И проводили операции по борьбе с партизанами. Что узнали в Туле о злодеяниях гитлеровцев на Псковщине?

Николай Иванов с августа 1941-го по февраль 1944 года занимался сельским хозяйством; с начала 1943-го этот человек являлся старостой деревни Пожеревицы в Дедовичском районе на Псковщине, то есть знал не понаслышке о том, что такое гитлеровская оккупация. Еще бы: в населенном пункте продолжительное время находились и полевая жандармерия, и множество русских добровольцев, о которых мы уже писали в прошлых публикациях. За малейшее неповиновение следовало телесное наказание: Иванов сделал такой вывод потому, что неоднократно наблюдал за тем, как жандармы водили в уборную арестованных – у последних лица были сильно избиты. А еще – для устрашения населения – жандармы в 1943 г. повесили неизвестного гражданина, тело которого оставалось на виселице трое или четверо суток. Итак, мы продолжаем публиковать материалы, предоставленные пресс-службой Управления ФСБ России по Тульской области.

«В поле расстреляли 11 советских граждан»

Со слов мужчины, русские добровольцы размещались в большой двухэтажной школе и в жилых домах неподалеку от нее. Жандармы выбирали себе лучшие жилые дома; штаб жандармерии облюбовал себе не так далеко от школы дом, в котором после оккупации действовал военкомат. «Как только прибыли к нам жандармы, они сразу же установили кровавый террор в Пожеревицах и окружающих населенных пунктах, начали производить массовые расстрелы ни в чем не повинных советских граждан, пытки и истязания, грабежи и уничтожение населенных пунктов, угон населения в немецкое рабство, – обо всем этом поведал Николай Иванович 2 апреля 1949 года старшему оперуполномоченному оперотдела лагеря МВД № 323. – Наименование и нумерацию частей я не знаю, однако на всех русских <добровольцах> на рукавах были нашивки с отметкой «Ост» и у некоторых жандармов была эта отметка». Жандармы систематически расстреливали советских граждан и около штаба жандармерии в Пожеревицах, и на кладбище – Иванов как раз являлся очевидцем этих злодеяний.

ДОСЬЕ

Николай Иванович Иванов. Родился в семье крестьян-бедняков в 1908 г. в д. Пожеревицы, проживал там же. Считался малограмотным. В ВКП(б) не состоял. Общественной и политической деятельностью не занимался. Во время оккупации он как староста выполнял распоряжения гитлеровских властей (получаемые от переводчиков) о выделении граждан в обозы и на уборку помещений. Профессии не имел. Род занятий – колхозник-бригадир. Был женат. Являлся военнообязанным, участник Великой Отечественной войны с марта 1944 года, рядовой, два раза легко ранен, награжден медалями «За победу над Германией» и «За отвагу».

… Это произошло – по воспоминаниям Николая Иванова – в ноябре или декабре 1943-го. Жандармы около кладбища в поле расстреляли 11 советских граждан. Им инкриминировали якобы связь с партизанами. За расправой в тот момент наблюдали из деревни не только Иванов, но и другие его односельчане. А еще примерно в конце 1942 года Николая Ивановича и других жителей гитлеровцы дважды выгоняли на кладбище – закапывать трупы расстрелянных советских граждан. «За эти два раза мы закопали 5 человек, все они были расстреляны выстрелами в затылок и пули проходили навылет в лоб или переносицу. Я также неоднократно видел, когда жандармы или русские добровольцы увозили на телеге расстрелянных от штаба полевой жандармерии на кладбище». Очевидец зверств фашистов уточнил: из жителей д. Пожеревицы был расстрелян только один человек – Дмитрий Иванович Иванов. А остальные убитые – это те, кого жандармы привозили на расстрел из соседних населенных пунктов (фамилий этих несчастных Николай Иванов не знал).

Глубокая осень 1942-го. Жандармы и русские добровольцы ведут бои с партизанами в деревне Овсянниково Дедовичского района Псковской области. И затем полностью сжигают этот населенный пункт. Население, оставшееся в деревне, жандармы согнали в школу – и подпалили ее. Люди погибли в огне. Сколько их было? Иванов не знал. По его словам, примерно летом 1943 года жандармы с русскими добровольцами предали огню населенные пункты Хмелевицы, Петрово… А население и скот угнали в д. Дубровку – «и дальнейшую судьбу их я не знаю».

Февраль 1944-го. Во время отступления германских войск жандармы почти полностью сожгли и разрушили и Пожеревицы. Из 80-85 домов уцелели только 5.

О чем рассказал Крумбигель

В прошлой публикации мы писали про немецкого военнопленного обер-фельдфебеля Франца Крумбигеля, который служил в полевой жандармерии, а после войны попал в поле зрения компетентных органов. 15 октября 1948 года старший следователь оперотдела Управления лагеря МВД № 323 поинтересовался, выгонял ли Крумбигель мирное советское население на работы для германской армии (рытье окопов, траншей и т.д.)?

