Культура

14:17, 23 августа 2022

Пишу! Чего же боле? Разговор с художником

Пишу! Чего же боле? Разговор с художником

В его истории все как будто бы назло и вопреки. Все – по своим правилам, но с четким пониманием и видением того, как должно быть. Он – человек со стержнем, благодаря которому, наверное, все и сложилось.

Выбор сделан

Это сегодня полотна художника из поселка Заокский Андрея Чукина хранятся в музеях и частных коллекциях по всему миру. Есть в музее мэрии Парижа, в Англии и Японии, даже в Тасмании – на острове в 240 километрах к югу от Австралии, в доме-музее Альбрехта Дюрера в Нюрнберге – холст «Пион и череп», а в семье Эйзенхауэров – «Заокский пейзаж», который внучка американского президента выбрала, побывав в Тульской области в конце 90-х годов…

А когда в начале 80-х школьный педагог разглядел у мальчугана талант и предложил родителям отдать сына в художественную школу в Серпухове, у самого юного дарования желания становиться живописцем, по его же собственному признанию, не возникало совсем, хотя рисовать – доставляло удовольствие.

Да и в семье, далекой от искусства, не очень-то понимали, зачем нужно такое дополнительное образование.

– Отец тогда к брату за советом пошел. Тот ему сказал: у нас в районе есть художники. Они, знаешь, как много зарабатывают! И эта фраза стала для отца решающей. Меня отдали в «художку», – со смехом вспоминает Андрей. – А когда там у меня стало получаться, я результаты своей работы увидел, то и у самого желание проснулось. Тогда я понял, что выбор сделан.

_MG_6021.JPG

Микеланджело бы не одобрил

В 1991 году Андрей Чукин окончил Московское академическое художественное училище «Памяти 1905 года» и уже грезил о поступлении либо в Суриковский художественный институт, либо в Академию живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Но… не сложилось.

Или, наоборот, все вышло так, как вышло, и это было правильно. По крайней мере для самого Чукина, у которого к тому времени сформировались собственные представления о том, как и чему следует учиться.

– Искусство как таковое меня привлекало, и очень, но тенденции в искусстве 80-х, 90-х мне не нравились совсем. Я сравнивал полотна того времени с работами художников XV–XVII веков. И мои оценки были не в пользу современников. В моем представлении рост, развитие выглядят совсем иначе, – рассуждает он.

Юношеский максимализм, самонадеянность – для молодых людей категории естественные. Но, как замечает собеседник, они противоестественны для поступления в творческие вузы.

– Я шел с установкой: или меня берут какой я есть, или я не пройду. Но, как оказалось, иметь свое мнение, если оно не совпадает со взглядами педагогов, – непозволительно. Это первое. А кроме того, или лучше сказать – одно вытекает из другого: студент воспринимается как последователь профессора. Давайте считать: художественная школа, затем институт, далее, если предложат, можно продолжить обучение в творческих мастерских под началом какого-то конкретного художника. В итоге тебе под 30 лет, а ты все в подмастерьях. Да такое представить в эпоху Микеланджело невозможно. Тот бы взбунтовался, будь он так долго под чьим бы то ни было началом. Это же энергетический вампиризм! – эмоционально рассказывает Андрей. – Прежде ученики в мастерских художников были вовлечены в творческий процесс, в исполнение заказов. И в 20–30 лет, если ты талантлив, сам становился мастером, открывал свою мастерскую.

_MG_6056.JPG

 Своей дорогой

«Не позволяйте шуму чужих мнений перебить ваш внутренний голос», – вряд ли Андрей Чукин на закате минувшего века мог слышать совет легендарного Стива Джобса. Но этой рекомендации он мужественно и неукоснительно следовал, продолжая слушать себя, свое сердце и интуицию.

Ни о чем не жалея, не согласившись подстраиваться, зарабатывал Андрей чем мог: был курьером, с родителями держал фермерское хозяйство, преподавал в начальной школе изобразительное искусство. И… много рисовал.

Вскоре состоялись первые персональные выставки: в Тимирязевской академии в Москве и в Туле – в выставочном зале. Если в столице экспозицию организовали, что называется, по дружбе и для своих, поддержать молодого художника, то в городе оружейников это был первый серьезный проект.

