Счастливым делает вкусная работа

«Мой отец сделал ставку на сельское хозяйство, а я, получается, фермер во втором поколении, – рассказывает сельхозтоваропроизводитель Иван Полоусов, с которым наша репортерская группа встретилась в Веневском районе. – Родился я в Калмыкии. Кстати, отец занимался бизнесом, работал в Москве, руководил компанией, которая построила самый большой буддийский храм в Европе – как раз в Элисте, столице Республики Калмыкия. На пенсии папа стал подумывать применить силы в АПК. С моей подсказки зарегистрировал хозяйство, начал вводить земли в оборот. А с чего все начиналось? Мне через знакомых в 2013 году предложили участок, 16 гектаров – его владельцы уезжали в Америку и Израиль и решили землю не так дорого продать. Я об этом сказал отцу: «Нет желания купить? Может, чем-нибудь займемся?». Идея понравилась. Эти 16 га были практически полностью заросшими, мы стали их возделывать. Потом нам рядом предложили еще участок – 40 га. Что-то арендовали. А сейчас земли у нас 800 га (из них пашня – где-то 500). Даст Бог, еще расширимся».

От пшеницы до колбасы

Полоусовы выращивают пшеницу, ячмень, сою, горох, рапс. А еще у них – свиньи, индюшки, куры. И – собственная колбасня. Веневцы так и говорят: концепция – производить продукцию, что называется, от поля до вилки («корма – свои, мясо – тоже, перерабатывающий завод – наш»). Иван Полоусов с детства хотел стать зоологом. Но, наверное, редко кому такая профессия приносит богатство, а потому пошел учиться на юриста. Дорос до топ-менеджера в крупной московской компании. Денег – много. Жизнь удалась?

– Судите сами: в Москве день и ночь – стресс, совещания, куча людей, что-то произошло, ты за всем должен уследить... Помните разгар пандемии? Офисы закрыты, постоянно какие-то совещания в удаленном режиме, а я тогда находился здесь, в Веневском районе. И знаете, что заметила супруга? – задается вопросом Иван Анатольевич и сам же дает на него ответ. – Жена сказала: «За долгие годы я увидела тебя счастливым». И действительно: когда приезжаю сюда, в хозяйство – чувствую себя более счастливым, здесь я радуюсь жизни. Я хочу теперь те навыки и знания, которые приобрел в столице, применить в сфере АПК.

Курочка на площади листа А4

– Не секрет, что в других странах – целые поколения фермеров, сотни лет возделывающие земли. Там фермерство соответственно более развито, аграрии накопили богатый опыт. Они уже пришли к мысли выращивать живность методом free-range (свободный выгул), – рассуждает наш собеседник. – Это как? Животные и птица содержатся без клеток, не пичкаются гормонами роста, антибиотиками, в корм не добавляются ГМО-продукты. Условия максимально приближены к естественным. Птица ходит по траве, видит солнце, может съесть жука, покопаться в грязи от паразитов. Я был однажды на специализированной выставке в Москве, а там как раз отечественный НИИ птицеводства заявил о плюсах free-range. Мы связались с профессором Лукашенко, который теперь для нас готовит проект птичника. Разрабатывает технологию содержания птицы на свободном выгуле. Что это даст? Проводились исследования: брали птицу, выращенную промышленным способом (курочка содержится на площади листа формата А4, если не меньше, она всю жизнь не видит солнца, проводит в клетке, она даже передвигаться не может из-за атрофированности мышц), – вот что делает «промка». И птицу, которая росла вне клеток. Все показатели – в пользу последней! Это положительно отражается на качестве мяса. А мы как раз хотим доводить до потребителя именно качественный продукт.

Ау, сельхозкадры!

