Коллекция уникальных методик

Про Игоря Наумова дончане говорят так: «Это доктор, который нашу больницу сделал». Конечно, построил это замечательное здание, глядящее на город с Бобрик-Горы сотней огромных окон, не нынешний главный врач Донской городской больницы. Когда-то здесь был шахтерский пансионат, а потому палаты расположены только с одной стороны солнечного коридора и так много уютных, утопающих в тропической растительности фойе. Но с приходом Наумова больничные мощности быстро приобрели цивильный вид, так что процесс модернизации тут начался несколько раньше, чем стартовала государственная программа.

– Только в этом году на капитальный ремонт в рамках программы модернизации здравоохранения будет потрачено 28 миллионов рублей, – говорит Игорь Анатольевич. – Но главное не это, а то, что мы сохраним и приумножим все, чем владеют наши доктора, для чего приобретем современного оборудования на 43 миллиона.
В Донской больнице уже открыты несколько межрайонных отделений: акушерско-гинекологический стационар третьего уровня риска, принимающий до 600 физиологических родов в год; травматологический центр второго уровня, выполняющий 700–750 операций в год; урологическое отделение, делающее ставку на эндоскопические операции; кардиологическое отделение, перешедшее на лечение инфарктов по федеральным стандартам. Кроме того, учреждение остается единственной в стране мелкой больницей, которая участвует в государственном заказе по эндопротезированию тазобедренных суставов.
Репортаж
из-под коленной
чашечки
Оперативная активность ортопедов-травматологов Донской городской больницы всегда была высокой. Первыми в области при переломах костей они начали применять металлоконструкции с термомеханической памятью формы. Заимствованная из космостроения технология в 1989 году казалась чудом. Никелит титана, которому в промышленных условиях придавалась определенная форма, при охлаждении растягивали и в таком виде имплантировали в нужное место. Там он, согретый теплом человеческого тела, вспоминал и принимал свою первоначальную конфигурацию, скрепляя осколки кости так, как хотел хирург.
– Сейчас эта методика уже «с бородой», но она настолько себя оправдала, что в определенных случаях ничего лучше и быть не может, – говорит исполняющий обязанности заведующего отделением Константин Борисов.
В травматологическом центре на тридцать коек работают два врача высшей и один первой квалификационной категории. Они оперируют на всех костях и суставах, которые есть в организме, кроме позвоночника, он остается «вотчиной» Тульской областной клинической больницы. Одних трепанаций черепа здесь бывает до тридцати в год – результат черепно-мозговой травмы, осложненной гематомой. Компьютерного томографа, без которого сейчас это стало казаться немыслимым, тут, правда, нет, но ничего – обходятся…
Заявка на приобретение томографа лежит в департаменте здравоохранения, и доктора надеются, что очередь до Донской больницы дойдет уже в обозримом будущем. Закупили же по программе модернизации рентгеновскую С-дугу и рентгеннегативный (просвечивающийся лучом) стол. Теперь куда как проще и точней можно прямо под контролем рентгена сопоставлять обломки костей.
Оно, конечно, и хирургический микроскоп не помешал бы. Хотя здешние специалисты и без него однажды справились. Молодой, абсолютно трезвый мужчина получил тяжелейшую производственную травму – циркулярной пилой почти совсем отрезал себе руку у плеча. Его быстро довезли до больницы и сразу же взяли на стол. Случай был, казалось бы, без вариантов: рука болталась на единственной уцелевшей мышце. Но доктора решили, что чикнуть скальпелем по этой самой мышце – секундное дело, всегда успеется. И взялись отрезанную руку пришить.
Из областной больницы срочно вызвали сосудистого хирурга, который огромный стационарный микроскоп захватить с собой, к сожалению, не смог… Но общими усилиями, что называется «на глазок», так приладили полуотрезанную конечность, что рука прижилась!
– Мы вокруг этого пациента прямо хороводы водили, – рассказывает заместитель главного врача по лечебной работе Анна Хаметова. – То и дело смотрели: не отекает ли, не сохнет ли… Уже три года он ходит к нам как родной. Парень, прямо скажем, молодец. Руку постоянно качает, разрабатывает. Конечно, он инвалид, мелкая моторика пальцев отсутствует. Но он может этой рукой есть, что-то нести, держать, опереться, толкнуть… Для молодого человека одно то, что рукав не пустой, уже важно. Год назад у нашего уникального пациента в месте соединения раздробленных пилой костей начался остеомиелит, и он отправился лечиться в Москву. Представьте, там ему заявили, что единственная возможность избавиться от болей – ампутация. Так он из московской клиники в донскую больницу бежал…
В Донском уже давненько делают эндоскопические операции на суставах – без разрезов, через прокол. В сустав нагнетается жидкость или специальный газ, вводится инструмент и видеоустройство, и все свои манипуляции хирург осуществляет, глядя в монитор.
Когда такие «репортажи из-под коленной чашечки» стали рутиной, травматологи взялись за методику мирового уровня – эдопротезирование тазобедренных суставов. Ими поставлено уже 14 эндопротезов, сейчас идет конкурс на закупку суставов по федеральной программе, и до конца года еще 50 пациентов станут ходить на титановых суставах местного розлива.