– Лично я, а также наш взвод не выгонял мирных жителей на работы, так как этим занимался саперный батальон, – прозвучало в ответ.

Далее Крумбигель перечислил имена и звания сослуживцев из 290-го взвода полевой жандармерии 290-й пехотной дивизии, которые находились в лагере военнопленных. Командовал этим взводом во время войны лейтенант Пауль Ганс – приблизительно 1908 года рождения, уроженец Берлина, высокий, худощавый, темно-русый, всегда чисто выбритый, состоявший в браке и имевший 3 детей. Вместе с этим офицером Франц служил с 1944 по 1945 год, то есть до момента пленения в районе города Скрунда (Латвия. – Прим. ред.), после чего Пауля Ганса направили в офицерский лагерь военнопленных. Крумбигель назвал и тех, кто служил в штабе дивизии.

– Участвовал ли ваш взвод и вы в поимке советских партизан на территории Латвии? – спросили бывшего обер-фельдфебеля.

Тот дал отрицательный ответ, а также сказал, что арестами мирных советских граждан никогда не занимался.

Прошло какое-то время – и 25 мая 1949 года Франца Крумбигеля вновь попросили припомнить подробности его службы на Восточном фронте. «В январе 1942 года из 1-го запасного батальона полевой жандармерии я впервые прибыл на территорию СССР в местную комендатуру города Шимск на должность рядового жандарма, – начал он свой рассказ. – В Шимске я находился всего шесть недель и осуществлял регулирование уличного движения. Из Шимска я был переведен во 2-ю роту 561-го отряда полевой жандармерии в деревню Коростень в районе озера Ильмень также на должность рядового жандарма. В д. Коростень мы стояли всего несколько дней, после чего нашу роту жандармов использовали на передовой как пехоту в течение 6-7 недель, после чего были направлены обратно в 561-й отряд в г. Сольцы, где я находился до осени 1942 года. В г. Сольцы я и другие жандармы осуществляли регулирование уличного движения, других функций мы не выполняли. Осенью в 1942 году наша 2-я рота 561-го отряда, в том числе и я, переехали в село Дубровку, где я находился до февраля 1943 года. В Дубровке лично я был писарем роты, а жандармы нашей роты регулировали уличное движение, обучались военному делу и проводили операции по борьбе с партизанами. За время нахождения нашей роты в Дубровке я откомандировывался в штаб отряда полевой жандармерии на должность казначея в Пожеревицы на один месяц, это было примерно в январе 1943 года». Таким образом Франц Крумбигель мог встречаться с Николаем Ивановым, о котором мы писали выше. Из Дубровки Крумбигель со своей ротой выезжал в район города Демянска «для регулировки отходящих частей из Демянского котла» – там, у Демянска, он стоял пару месяцев (весной 1943 г.). Потом вернулся в Дубровку и был назначен в «Восточный батальон» русских добровольцев, входивший в состав 561-го отряда, инструктором боевой подготовки, а впоследствии писарем в штабе указанного батальона. Штаб 561-го отряда полевой жандармерии и «Восточного батальона» в то время дислоцировался в Пожеревицах. В «Восточном батальоне» Крумбигель в 1943 году в общей сложности находился 2-3 месяца. А потом был откомандирован обратно в свою роту в Дубровку, откуда с командой жандармов (5 человек) был послан в г. Дно для регулирования уличного движения (и там прослужил до конца 1943 г.). А в конце 1943 года его откомандировали в отдельный отряд полевой жандармерии 290-й пехотной дивизии, штаб которой дислоцировался в районе г. Невель, на должность старшины отряда полевой жандармерии. В составе этого отряда находился до капитуляции германских войск, то есть до 9 мая 1945 года. Отряд полевой жандармерии 290-й пехотной дивизии, где служил Франц, дислоцировался в районе г. Невель в деревне Кубок до конца декабря 1943 года; в январе 1944-го в течение недели в районе г. Сольцы; оттуда гитлеровцы перебрались в г. Идрица и стояли там до конца февраля 1944 г.; из Идрицы переехали в Швары, а оттуда – в район Полоцка (в последних двух населенных пунктах немцы стояли по несколько дней). И потом – отступление на Ригу; за Ригой в течение трех недель находились в районе Джуксте, далее отступали до Либавы. Осенью 1944-го прибыли в район Стури и стояли до конца января 1945-го. И, наконец, май 1945-го – у Либавы и Скрунды гитлеровцы капитулировали, дивизия была пленена частями Красной Армии. На вопрос, какие функции (кроме уличного движения) выполнял 561-й отряд полевой жандармерии, Крумбигель ответил: жандармы проводили борьбу с партизанами; охраняли лагеря, в которые собирали русское население для последующей отправки в Германию; задерживали всех советских граждан, не имевших документов, и затем направляли в местные комендатуры.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ

Фото Сергея КИРЕЕВА – реконструкция событий Великой Отечественной войны