– Все переживания помню как сейчас, – улыбается Андрей. – Тогда – ни денег, ни багетов для полотен в свободном доступе…

Повезли картины – машина сломалась… В общем, подготовка шла долго и сложно, а когда все было сделано, я такое счастье испытал. Потом еще и один холст у меня на этой выставке купили: это из 40 представленных. Через несколько лет я случайно познакомился с человеком, который приобрел то самое полотно. Теперь он постоянный мой покупатель.

 Увидеть Париж и нарисовать

На изломе тысячелетий Чукин вступил в ряды Союза художников, а в 2001 году принял участие в выставке «Молодые художники России» – первом масштабном проекте после распада СССР.

– 13 лет таких молодежных выставок не было. И я в ней участвую. Произошло что-то невероятное: Союз художников России выбрал все мои 4 работы, которые я отправил. Самая большая из них – идиллическая сцена размером 2 на 3 метра, а еще – пара пейзажей и картина, где две сестры – маленькие девочки – сидят на диване. И, главное, три полотна не просто приняли на конкурс, но и включили в экспозицию, развернутую в Центральном доме художника. В результате я стал лауреатом выставки – получил первую премию, – рассказывает Андрей.

Главным же бонусом от победы для молодого художника стала творческая командировка на два месяца в Париж, в международный художественный центр Cite des Art:

– Конечно, я там ходил по музеям. Однажды купил билет на ночной автобус и махнул в Мадрид, в музей Прадо. И, конечно, много писал. Правда, поначалу долго не мог найти сюжеты для картин. Тот же Нотр-Дам с банальных ракурсов воспроизводить не хотелось. Впервые, кстати, собор этот я изобразил лет через 6–7. А тогда первое полотно – это парижский дворик: серый дом века XVIII, брусчатка, арка, игра света.

«Дворик» был написан на холсте, который выткала прабабушка художника еще – как полагает Андрей – в начале XX века.

– На Руси женщины всегда сами ткали, и вот у меня до сих пор домотканый рулон остался, – словно добавляя красок картине, делает ремарку Чукин.

Потом были интерьер, пейзаж, портрет, цветы, а затем он стал пробираться в Лувр – копировать произведения. Первым, куда получил разрешение на работу, стал зал французской живописи XIX века, где выбор пал на полотно Эжена Делакруа «Африканские пираты похищают девушку»:

– И «Дворик», и «Похищение» я и сегодня храню.

_MG_6160.JPG

 Игрушка для живописца

Копии в творчестве Андрея Чукина – отдельная тема для разговора. И не так проста, как может показаться на первый взгляд. Автор эту сторону своего творчества называет абсолютно интеллектуальным видом работы с множеством нюансов.

Да Винчи, Рафаэль, Перуджино, Рембрандт, Ван Дейк… Художник регулярно писал в музеях Франции и Италии, Германии и Нидерландов, Бельгии, откуда привозил множество воспроизведенных полотен великих мастеров.

– Ребенку, когда отправляют в детский сад, нужно с собой взять какую-то игрушку. Вот копии – это мои игрушки, которые я забираю из музеев. Мне нужен этот контакт с теми художниками, собраниями, искусством… это большое удовольствие. Это определенное общение с конкретным мастером, – улыбается Чукин, который порой может себя почувствовать и реставратором, занимаясь не повторением, а воссозданием, либо предлагая альтернативу – а как могло бы быть.

– Есть работы с большими повреждениями. Есть такие, у которых изменен цвет – пигменты на свету прореагировали. А вот за рамой часть картины спрятана, и там цвет сохранился. По этому элементу полотна я восстанавливаю цвета. Конечно, нельзя говорить, что это было доподлинно так, но версия, интерпретация получается, более приближенная к исходному. Давайте называть это обоснованной версией, – предлагает живописец.

Андрей рассказывает и про так называемые утраты, когда один слой «проваливается». Тогда сквозь изображение могут проступать нереализованные наброски, например, повернутая в другую сторону голова или какие-то линии лица, тела и так далее.

– И когда копируешь изображение, можно уже его интерпретировать, воспроизвести исходный вариант, от которого мастер решил отказаться. То есть я пишу полотно, показывая – а как та или иная картина могла бы выглядеть.

Впрочем, и оставить все как есть, со всеми «морщинами» и блеклостями, выгораниями – свидетельствами долгой жизни холста – Андрей Чукин тоже бывает не против. Благодарит за это коллегу-время.

