Без срока давности

11:16, 13 января 2022

«Немецкой полиции я выдал комсомольцев». Неизвестные подробности оккупации Щекинского района

«Немецкой полиции я выдал комсомольцев». Неизвестные подробности оккупации Щекинского района

Издание «Тульские известия» продолжает цикл публикаций о бургомистре города Щекино Дмитрии Кувшинове и о тех людях, кто встречался с ним во время Великой Отечественной войны. Благодаря пресс-службе УФСБ России по Тульской области, мы сможем узнать массу неизвестных подробностей как периода боев на подступах к Туле, так и работы советских контрразведчиков в тот период, когда фашистов уже далеко отбросили от стен оружейной столицы.

Сегодня мы продолжаем разговор о щекинском милиционере Петре Петрове (напомним, имя и фамилия изменены), который оказался в оккупированном городе. Напомним, он выдал гитлеровцам личное оружие (наган) и патроны – и был арестован. В комендатуре во время допроса немецкий офицер предложил Петрову «слушать разговоры арестованных, находящихся в камере, и сообщать обо всем услышанном» немецкому офицеру. Петров согласился. С его слов, в камере, куда он был препровожден, арестованные разговоров не вели. «12 ноября 1941 года перед вечером я был вызван в отдельную комнату, в которой к моему приходу уже находились офицер, переводчик и бургомистр города Щекино Кувшинов, – рассказал 2 июня 1943 года Петр Петров старшему следователю 4-го отдела Управления контрразведки НКО «СМЕРШ» Брянского фронта. – Сразу же офицер спросил, что я слышал от арестованных? Я ему ответил, что среди арестованных никаких разговоров не было, так как их вести не разрешает часовой. После этого офицер мне сказал, что если я пожелаю помогать немецкому командованию, то меня могут освободить из-под стражи. В ответ на это предложение офицера я дал согласие помогать немцам. Офицер объяснил мне, что я буду агентом немецкой разведки и находясь на свободе должен выявлять оставшихся в городе коммунистов, комсомольцев, партизан и вообще жителей, враждебно настроенных по отношению к немецким властям. Моя вербовка для работы в пользу немецкой полиции была оформлена подпиской, в которой было написано, что я добровольно обязуюсь помогать немцам выявлять коммунистов и партизан. Подписку я подписал своей настоящей фамилией. Затем мне офицер сказал, что донесения в полицию я обязан подписывать псевдонимом «Штык».

От немецкой полиции Петров получил задание не только выявлять членов ВКП(б), ВЛКСМ и партизан, но и пройти по ближайшим селениям, где узнать через германских ставленников, каковы настроения населения по отношению к немцам, и выявлять и там коммунистов. От Петрова требовалось ежедекадно являться на явку в полицию и доносить о выполнении задания.

Что же сделал Петров? Он ходил в село Карамышево Щекинского района и встречался с тремя старостами бывших колхозов. Правда, от них ничего не удалось узнать ни про настроения селян, ни про оставленных в глубинке коммунистах. Отправился домой, в Щекино. И там узнал – в городе остались комсомольцы Иванов, Костиков и коммунист Шабанов. На 11-й день после вербовки Петров пошел в полицию и сообщил о них немецкому офицеру. Выходит, Петров «сдал» щекинских патриотов? Поделился он и тем, что поход в Карамышево не принес результатов. Обо всем этом агент написал донесение и отдал офицеру.

– Теперь нужно выявлять лиц, состоящих в истребительном батальоне, коммунистов и партизан, – дали Петрову новое задание. – В дальнейшем ты должен связаться с работником полиции N и сообщать добытые сведения.

Петров уточнил: ему с N связаться не удалось, поскольку вскоре Красная Армия выбила гитлеровцев из Щекино. И задание офицера он, Петров, не выполнил. Этот самый N до войны работал на шахте №7 треста «Щекинуголь» забойщиком, а потом «был выдвинут» – трудился в вахтерской охране этой же шахты. Во время оккупации Щекино устроился в полицию, ходил с оружием, но в гражданской одежде. При отступлении немцев N из города скрылся. Где потом находились N, бывший бургомистр Кувшинов и тот русский полицейский, который был в комендатуре и сказал немецкому офицеру, что у всех милиционеров имелось оружие (револьверы), – этого Петров сказать не мог.

«Задание от немецкой полиции при отступлении немцев я не получал. Повторяю, что тогда я никого из работников полиции не видел. Задание о выявлении участников истребительного батальона я не выполнил».

После отступления фашистов Петров остался жить в Щекино. Устроился на шахту №16. И там с января по 21 апреля 1942-го трудился забойщиком. А потом его вызвали в Щекинский райвоенкомат и призвали в РККА. Органам НКВД о своем темном прошлом, связанном с работой на немецкую полицию, Петров ничего сообщать не стал – «так как боялся ответственности за совершенное преступление». Служил «красноармейцем 76-миллиметровой полковой артиллерийской батареи 465-го стрелкового полка 119-ой стрелковой дивизии» – часть располагалась в 10 км от Тулы в деревне Горелки.

20 мая 1943 года. В этот день пограничный отряд (!!!; да-да, в Тульской области во время войны несли службу и пограничники) контрольно-пропускного пункта на развилке шоссейных дорог Ефремов – Тула – Плавск задержал Петрова. Но как он там оказался? Оказывается, 12 мая 1943-го Петров дезертировал из своей части и направился в Щекино, к жене, проживавшей на улице Первомайской. Домой беглец попал вечером

13 мая и остался там на пять дней. В часть решил не возвращаться – боялся ответственности. Написал фиктивную увольнительную записку и 18 мая потопал в сторону фронта в направлении Плавска. 20 мая утром его задержали бдительные пограничники.

Старший следователь предъявил Петрову написанную карандашом увольнительную, отобранную при обыске, и спросил: это та самая фиктивная записка? Петров пояснил: у него при обыске отобрали две увольнительных. Одна была выдана командиром батареи лейтенантом Матвеевым. Вторую состряпал сам Петров – в ней он подделал подпись врача Аверина.

– Что вас побудило дезертировать из Красной Армии и почему вы стремились из района Тулы попасть к линии фронта? – спросил старший следователь.

_MG_3699.JPG

– В 1941 году мной совершен переход на сторону немцев, которыми я был завербован. Немецкой полиции я выдал комсомольцев. Я все время думал, что меня разоблачат и будут судить, а когда призвали в Красную Армию, решил дезертировать из части, пробраться к линии фронта и перейти на сторону немцев. Я имел намерение устроиться у немцев работать и остаться там на жительство. Будучи дома после побега из части я жене сказал, что иду на фронт и, возможно, больше не увидимся. И предупредил ее, что если будет трудно здесь жить, то уйди к матери, которая проживает в деревне Севрюковке Ленинского района Тульской области. Ее мать – колхозница.

– Кого из военнослужащих Красной Армии вы посвящали в свои изменнические планы?

– О своем намерении перейти на сторону немцев я никому не говорил.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

0 комментариев
, чтобы оставить комментарий