Миссия в Кабул

В августе 1992 года афганская столица ощутила всю жестокость борьбы сил правительства Афганистана и оппозиции. Начались массированные артиллерийские и ракетные обстрелы Кабула, город разрушался, появились жертвы среди мирного населения. Снаряды рвались и на территории российского посольства, были убитые. Больше двух недель дипломаты жили в бомбоубежище, «на поверхность» выходили в касках и бронежилетах. В этой ситуации президент России Борис Ельцин поставил министру обороны Павлу Грачеву задачу эвакуировать дипломатов и сотрудников посольства.

Команда подготовиться к операции была дана тульской 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в середине августа. Начальнику штаба 51-го парашютно-десантного полка подполковнику Николаю Ивонику поручили возглавить «работу на выезде». Для выполнения задания отобрали около 30 человек.
– 25 августа я приехал в часть из отпуска, – рассказывал старшина разведроты старший сержант Сергей Арефьев. – Был дома, в поселке Быково Волгоградской области. Настроение еще гражданское, воспоминания – свежие, а тут ребята говорят, что рота находится в состоянии готовности, предстоит операция. 27-го отправились в Москву и в тот же вечер вылетели дальше. В воздухе разделились на три группы, каждая во главе с офицером. Получили задачу: обеспечить посадку людей и погрузку имущества, раздать всем парашюты и научить обращаться с ними, на земле в случае нападения прикрыть эвакуацию.
В Какайды, на военном аэродроме на территории тогда уже суверенного Узбекистана, за четыре десятка километров от Термеза, десантники пересели на тройку транспортников, прилетевших из Новгородской области. В Кабул каждая группа летела на своем Ил-76.
– Взлетали с интервалами, наш «борт» – последним, – продолжал Сергей. – Над афганской землей нас обстреливали из «шилок», а на кабульском аэродроме – уже «эрэсами»…
Первый самолет вел командир полка военно-транспортной авиации полковник Евгений Зеленов. Как и другие летчики, участвовавшие в выполнении задания, он имел опыт этой войны и сполна использовал его при «афганском заходе на посадку»: на большой высоте, практически над аэродромом, выпустил шасси и направил машину едва ли не камнем вниз, отстреливая при этом тепловые ракеты для защиты от «стингеров». Следом сел второй, за ним – третий самолет. Погрузка проходила под непрерывным обстрелом. 
– Летное поле там находится в котловине, отлично просматривается со всех высот, и мы были как на ладони. Но сели нормально, подрулили, открылась рампа – и мы увидели, как первый «борт» пошел на взлет. На душе сразу стало повеселее, хотя снаряды рвутся. Подъехали работники посольства, КамАЗ с вещами. Часть нашей группы была еще в самолете, когда очередной «эрэс» пробил левую плоскость и разорвался прямо под брюхом машины. Я как раз на рампе стоял, рядом с подполковником. Слышу – взрыв. Огляделся – на земле лежит Саша Диденко, раненный в ногу, ротный командир Игорь Матвиенко за руку держится, летчик – за голову. Пилоты сразу скомандовали приготовиться к взлету, но самолет уже горел. Взяли оружие, выпрыгнули из машины. Это был, пожалуй, самый страшный момент во всей операции: рампа горит, кругом взрывы, осколки свищут, второго самолета нет – взлетел…
Рассказывая об этом корреспонденту ИТАР-ТАСС тогда, в 1992-м, Сергей умолчал, что без приказа бросился в горящий, готовый взорваться самолет за ротным командиром и вынес его из огня. Просто опустил этот момент, будто ничего такого не было, и продолжал:    
– Офицеры скомандовали: «К КамАЗу!» На нем подъехали к аэропорту, там сразу отвели ротного вниз, в убежище, где афганский врач сделал ему перевязку. Саша Диденко до машины добежал сам.
Они остались в горящем, обстреливаемом аэропорту – не успевшие улететь дипломаты и десантники, занявшие круговую оборону в здании аэропорта. Это была трудная ночь. Афганский врач сказал, что Матвиенко нужна срочная операция, и Ивоник отправился с ним в госпиталь, а затем привез обратно – можно представить, чего стоила поездка по воюющему городу. Оставшийся за старшего Сергей Арефьев обеспечивал порядок на месте и всю ночь провел у постели командира: помогал ставить капельницу, давал попить. Ротный держался молодцом, не показывал, какую испытывает боль. Глядя на него, вспоминал Сергей, и ребята не падали духом, хотя обстановка складывалась сложная. Тяжелее всего было отсутствие ясности – что будет дальше. Но к утру Ивоник совместно с российскими дипломатами решил вопрос об эвакуации.
Утром, уже на афганских самолетах, они улетели из Кабула – десантники и гражданские, среди которых были и женщины. В нарушение инструкций по ВДВ, предписывающих подниматься на борт исключительно с парашютами, «грузились» налегке – в сожженной «эрэсом» машине сгорели почти двести «куполов». Первые два самолета взлетели спокойно, а по третьему моджахеды успели открыть огонь. Да и в полете по ним постреливали. Так что, в случае чего, шансов спастись не было ни у кого. И лишь когда миновали перевал Саланг, кто-то из посольских сказал: «Ну вот, ребята, теперь, кажется, доберемся...» Но явно поторопился с этим выводом. Самолеты приземлились в 80 километрах от границы, и оставшийся путь пришлось проделать на машинах, в полной боевой готовности. Границу переехали по тому самому мосту, через который в 1989  году уходили из Афганистана последние советские части.
Сергей говорил об операции сдержанно, не особенно вдаваясь в подробности. Наверное, и сам не успел еще тогда осмыслить все пережитое. Но некоторые детали «выдавал», что называется, с ходу:  о том, как здорово держались под огнем ребята из его группы, как четко действовали офицеры, как десантников закормили и засыпали сигаретами жены дипломатов в ту тревожную ночь и как 17-летний солдат афганских правительственных войск подарил ему свои часы на память о Кабуле, тепло вспомнив при этом наших солдат – «шурави».
В январе 1993 года президентским указом подполковника Ивоника и старшего лейтенанта Матвиенко наградили орденами «За личное мужество», наградами отметили и других участников операции. А Сергей Арефьев и двое летчиков – командиров Ил-76 – были удостоены звания «Герой России» с вручением «Золотой Звезды».
Награды пониже рангом привез десантникам в феврале 1993 года командующий ВДВ генерал-полковник Евгений Подколзин. Однако несколько медалей «За отвагу» ему пришлось увезти обратно: рядовой Вячеслав Мурыгин, младший сержант Андрей Башкиров и некоторые другие награжденные убыли на выполнение очередного задания Родины в составе миротворческих сил ООН в Югославии.
 Валерий РУДЕНКО