За что воюет принцесса?

Марина ПАНФИЛОВА
Елена КУЗНЕЦОВА

На ХIV Открытом кинофестивале «Улыбнись, Россия!», проходившем в декабре 2013 года в Туле, его президент Алла Сурикова вручила почетный приз «За вклад в комедию» продюсеру фильма «Голливудский мусор» Владимиру Аленикову. И назвала его рыцарем улыбки, «потому что быть романтиком – это дар, а быть одесситом в душе – призвание».

А несколько дней назад Владимир Михайлович представил в ДК «Ясная Поляна» свой новый фильм «Война принцессы» и рассказал:
– В конце прошлого года я с удовольствием вновь приехал в Тулу. Приятно, что здесь была отмечена режиссерская работа моего сына Филиппа – кстати, он выступил и как сценарист в ленте «Голливудский мусор». А на одном из предыдущих фестивалей наградили мою картину «Улыбка Бога, или Чисто одесская история».
– Что значит – вновь приехал в Тулу?
– В 60-е годы прошлого века в Тульском драмтеатре я ставил свой дипломный спектакль – детскую историю по мотивам повести Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания». Я тогда учился в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии на режиссерском отделении, уже были самостоятельные постановки для взрослых в Питере, а в вашем городе мне работалось легко, все помогали: и актеры, и главный режиссер Рафаил Павлович Рахлин.
– Как вы отнеслись к словам Аллы Суриковой, которая заявила в Туле, что, сколько бы вы ни сняли фильмов, этой детской ленты в двух частях достаточно, чтобы стать узнаваемым для всех?
– Был момент, когда мне до смерти надоело быть автором «Петрова и Васечкина» – и это после того, как другие мои работы получали призы на престижных фестивалях. Как автора «Биндюжника и короля», меня пригласили поработать в Голливуд, а спектакль «Дитя мира» шел в разных странах! Но такова судьба, и потом я понял, что мне суждено нести этот крест – всю жизнь быть автором пионерской комедии. Удивительно, но по прошествии тридцати лет с момента ее выхода в Интернете появился сайт «Васечкин.ру», и туда каждый день заходят десятки, а то и сотни подростков и молодых людей и оставляют свои отклики, пишут мне письма восторженные: видимо, какие-то струны юных душ нам удалось задеть. А в прошлом году 1 июня в Петербурге праздновался юбилей – 30 лет «Петрову и Васечкину», и мне подарили звезду на небе, выдали положенный сертификат, удостоверяющий, что светило принадлежит мне. И теперь на небе сияет звезда, которая называется…
– Владимир Алеников?
– Нет, она носит имя «Петров и Васечкин»!
– Новая работа «Война принцессы» – тоже про детей, но у нее совсем иная тональность, столько жестокости! При этом очень красивые главные герои, современные Ромео и Джульетта…
– Подборка исполнителей главных ролей всегда мучительный процесс, тяжелый, длительный: от правильности выбора артистов зависит половина успеха фильма. Три десятилетия назад мы перебрали почти пять тысяч ребят. На «Принцессе», может быть, претендентов было поменьше, но поиск затянулся, в нем принимали участие и я сам, и помощники.
– А где вы нашли свою принцессу?
– Совершенно случайно увидел на улице, она из совсем простой семьи, мама – повар, папа – милиционер. Но девочка оказалась с характером и не сразу согласилась работать в фильме. Знаете, как обычно бывает: на предложение сниматься звучит громкое «Хочу!». А тут – вещь в себе, и по актерскому пути она не пошла, в отличие от многих детей, побывавших хоть раз на площадке.
– Стала поваром?
– Бухгалтером. Там у меня собраны разные дети. Очень интересный мальчик исполняет роль Кулька, я его нашел на ВДНХ, где этот двенадцатилетний предприниматель торговал всякой мелочевкой. Выяснилось, что он живет в деревне в двадцати километрах от Москвы и после утверждения на роль на съемки приезжал каждый день один – сильная, самостоятельная личность.
– Как дети относились к сюжету фильма, к национальной розни, к той жестокости, что, кажется, заполняет буквально все экранное пространство?
