль в мозаичное полотно, составляя его из крохотных эпизодов, в каждом из которых исполнитель может блеснуть, привлечь внимание зрителя – словом, жестом, той волшебной силой, что именуется лицедейством. Иногда этому способствует и цвет: выделяется белый платок на Катюше (Инна Медведева) в день Пасхи, синяя гусарская тужурка молодого Нехлюдова (Алексей Соловьев), черные с золотом мундиры на судьях и тюремщиках. Один из них (Геннадий Вершинин), комментируя происходящее фразой «Ненормальность какая-то!», одной лишь этой репликой подводит итог и своей жизни, и поступкам героев.
А князь Нехлюдов произносит главный приговор: «Единственное место, приличествующее человеку в современной России, есть тюрьма». Это происходит после посещения им Петербурга – снобистской столицы с нарядной публикой, фланирующей повсюду, с легкими разговорами, которые ведут яркие представительницы общества – тетушка героя Катерина Ивановна (Наталья Савченко) и ее приятельница (Инна Тарада). После общения с ними Нехлюдов восклицает: «Ничто не заставит меня изменить решение!», то есть следовать по пути воскресения вслед за Катюшей Масловой. Потому что здесь во всем видна фальшь, особенно она проявляется, когда светские львицы затягивают молитву «С нами Бог», – верно по тональности, но слишком уж заметно, что души их в этом песнопении не участвуют.
Православные молитвы по ходу действия исполняются постоянно, их с актерами репетировала преподаватель музыки Ольга Фрадкина, которая много лет прослужила регентом в одном из тульских храмов.
– Я пришел к такому решению спектакля, когда в очередной раз прочитал роман Толстого, – рассказал Дмитрий Краснов. – У него там постоянно упоминается, как заключенные прочли молитву перед обедом или перед сном, пошли в храм в праздник… А самое сильное впечатление осталось от тех страниц, где описывается, как их пригоняют в церковь в воскресный день и запирают там до конца службы. Это подсказало финальную сцену: у нас на заднике появляется изображение иконы Спасителя, который словно тоже находится за решеткой – в подтверждение слов князя Дмитрия о «месте, приличествующем человеку в современной России».
Марина ПАНФИЛОВА
Елена КУЗНЕЦОВА