Да, проект веневцев – не из дешевых. Но аграриев заставляет развиваться мнение именно нас, покупателей: «Мы хотим покупать курицу пусть подороже, но хорошую, полезную – есть водянистую ну уже невозможно». По сути, задумка сельхозтоваропроизводителей – это возврат к корням, когда колбаса – это продукт только из мяса. А люди, которые следят за здоровьем, хотят правильно питаться и готовы платить несколько больше, – они же не только в Москве живут, но и, как показали исследования, и в ЦФО, и на Урале…

– Начнем не с каких-то там колоссальных масштабов, мы не планируем производить миллионы тонн – пусть сотни тонн (лучше меньше, да лучше). Но – замечательного продукта, а потенциал у него есть. И своего покупателя, я уверен, колбаса найдет и в Тульской области, – говорит Иван Полоусов. – Но мы пока разрабатываем стратегию продвижения. И замкнутый цикл. Фермерство – очень сложный путь. Отцу нравится растениеводство. Я решил, что займусь животноводством и переработкой. В нашей цепочке, к сожалению, пока отсутствует очень важный элемент – своя бойня. Остро стоит и кадровый вопрос. Который месяц не можем найти профессионалов: технолога, руководителя производства, да даже разнорабочего, механизатора. К нам приезжали спецы из Питера, да со всей страны. Но такое ощущение, что «промка» просто убила в людях творчество. Они недоумевают: «Как можно производить без химии?». А оказывается – да, можно.

Мясная история

В веневской деревне Воротня работает Равшан Хамидов – технолог мяса и мясных продуктов. За его плечами Московский технологический институт мясной и молочной промышленности. Защитил кандидатскую. Разговор с нами он начал с …экскурса в историю.

– В свое время Сталин отправил наркома пищевой промышленности СССР Анастаса Микояна за океан – изучать мясное производство. После этого у нас в стране появились пятиэтажные мясокомбинаты, спасавшие от голода. Корову поднимали на пятый этаж, а вниз она «спускалась» в виде мяса, субпродуктов, шкуры. Была поставлена задача обеспечить население мясом и колбасой, накормить человека и дать сильного строителя социализма. Тогда появились и первые советские госты, – вспоминал Равшан Назарбаевич, – и докторская колбаса, считавшаяся диетической, лечебной и предназначавшаяся для «больных, имеющих подорванное здоровье в результате Гражданской войны и царского деспотизма». Из чего она состояла: мясо, шпик, соль, перец, натуральная оболочка. А потом – дефицит. Директор мясокомбината – король, который, имея палку колбасы, мог открывать любые двери. В 90-е наша колбаса стала исчезать, ей на смену пришла красная венгерская салями. Произошло перераспределение собственности, бизнесмены взялись за выпуск колбасы. Но столько мяса нет, сколько мы производим колбасы! Качество упало. Потому что рынком управляют сети. Приходишь, показываешь прайс, а тебе: «20 процентов – скидка. И надо заплатить за вход. И регулярно надо делать скидки». Что в итоге? Производитель был толстым, с золотыми часами. А стал сухощавым и бедным. Главных сетей десять, а производителей – 500. Полка ограничена. На нее может попасть продукция только 20 производителей. А значит, поставщиками можно манипулировать. Я как продажник прихожу к своему директору мясокомбината и говорю: «Мне предложили низкую цену. На треть ниже, чем я хотел». Экономист хватается за голову: «Да это чистый убыток». Зовут технолога: «Делай что-нибудь!» В ход идут соя, шкурки, химия для влагоудержания, консерванты, вкусоароматика для создания ощущения, что ты ешь ветчину или индейку. А ведь настоящая колбаса хранится не год, а три дня максимум.

И еда, и философия существования

Равшан Хамидов сетует: действительно селу нужны кадры. Мало технологов, обвальщиков, жиловщиков, термистов – труд тяжелый, а молодежь считает так: «Я лучше пойду в юристы, экономисты, буду сидеть в хорошем офисе, чем в холоде, где-то там в глубинке».

– Столица-столицей, но в Москве многие после работы приходят уже в 22 часа, а то и в полночь. Надо что-то покушать, а готовить уже нет сил. Звонишь доставщику еды, который привезет тебе ее на велосипеде. Такой курьер зарабатывает уже до 100 тысяч рублей. Есть уже и женщины-доставщицы! Еще больше растолстеешь – питание-то неправильное, – говорит Хамидов. – Нервы… Другое дело здесь, где ты никуда не летишь, а спокойно занимаешься любимым делом и видишь перспективы роста колбасного производства. А еще мы подумываем продвигать агротуризм: человек приехал, посмотрел ферму, животных, отдохнул в домике. А если рассуждать глобально, то земля – это традиции. Уберите деревню – нет России, нет любой страны, нет культуры, нет фольклора, нет песен. Так что колбаса – это и еда, и философия существования.