Работа в травматологическом центре настолько сложна, разнообразна и оттого интересна, что коллектив здесь стабильный, даже медицинские сестры держатся за свои места. Проблем, как говорит Константин Борисов, «в целом две»: остро не хватает санитарок (а в отделении в основном лежачие больные), и в поликлинике хронически нет травматолога. Последнее совсем непонятно, ведь в Донском даже квартиры дают вновь прибывающим докторам.
Право первого дома
Инвалид Альберт Перегудов считает, что у природы есть плохая погода: резкую смену атмосферного давления его сердце чувствует сразу. И с приступами стенокардии вот уже пять лет он два-три раза в год попадает в кардиологическое отделение.
– Тут недельку полежу, и все как рукой снимает, – говорит Альберт Тимофеевич, – кажется, что здоров совсем. А через некоторое время боль возвращается снова…
– Этому больному и другим почему дома плохо становится? – задает риторический вопрос заведующий кардиологическим отделением Александр Третьяков. – Потому что у нас они получают по-настоящему эффективные дорогие лекарства. После выписки такие препараты практически никто позволить себе уже не может. Переходят на дешевые, начинают убавлять дозировку или прекращают прием совсем. А стенокардия никуда не денется, поскольку сосуды забиты склеротическими бляшками. Помочь всерьез может только шунтирование. В Америке сделать шунтирование, стентирование – все равно что из вены кровь взять. А у нас везде квоты, очереди, деньги… Поэтому пациентами наше отделение обеспечено всерьез и надолго.
45 коек с блоком интенсивной терапии действительно никогда не пустуют. Только инфарктов здесь лечат до 150 в год. По программе модернизации здравоохранения получены прикроватные мониторы слежения, инфузоматы, дефибриллятор. В блоке интенсивной терапии без проблем делают тромболизис, для которого одна ампула препарата стоит двадцать тысяч рублей.
Кадровое обеспечение от лекарственного сильно отстает. Только блоку интенсивной терапии требуются пять докторов, а их всего в наличии три. Поэтому больницу они считают даже не вторым, а первым своим домом, здесь протекает практически вся жизнь. В собственный второй дом приходят лишь помыться и показаться домашним, чтобы не забыли, как папа (муж, сын) выглядит…
Камня на камне
не оставим
Урологическое отделение Донской городской больницы существует с 1975 года, здесь хорошая школа, традиции, а сложные операции – обычное дело. Везло отделению с хирургами – начиная с отца-основателя Вячеслава Ходенева до сегодняшнего заведующего, кандидата медицинских наук Александра Глуздакова.
Диссертацию Александр Алексеевич защищал по эндоскопическим методикам, а потому эндоскопические вмешательства в отделении – норма.
– Что, прямо до почек эндоскопически добираетесь? – спрашиваем мы доктора, разглядывая коллекцию причудливых камней, изъятых из почечных лоханок пациентов.
– Нет, этот камешек и вот этот обычным способом удалили – мы делаем весь спектр открытых операций, каковые бывают в урологии. А вот тот, гладенький как галька, достали эндоскопически, потому что из мочевого пузыря. Его «приливами» и «отливами» так отшлифовало.
Малотравматичная методика – трансуретральная резекция – применяется по поводу аденомы предстательной железы, опухолей мочевого пузыря. Лапароскопические операции в ходу при варикозном расширении вен, которое, оказывается, бывает не только на ногах, но и выше…
И все-таки в результате программы модернизации урологическое отделение, по твердому убеждению Глуздакова, пострадало:
– Вместо тридцати коек здесь теперь только двадцать. Привели, говорят, к нормативу. Но тогда и всю нашу жизнь надо бы к нормативу привести. Страховые компании сколько раз наказывали отделение за превышение утвержденных сроков пребывания в стационаре, но и теперь после эндоскопического вмешательства больного нередко выписываем на девятые сутки вместо пятых-шестых. Потому что наш человек, придя домой, должен сперва дровишек нарубить, воды из колодца натаскать, а уж потом лежать, выздоравливать.
Не только в других прикреп­ленных территориях, но даже в городе Донском есть поселки (Комсомольский, Шахтерский, Подлесный, Руднев), где люди живут в неблагоустроенных домах. К тому же набор заболеваний, с которыми сталкиваются урологи, сам по себе предполагает в основном пожилого пациента.
– Областные учреждения могут выписывать в ранние сроки на амбулаторное долечивание у нас. А мы-то отправляем больных прямо домой. Хорошо еще, если фельдшерско-акушерский пункт в деревне есть, фельд­шер придет проконтролирует. Но это исключение, а не правило,– продолжает Александр Алексеевич. – Огромная проблема с онко­урологией. Саму операцию мы сделаем, а вести учет больных и давать дальнейшие рекомендации некому. Ни в Донском, ни в Узловой, ни в Кимовске, ни в Богородицке нет онкологов, а все это – наши территории. Послеоперационный период больных – в ведении областного онкодиспансера, только разве туда наездишься…
Вот и получается, что хирурги – это наше все. Они свое дело знают. Жаль только, что исход лечения зависит и от других специалистов.
Екатерина ГАРБУЗОВА
Фото Геннадия ПОЛЯКОВА