– Время ведь само по себе художник. И прекрасные полотна через века не становятся менее прекрасными. Потому я уверен, что, прежде чем реставрировать по­длинники, надо сто раз по­думать, кому и до какой степени доверять такую работу, – рассуждает мастер.

Череда известных событий вот уже несколько лет не дает возможности художнику отправиться за границу. Накануне разразившейся пандемии Чукин планировал поехать в Рим, где в то время выставлялась «Мадонна Альба» – картина Рафаэля Санти, которая до 1930-х годов была частью коллекции Эрмитажа, а ныне принадлежит На­цио­наль­ной галерее искусств США.

– «Мадонну Альба» копировали и Брюллов, и Бруни, мне тоже очень хотелось, – рассказывает живописец, выкатывая на середину мастерской заготовку для тондо – круглой картины. – И не знаю теперь, когда и где смогу это сделать.

 Творчество + «ах!»

Таких «не знаю» у Андрея Чукина немало.

– Вот хоть эти пионы, – художник небрежно машет рукой в сторону мольберта, где на полотне вольготно чувствует себя цветочный куст. – Я с таким энтузиазмом взялся за них. Они так живописно лежали на траве, но меня ждала «засада» – работа не получается. Загвоздка в том, что ты можешь подбирать цвет, выписать цветок, но картина так и не удается. Что это, что такое «не получается»? Имени этому нет. Тут есть над чем порассуждать. Например, о том, почему пропадает интерес к искусству. На мой взгляд, потому что под этим именем – искусство – теперь приходит нечто другое, где нет огня, где нет «ах!». А без «ах!» это уже и не искусство…

_MG_6130.JPG

Найти то, не знаю что – это ли не сверхзадача для художника или любого творца. Трудность наивысшего порядка.

Впрочем, живописец уверен, что сложности только закаляют, а значит, не во вред мастеру, а на пользу ему. Ведь без сопротивления человек ничему не учится. Иначе у него атрофируются ум, мышцы. Потому и не ропщет Чукин, если дело тяжело идет, а так, признается, чаще всего и бывает.

– Нужно больше работы. Может, я придираюсь, а может – что-то упускаю… Настроение, состояние… Почему так получается? Никто ничего не скажет… – словно сам с собой рассуждает Андрей.

Правда, у него есть верное средство, которое и на рабочий лад настроит, и мысли в порядок приведет, – музыка.

_MG_6085.JPG

С пианино Андрей познакомился еще в первом классе – стал заниматься в музыкальной школе.

– Да, откровенно говоря, руки мне там сразу отбили, и я бросил. А вот потом, лет в 20, захотел научиться играть и выучился. Самостоятельно.

В центре мастерской стоит синтезатор – подарок сестры, а в доме есть два пианино. Вне зависимости от инструмента играть художник предпочитает классику:

– Она помогает выжить. Играешь произведение, а в нем высказано столько переживаний, страданий. И когда ты плывешь над этим, приходит понимание, что все уже было, что люди и это пережили.

Значит и ты справишься. Или совсем иначе может быть. У Шопена, например, есть произведения, очень красивые, но в которых сквозит такой аристократичный, небрежный пофигизм ко всему. И он тебя поднимает. А больше ничего и не надо!

_MG_6058.JPG

Победителей не судят

Вопреки творческой натуре и философским суждениям, Андрей Чукин отнюдь не мечтатель. Говорит, желать вредно. И аппетиты нужно усмирять. Вот действовать надо: под лежачий камень вода не течет.

– Возможность работать – вот все мои перспективы, – признается живописец. А как и где он будет это делать?

Пусть вопрос останется открытым. В конце концов, когда-то даже тяжелый физический труд на ферме позволил мастеру не изменить холсту и краскам. И пусть никого не удивляет сочетание, казалось бы, несочетаемого: захочешь жить – все у тебя получится. И вообще, это дает определенную трезвость ума. Если, конечно, в ней творец нуждается. Ведь главное – итог.

– Если художник отрывается от реальности, утрачивает ясность и трезвость ума, но достигает результата, – значит уже все не напрасно. И не надо его учить, что-то ему навязывать. У него вот так. А победителей – не судят.

Арсений АБУШОВ

Сергей КИРЕЕВ  


0 комментариев
, чтобы оставить комментарий