О тургеневских девушках, лестничном остроумии и партийной дисциплине

С Надеждой Шайденко говорить очень просто, слушать ее приятно: хорошая, естественно, грамотная речь – кажется, что все мысли и суждения она снимает с полок, ряды книг на которых чрезвычайно длинны и выстроены очень давно, а хозяйка великолепно ориентируется в картотеке. Она знает куда больше среднестатистического журналиста; как человек порядочный, тактично обходит вопросы, например, касающиеся профессиональной деятельности коллег, идет ли речь о педагогах или депутатах. И еще – труднее всего увести ее с темы образования. Ведь она связана с образованием всю жизнь. – Вспоминаю зачисление на историко-филологический факультет нашего университета. Покойный декан Алексей Петрович Плотников, прекрасно зная, что я тулячка и дочка профессора, спросил у меня: а вы собираетесь работать в сельской школе и вообще по специальности? Я ответила: да, после окончания поеду в Сибирь. Говорила откровенно и в это верила. Правда, не за Уралом, а в Тульской области, но в сельской школе работала и до сих пор считаю, что это мое большое счастье. В далекой юности я пыталась подражать тургеневским девушкам. «Ася», «Дворянское гнездо» – это то, на чем мы росли и чем восхищались.
– Спустя много лет вы встали у руля вуза, теперь работаете в Государственной думе. Психологи утверждают, что восприимчивость к переменам – одно из условий молодости души. Вам как дались перемены?
– Думала, что будет тяжелее. Но умение быстро настроиться, найти оптимальный выход из сложившейся ситуации позволило мне трудиться на непростой руководящей должности столько лет, и, наверное, благодаря этой особенности моего характера я смогла без особых проблем сменить место работы. Но есть и другая сторона вопроса – за двадцать лет я привыкла к тому, что отвечала за все, должна была решать и говорить, как и что делать. Сейчас же – я винтик в большом и сложном механизме, и сначала принять это было сложно. Но я надеюсь на то, что чем больше работаю в Думе, тем приобретаю большую значимость, с каждым днем все глубже и глубже ухожу в работу. Моя семья не стремится перебраться в столицу, поэтому в депутатской квартире на улице Улофа Пальме живу одна. Думать о том, чтобы завести какое-то домашнее животное, перестала после того, как однажды в парикмахерской решила погладить кошку, которая поначалу ластилась ко мне, а потом исцарапала руки. А я окончательно убедилась в том, что являюсь заядлой «собачницей» и не могу позволить себе обречь бедное животное на одиночество в пустой квартире.
– У большинства соотечественников представления о работе депутата Государственной думы своеобразные. Чаще всего, наверное, можно услышать, дескать, что там сложного – руку поднял, и дел-то.
– Для примера могу познакомить с графиком недавней праздничной, а потому короткой недели. Я в вузе – тут моя приемная, люди идут постоянно, а не только в объявленные дни, параллельно готовлюсь к выступлению в РАО (Российской академии образования) на заседании Совета экспертов по проблемам педагогического образования.
– А с вашим опытом все равно надо готовиться?
– Готовиться надо обязательно. Есть понятие – «лестничное остроумие». Уже потом, когда разговор давно закончился, ты спускаешься по лестнице и думаешь: ах, я же должна была ответить вот так. Это ужасно. Чтобы этого не было, надо заранее прописывать все, что может потребоваться. Нет ничего лучше загодя подготовленного довода и даже экспромта. Так вот, следующий день – парламентские слушания по закону об образовании, а на комплексное изучение материалов и формулировку моей позиции ушли последние полгода. Уже не помню, сколько раз я перечитывала этот закон в разных вариантах, зато теперь назовите мне любую статью, я могу ее процитировать. Дальше – возвращаюсь в Тулу, мне звонит помощница и говорит, что в субботу меня вновь ждут в стенах Государственной думы. Сначала заседание партийной группы, потом фракции, а затем голосование за нового руководителя фракции.
– Кстати, о единомышленниках. Как бы вы поступили, если бы ваши профессиональные взгляды пошли вразрез с линией «Единой России»? Предположим, завтра фракция решила, что в проект закона об образовании необходимо внести изменения, которые приведут к платному образованию в школе, и тут вы со своей прямо противоположной позицией. Фракционные лидеры вам быстро объяснят, что к чему и кто тут главный.
– Партийную дисциплину никто не отменял, но в нашей фракции не идет речь о приказах, противоречащих здравому смыслу. Любой закон в нашем комитете обсуждается с разных позиций, кроме того, мы четко дали понять, что речь идет об образовании, а значит, тут не должно быть политических подходов. Когда принимается какое-нибудь принципиальное решение, фракция «Единой России» всегда объединяется для совместного обсуждения вопроса. Вызывали на заседание министра финансов Антона Германовича Силуанова. Депутаты могли задать любой вопрос. Я, естественно, – про педагогическое образование, про учителя, про студента. Если Шайденко поднимает руку, все знают – речь пойдет об образовании, и слушают, и самое главное, кажется, слышат. Совершенно точно в думском случае партийная дисциплина – не каток, и я этим была приятно удивлена.
– Вы встречаетесь с теми, кто был вашим окружением раньше – скажем, в институте?
– Слово «встречаетесь» мне не нравится. Многих, к большому сожалению, нет, не у всех складывается жизнь так, как мечталось в юности, у одних не  сложились семьи, другие вынуждены были уйти из профессии. Кроме общих воспоминаний о юности, с годами все труднее найти общие темы для разговоров. Иными словами, радости от этих встреч мало. Плюс – у меня есть чувство определенной неловкости…
– У вас сложилось, а у них не все?
– Да. Но когда обращаются за помощью, не отказываю, считаю, что это – святое.
– Надежда Анатольевна, а если представим, что за плечами не только ректорство, но и работа в Думе. Перед вами, как перед педагогом, открытые двери сельской школы. Пошли бы?..
– У меня есть ощущение, как будто я вижу до каждой трещинки в стене мой кабинет русского языка и литературы в Петелинской средней школе, сбоку проходит батарея отопления, рядом с ней мой стол, бегают ребята… Потом такое состояние душевного спокойствия ко мне не приходило.
– А может быть, и там, в сельской школе, все поменялось – и дети другие, и спокойствия нет?
– Хорошие ребята. И мне будет легко, потому что моему внуку Даниилу – четырнадцать. Одно дело, когда я студенткой слушала на лекциях о психолого-педагогических особенностях подросткового возраста, другое дело, когда это происходит на твоих глазах, это интересно, и мне многое становится понятнее. Когда дочь много лет назад проходила этот период, некогда было остановиться и посмотреть, потому что и тогда было то же самое, что и сейчас, – всю жизнь бегом.
Сергей АЛЕКСАНДРОВ