Пути Крумбигеля. Что узнали в Туле о немецких жандармах?

Для краеведов, географов, музейщиков, журналистов история про Франца Хаммера, Франца Крумбигеля и других немецких жандармов, попавших после Великой Отечественной войны в поле зрения компетентных органов и о которых мы рассказываем на страницах нашего издания, – бесценный кладезь информации. С одной стороны, читая показания германских военнопленных, испытываешь чувство скорби, остро осознавая, сколько наших соотечественников погибло или пострадало от их рук. С другой стороны, в уникальных материалах, предоставленных редакции пресс-службой Управления ФСБ России по Тульской области, – масса имен, дат, названий городов и хуторов, из которых складывается, как из пазлов, масштабная картина военного лихолетья. Эти данные помогают нам лучше понять давние события, увидеть нечто большее, чем дают скупые и сухие строчки учебников.

Итак, военнопленный немец Франц Рихард Крумбигель со старшим следователем оперотдела Управления лагеря МВД № 323 пообщался 15 октября 1948 года. Вначале он рассказал о том, чем занимался до призыва в немецкую армию. Родился он в Берлине в 1914-м, проживал вместе с родителями, учился в школе. А в 1934-м надел военную форму. Молодого человека призвали в 12-й зенитный полк в Берлине, служил до октября 1935-го. Потом – демобилизация, работа в столице Германии радиоэлектромехаником в различных фирмах: до 1936 года. Затем Крумбигель перебрался в г. Бенсхайм и устроился рабочим в строительную фирму – так продолжалось до 1937-го, после чего Франц вернулся в Берлин и зарабатывал механиком до августа 1939-го. В августе снова призвали в армию – зачислили в 322-й зенитный полк; форму носил до декабря. А потом отпустили домой, Крумбигель работал механиком в Берлине до сентября 1940-го. Сентябрь – и опять этот человек сменил гражданскую одежду на военную форму: призвали в охранную полицию в городе Мюнстере; семь месяцев обучение в школе и в полицейских частях. По окончании учебы в начале апреля 1941-го из полиции его перевели в регулярную армию, зачислили в 1-й полевой запасной жандармский отряд, где прослужил две недели. А потом – перевод во Францию, во взвод полевой жандармерии 205-й пехотной дивизии (там находился до ноября 1941 года), после чего – возвращение в 1-й полевой запасной жандармский отряд и служба в нем до января 1942-го. Оттуда Франца переводят в местную комендатуру г. Шимска Ленинградской области (вероятно, речь идет о поселке в Новгородской области).

Старший следователь попросил уточнить: когда, в каком месте Крумбигель пересек границу СССР, в каких частях служил и где они дислоцировались? «В январе 1942 года я был направлен в Шимск, который к тому времени уже был оккупирован немецкими частями, на работу в местную комендатуру на должность жандарма, – ответил военнопленный. – В Шимске я и еще 9 жандармов пробыли пять недель, то есть до конца февраля 1942 г., а затем нас перевели в город Коростень (видимо, речь идет о д. Коростынь Шимского района Новгородской области. – Прим. ред.) в 561-й отряд полевой жандармерии. В г. Коростень наш отряд находился до декабря 1943 г., после чего меня одного перевели во взвод жандармерии 290-й пехотной дивизии, который дислоцировался недалеко от г. Невель (Псковская обл. – Прим. ред.), где мы находились 10-12 дней, а затем вместе с дивизией отступали по направлению Сольцы (Новгородская обл. – Прим. ред.), Идрица (Псковская обл. – Прим. ред.), деревня Швары (Псковская обл. – Прим. ред.), Полоцк (Белоруссия. – Прим. ред.), Дрисса (Белоруссия. – Прим. ред.), Двинск (Латвия. – Прим. ред.), Илоксте, Скайне, Ицава, южнее города Риги (Латвия. – Прим. ред.), взяли направление на Джуксте (Латвия. – Прим. ред.), затем по шоссейной дороге проехали местечко (неразб., предположительно Блидите) и проездом через Салдус (Латвия. – Прим. ред.) (были одну ночь) направились на юг в местечко Целмалес (Цилмалис?), где мы стояли в течение двух недель в ноябре 1944 г., а затем находились в лесу между местечком Целмалес и Герини, где также пробыли не более 2-3 недель. В Герини находился штаб 290-й пехотной дивизии. Из расположения этой местности мы вынуждены были в связи с наступлением русских войск переехать в местечко Стури, куда мы прибыли в декабре 1944 г. и находились до 25-26 января 1945 года, то есть были около одного месяца. Далее мы отступали до г. Приекуле (Латвия. – Прим. ред.), где пробыв две недели, вынуждены были находиться в лесу южнее 4-5 км г. Скрунда (Латвия. – Прим. ред.) (конец февраля – начало марта 1945 года). Пробыв там около двух недель, взяли направление на местечко Криви, что восточнее (?) г. Салдус 10-12 км, где мы находились около двух месяцев, то есть до дня капитуляции. Таким образом пленен я был в районе Скрунда в местечке Криви».

