Встреча с солдатами вермахта, газета с неба, или Как Владимир Кельвес вернулся в оккупированную Чернь

После побега из Мценска Владимир Кельвес заночевал примерно в пяти километрах от города – в лесочке у какого-то маленького селения. На следующий день беглец отправился дальше, перешел железную дорогу.

«Меня нагнали три немца, – вспоминал Кельвес. – Один из них ехал верхом и двое на повозке. Все трое были пьяные. Они мне приказали садиться на повозку и править лошадьми. Немного проехав, они заметили, что на мне шуба – они приказали мне раздеться, сняли с меня шубу и гимнастерку, которые надел на себя один из солдат, а мы поехали дальше». Военнослужащий вермахта, надевший на себя шубу Кельвеса, вскоре уснул. А верховой отъехал метров на сто вперед. Со слов Кельвеса, он воспользовался удобным моментом, взял какую-то железяку, лежавшую в повозке, и ей ударил по голове сначала тому солдату, который бодрствовал. А затем нанес удар тому, кто спал. «После чего я схватил винтовку и выстрелом убил верхового солдата, – рассказывал агроном. – Затем снял с убитого солдата свою шубу и винтовку и бежал в лес. В этом же лесу я и заночевал».

Утром Владимир Кельвес оставил винтовку и пошел в направлении Чернского района. А ночь провел в Слободке – видимо, речь идет о деревне в Чернском районе. А 5 ноября 1941 года явился в село Ержино того же Чернского района, где остановился у знакомого колхозника и провел у него трое суток. Из Ержино Кельвес зашагал в деревню Красивка, там разместился у еще одного своего знакомого – колхозника-пчеловода – и проживал у него до 21 ноября. Вспоминал, как однажды над Красивкой пролетел советский самолет и сбросил газету «Правда» за 8 ноября 1941 года с выступлением Сталина на параде – Кельвес ее читал 11 ноября. А к вечеру 21 ноября Владимир Густавович направился в Чернь – узнать, как там живет его 76-летняя мать. Утром 22 ноября Кельвеса вызвали в сельскохозяйственную комендатуру, «где меня допросили, в качестве кого я работал, и дали приказ мне работать в качестве районного агронома, возложив на меня обязанность ведения всего сельского хозяйства в районе, для чего подобрать штат инструкторов, а также подготовить складские помещения для ссыпки зерна».

Кельвес подобрал штат инструкторов и послал в колхозы для проверки их состояния – «дал задания инструкторам, чтобы они наладили в колхозах и совхозах охрану общественного и государственного имущества, что они в колхозах и проводили».

– В недельный срок закончить полностью обмолот хлебов и сдачу зерна на склады, – такое распоряжение коменданта получил как-то Владимир Кельвес. Последний утверждал, что он лично «с целью сорвать молотьбу» всячески тормозил ее ход: давал коменданту неверные сведения о наличии молотильных машин, а колхозам отказывал в выдаче запчастей и горючего, «в чем мне большую помощь оказывал переводчик комендатуры».

Комендант всех председателей колхозов и сельсоветов вызывал для регистрации – «здесь я (Кельвес. – Прим. ред.) многим надежным председателям колхозов разъяснял настоящее положение и предупреждал быть осторожными с молотьбой хлебов, а также чтобы прятали по возможности скот и имеющийся хлеб».

Примерно 14 декабря комендант издал приказ о конфискации всего скота, имевшегося у населения. С этим приказом Кельвес послал инструкторов в колхозы, наказав им, «чтобы они предупреждали население, чтобы прятали скот, и за это время скота поступило очень мало. Затем 19 декабря уже военный комендант отдает приказ вторично, чтобы в суточный срок сдать весь скот с района – и мне предложили в помощь солдат. Я от помощи отказался, заявив коменданту, что обеспечу сбор скота своими силами, а сам всех инструкторов распустил, забрал приказы с собой и 19 декабря из Черни ушел с целью нерегистрации этих приказов и присоединиться к партизанскому отряду».

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Благодарим пресс-службу Управления ФСБ России за предоставленные материалы.

На фото Сергея Киреева: реконструкция событий 1941 года в Тульской области