«Семейные» традиции

Ирина Мельханова
Елена Кузнецова

Екатерина и Максим Зерновы женаты уже 7 лет. Но то самое очелье – первое изделие, что соткала для него Катя, глава семьи бережно хранит до сих пор.
И хотя особой нужды в этом аксессуаре уже нет – некоторое время назад Максим срезал длинные волосы и работать теперь может, не убирая со лба непослушные пряди, – время от времени очелье идет в дело. Как и традиционные славянская рубаха, штаны, пояса, сумки и многое другое, что нужно для полноценного воссоздания образа средневекового русича. Супруги Зерновы сейчас, как и во времена знакомства, – активные участники исторической реконструкции. С нее все и началось.

Будь одна из вас – ткачиха…
– Мое увлечение ткачеством изначально было вызвано, можно сказать, меркантильными соображениями, – рассказывает народный мастер РФ Екатерина Зернова. – Собралась сделать себе костюм для реконструкции, как положено, с ткаными элементами. Но прикинула – тесемку туда, тесемку сюда, да пояс, да оторочка… И выходило, что в сумме вся эта красота обошлась бы дороже, чем полный набор элементов литья для того же костюма. Ну, думаю, неужто сама не смогу?! Что-то из интернета узнавала, что-то подсказывали реконструкторы. А сейчас, когда использую сложные технологии, меня консультирует известный мастер из Нижнего Новгорода Наталья Клевцова – часто общаемся онлайн, иногда она приезжает в Тулу.
Звание народного мастера России Екатерина получила около пяти лет назад. Образцы творчества рассматривала специальная комиссия Союза художников РФ, постановившая, что исполнение технически и технологически выдержано.
– Но присвоение «народного» – только начало, – уточняет Екатерина. – С этого момента, как разряды в спорте, звание и квалификацию мастер должен постоянно подтверждать. И для этого мало продолжать заниматься тем же ремеслом на прежнем уровне. Исполнение нужно все время совершенствовать, способности развивать, а само ремесло – распространять и популяризировать. С тех пор я веду мастер-классы, обучаю ткачеству всех желающих. Есть у меня и несколько учеников, занимавшихся системно, достигших серьезного уровня. Хотя понятно,
что сделать это своей единственной профессией никому сегодня не по карману.
В тот момент, когда сама Екатерина увлеклась ткачеством, базовой специальностью уже владела, хотя и не сказать, что «денежной». Филолог, учитель начальных классов, впоследствии она занялась музейным делом. Но даже и такой невеликий заработок для мастера-ремесленника важен. Стабильной финансовой отдачи на этом поприще никто сегодня не видит, да и не ждет. Как говорит сама Екатерина, те, кто понимает, сколько в действительности стоит рукотворная вещь достойного качества, чаще всего не имеют денег, чтобы ее купить. Те же, кто легко может позволить себе выложить адекватную сумму за ремесленное изделие, обычно не видят в нем смысла.

Бабушка рядышком с Умничкой
– Промыслом прожить действительно почти нереально, – соглашается с женой Максим Зернов. – Люди, которые сегодня занимаются традиционными ремеслами, – бессребреники. Но все они выбирают такую судьбу с легким сердцем.
Лучшее подтверждение тому – сам Максим. Приобретенная профессия радиоэлектронщика «дала сбой» в лихие девяностые, пришлось с нуля выучиться работать по дереву. Резные лестницы, которые ставил мастер в загородных домах, кажется, способны были обеспечить безбедное существование, но – потянуло в ремесленники. Хотя ложки, ковши и прочая деревянная утварь, которую теперь создает на продажу Максим, дохода практически не приносят, а масштабные изделия мастера-резчика чаще всего покупают в рассрочку. Если же продукция готовится под распродажу на фестивалях исторической реконструкции, тут и вовсе «туши фонарь». Каждый второй норовит не купить, а обменяться.
– На недавней реконструкции Куликовской битвы за мной по пятам ходил «воин», клянчивший: «А давайте, вы мне – бубен, а я вам – кольчугу», – улыбается Максим. – Ну скажите, куда мне еще и кольчуга?
И верно. Кольчуга – это уже перебор. Квартира (она же мастерская) Зерновых и так сильно смахивает на музей средневекового быта. Одних только прялок мы застали пять да еще две на тот момент «путешествовали» по музеям, где проходят мастер-классы хозяйки дома.
Прялки у Зерновых находят приют, как у иных хозяев – бездомные котята. И, как тех самых котят, хозяева «лечат» их, наводят красоту и… дают имена.
– Первой у нас появилась «Умница», – вспоминает Екатерина. – Бывшие хозяева хотели отдать ее в музей, да там не взяли – прялка у них в экспозиции уже была. А мы пожалели ее. Была она к тому моменту уже неоднократно переделанная – колесо заменено, подставка… Максим решил на ней учиться прялки ремонтировать. И научился. Видите вот эту – с заправленной нитью? Это «Анка-пулеметчица» из Крапивенского краеведческого музея, ее как раз привезли нам на ремонт. Теперь можем продемонстрировать – работает бойко. Только уж очень громко и резко стрекочет – потому и «Пулеметчица».
Прялка «Баба Зина» названа была по имени бабушки, отдавшей ее Зерновым «Христа ради, иначе внуки доконают». Инструмент, по словам женщины, служил неугомонным внукам «штурвалом на корабле».
«Старушка» – действительно самая старшая в коллекции: прялка горизонтальной конструкции на Руси использовалась недолго, уступив дорогу своим более компактным последовательницам.
– А «Красавицу» нам продали по символической цене, – подхватывает Максим. – Она пожар в старом доме пережила, была вся прокопченная, а как только я ее взял в руки, начала буквально рассыпаться. По частям собирал ее, детали новые вытачивал, очистил от копоти, лаком покрыл… Ну разве она не красавица теперь? «Говорушку» (она забавно сухо пощелкивает, будто скороговоркой что-то рассказывает) купили с рук в Скуратове, до сих пор мастер-классы Катя именно с ней проводит. А еще у нас есть «Маня» – прялка, привезенная из деревни. Долго думали, как назвать, а потом просто выбрали самое «деревенское» имя.