– У нас с ними было достаточно много разговоров на эти темы, и ребята очень хорошо понимали, о чем идет речь. Мы даже снимали параллельно документальный фильм о том, как они вживаются в роли и что происходит на площадке. При этом устраивали провокации, когда выпускали на Дерибасовскую компанию в вызывающих костюмах, и они шли, вели себя очень нагло – и никто из взрослых не попытался это пресечь. Люди просто шарахались в сторону, боялись связываться, что становилось наглядным примером подлинности сюжета, важности нашей работы. И потому все тинейджеры очень серьезно относились к тому, что делали перед камерой.
– У каждого режиссера, который работает с детьми, есть своя методика.
– Да, скажем, Ролан Быков устраивал с детьми целые игры, втягивал в них даже самых робких. Александр Митта чуть что начинал хвататься за голову, орать истерично, ребенок пугался и выполнял все, как требовалось. Чарли Чаплин просто показывал каждое движение, каждый звук, оставалось только копировать. Мой способ очень прост: как только дети утверждены на роли, с ними начинаются занятия, как в актерской школе, преподаю и я сам, и мои друзья. С утра до ночи каждый день в течение примерно трех месяцев подготовки – в свободное от съемок время – они учатся актерскому мастерству. Идут занятия по сценическому движению, речи, пластике, вокалу, танцам, этюдам…
– Повезло детям!
– И неудивительно, что многие из них затем выбирают актерскую профессию.
– У вас тоже был выбор – стать филологом, учителем словесности, но вы пошли в режиссеры.
– Я очень хорошо помню, когда именно мне стало ясно, кем хочу стать и для чего родился на свет. Мне тогда было четырнадцать лет. И все, чем занимался потом, до двадцати трех, пока не начал снимать кино, было временным – я это понимал. Просто был еще слишком юн, и меня не приняли бы на режиссуру – эта профессия подразумевает некий жизненный опыт, иначе не о чем будет говорить с людьми с экрана. И сегодня в свою мастерскую во ВГИКе я набираю людей взрослых, что-то накопивших в душе…
А в мои четырнадцать лет произошло следующее: мама довольно часто снимала нас с сестрой на шестнадцатимиллиметровую трофейную немецкую камеру. И в канун нового, 1962 года, 30 декабря, она попросила меня склеить все в один фильм, чтобы показать его гостям, прокрутив через проектор. Я с энтузиазмом согласился и усердно стал куски пленки соединять скотчем, заодно просматривая кадры, что-то отрезая ножницами. А потом начал фантазировать – куски из одного сюжета перемещать в другой, чтобы было забавнее. И когда мама зашла в «монтажную» и сказала: «Заканчивай быстрее, через два часа гости придут», я обомлел: оказывается, уже наступило 31 декабря – я больше суток просидел за этим занятием и не заметил ни времени, ни усталости. И понял, что прикоснулся к чему-то волшебному, удивительному, ничего подобного в моей жизни не было, нет и не будет, и так думаю до сих пор.
– Вы еще и пишете. Как хватает времени на все?
– К сожалению, я не Вуди Аллен, который снимает по фильму в год, а то и по два. У меня часто бывают большие перерывы, простои, когда от фильма до фильма проходит несколько лет, а поскольку эти истории во мне зреют, требуют выхода, я их записываю, превращаю в книжки, но каждая моя книга – это кино.
– Правда ли, что вы с Владимиром Ильичом Толстым сегодня не просто гуляли по усадьбе, а обсуждали некий проект?
– Да, и достаточно необычный: хочется снять фильм о жизни Льва Николаевича, но в отличие от биографических картин, которые делались раньше, это будет попытка посмотреть на его жизнь несколько иначе. Во-первых, через призму взгляда совсем юных людей – возможно, примут участие дети Владимира Ильича. А во-вторых, хочется, чтобы это была необыкновенная экскурсия: проход по усадьбе через определенные этапы жизни писателя, оказываясь в разных фазах. То есть усадьба будет использована как замечательная фактура, где на наших глазах будут возникать реальные эпизоды из прошлого. Но пока мы только в начальной стадии этого проекта…