В Джуксте Франц Рихард Крумбигель проживал три или четыре дня в южной части города вблизи церкви в одноэтажном кирпичном побеленном доме, где обитали хозяйка (40-50 лет, среднего роста) и ее дочка (на вид 20-30 лет). Из Джуксте «наш батальон переехал на один хутор, название которого я не помню, который находился от города в 5-6 км. В этом хуторе был один дом и сарай, где мы прожили 2-3 недели». В тот доме находился мужчина примерно 35 лет, его жена такого же возраста, а также полугодовалый и трехлетний ребятишки. «Фамилию и имя этого хозяина я назвать не могу, так как мы с ним почти не соприкасались, ибо жили мы в другой половине дома». Из того хутора отряд переехал на другой хутор, Цилмалис, где и разместился. Жители в доме отсутствовали. Где они находились – Крумбигель не знал. После того, как прожили на этом хуторе пару недель, гитлеровцы переехали в лес недалеко от Герини, где располагался штаб 290-й дивизии. Там уже немцы поселились в землянках, где провели около двух недель. «Из леса наш взвод передислоцировался в местечко Стури, где жили в окопе недалеко (100 метров) от пустого дома. Пробыв в этой местности месяц (декабрь 1944 – январь 1945), выехали по направлению г. Приекуле и находились севернее него в 20 км в пустом доме в течение двух недель. Отсюда мы опять переехали в лес южнее г. Скрунда 5-6 км, где пробыв две недели, снова переехали на хутор Криви и прожили там два месяца с марта по май 1945 г. Хозяином дома являлась латышка Верпелис, примерно 45-50 лет, среднего роста, худощавая, волосы с проседью. У нее была дочь Херта 18 лет, среднего роста, полная, шатенка, и 10-летний сын Янес. Помимо них, в доме находился мужчина, примерно 50 лет, который являлся каким-то родственником хозяйки Верпелис. В этом хуторе я и был пленен».

Крумбигель добавил, что в местах, где он останавливался, имелись бургомистры – в населенных пунктах Джуксте, Салдус, Скрунда, Стури, но фамилий этих руководителей он не знал.

– А кто являлся комендантом населенных пунктов, где вы находились?

– Не знаю. Однако лейтенант Пауль являлся комендантом в Джуксте в ноябре 1944 года, а заместителем его был штабс-фельдфебель Тонхайм, о местонахождении которого я сейчас сказать ничего не могу.

Франца Крумбигеля (он, к слову, латышским не владел, но язык немного понимал и поэтому мог обходиться без переводчика) попросили назвать должность, которую он занимал на службе в 290-м отряде полевой жандармерии (в документах он упоминается и как 290-й взвод полевой жандармерии), и перечислить обязанности взвода. Военнопленный сказал, что в отряде являлся старшиной и должен был заботиться о снабжении жандармов питанием, их расквартированием по прибытии на новое место («при прибытии в тот или иной населенный пункт мы занимали сначала свободные дома, а если не вмещались, то просили хозяев домов потесниться и жили вместе с ними»); кроме того, выполнял в отряде все канцелярские работы. «Продовольствие для питания жандармов я получал из штаба своей дивизии, а если же дивизия находилась далеко, то нас для получения продуктов прикрепляли к другой воинской части». То есть про грабежи – ни слова. Поэтому – еще вопрос: а каким путем жандармы получали продукты от мирного советского населения? «Продукты от мирного советского населения мы никогда не получали, но бывали такие случаи, когда у кого стояли на квартире, то покупали молоко и другие продукты». Могло быть такое, чтобы немцы платили советским гражданам? Могло. Но кто ж тогда выносил из домов мирных жителей и хлеб, и мясо, и прочую еду?..

– Были ли случаи, когда по тем или иным причинам ваша дивизия или какая-либо другая воинская часть не смогла обеспечить вас продуктами питания? Если такие случаи были, то откуда вы тогда брали продукты? – спросили Крумбигеля в 1948-м.

– Таких случаев у нас никогда не было. Продуктами питания мы всегда снабжались регулярно, без перебоев.

Со слов немецкого военнопленного, 290-й взвод полевой жандармерии занимался регулированием движения транспорта, конвоированием русских военнопленных на допросы в отдел 1С (разведотдел), проверкой у водителей автомашин прав, маскировкой домов, переписью населения и скота («эту работу мы производили безо всякой посторонней помощи, то есть силами жандармов»), вскрытием краж, совершенных немецкими солдатами и гражданскими лицами, «и один раз наблюдали за работой мирных жителей по ремонту дороги около Скрунда».

– Кто из местного населения сотрудничал с вашим взводом жандармов?

– Об этом я сказать ничего не могу. Возможно, лейтенант Пауль с кем-либо сотрудничал, но я об этом ничего не знаю.

– Занимался ли ваш взвод, в том числе и вы, отправкой населения в Германию?

– Нет, этим ни наш взвод, ни я не занимались.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ

Сергей КИРЕЕВ