Поговори хоть ты со мной…
В 2014 году Екатерина получила грант правительства Тульской области на возрождение ткачества в регионе. Из выделенных средств был профинансирован проект «Традиционное тульское ткачество», а когда грант завершился, проект при поддержке Государственного музея «Куликово поле» получил вторую жизнь в передвижной интерактивной выставке «От веретена до станка». Вот уже четвертый год экспозиция ездит по России, а недавно прошла в финал международного проекта, и в ноябре Екатерина Зернова поедет на конференцию в Баку – представлять традиционный русский промысел «с тульским акцентом».
– Этот проект замечателен тем, что основная его составляющая – не демонстрационная, а прикладная. За время работы выставки вполне реально освоить азы ремесла – научиться прясть на веретене, ткать на дощечках или бердышке. Ездит с нами и старинный ткацкий станок – действующий. Мы заправляем его пряжей и готовы на месте научить любого, как им пользоваться. Конечно, станки есть и в музеях, но они – не живые…
«Живые» инструменты – особая для мастеров тема. С некоторых пор Катя и Максим в прямом смысле слова общаются с прялками. А началось все с той самой «Говорушки». Максим, привезя ее домой, решил первым делом вычистить механизм, для чего уверенно снял с оси колесо… и не смог разогнуть спину. Несколько дней не вставал с постели.
«Наверное, прялка обиделась, – предположила Катя. – Решила, что мы разобрать ее хотим на зап­части». С тех пор каждому инструменту, попадающему в дом, детально объясняют, что с ним будут делать и зачем.
«Говорушка» же (после «техобслуживания» и принесенных мастерами извинений) по сей день – лучшая рабочая прялка Зерновых, все мастер-классы прошла, везде с хозяйкой путешествует и лопочет все так же весело.
А в доме появляются все новые инструменты…
– Бывает, люди приносят приспособления, с которыми мы никогда не планировали работать или даже вовсе не сталкивались. Так появилась в доме, например, бральница. Название недавно подаренного деревянного инструмента, используемого староверами Севера, чтобы свивать веревки, мы до сих пор не знаем. А когда появился полный – от колодок до рубеля – набор для мокрого валяния, как было не соблазниться! Теперь и этим займемся. А еще в планах – ковроткачество.

Естественное искусство
Однажды обратившись к «корням», Зерновы и сами не заметили, как те самые корни крепко вросли в сознание. От ткачества – к прядению, а там уже и традиционные материалы в ход пошли…
– Нить на крапивенской прялке – из крапивы, – объясняет Екатерина. – А на шкафу лен лежит, друг за городом вырастил и высушил. Осталось всего ничего: замочить, обмолотить семена, промять и протрепать. Мялка, трепало, гребень для льна – все у нас есть, правда, демонстрируем процесс только на мастер-классах. Попробовали как-то раз дома все это проделать – несколько дней потом кашляли от разлетевшегося волокна и мелких частиц.
Исконный уклад и традиции исподволь поменяли и взгляд на материальные ценности. Старинный инструмент не предназначен для активной работы, и к двум древним ткацким станкам в доме Зерновых недавно прибавился третий – «молодой». Удовольствие не из дешевых.
– Продали свое старенькое авто, – пожимает плечами Максим. – Зато вон какую «машину» теперь имеем!
Места, надо сказать, эта «машина» занимает примерно столько же, сколько заняла бы малолитражка.
– Это здесь еще просторно, – весело возражает Екатерина. – До того, как мы деревяшечную от тканной отделили, было куда как теснее!
«Деревяшечная» и «тканная» – две комнаты Зерновых. В другой семье они, наверное, были бы гостиной и спальней…
Такую психологию язык не повернется назвать креативной. Это не креатив, а творчество. Внутреннее пламя. Не зря косой крест – основа орнамента на очелье Максима – древний славянский символ огня.
– Сейчас достаточно сложно найти тех, кто умеет читать традиционные орнаменты, – с сожалением говорит Екатерина. – Я воссоздаю и перерабатываю старинные орнаментальные реплики и иной раз поражаюсь дремучей непроходимости тех, кто заказывает определенный «узор», не задумываясь о его исконном смысле. Немногим лучше и те, кто раздувает спекуляции, подменяя толкования тех или иных символов. Сама я всегда очень осторожно подхожу к трактовке орнаментов. Мой любимый – ромб с точкой посередине, он означает засеянное поле. А я и в жизни, и в ремесле полагаю: если поле засеяно – будут всходы.