Александр Сладков: Меня всегда шокировало, с какой легкостью наши враги убивают людей

Сергей МИТРОФАНОВ
Сергей КИРЕЕВ

«Я

смотрю по телевидению и в Сети все, что сообщает нам про СВО этот авторитетный человек» – так министр культуры нашего региона Татьяна Рыбкина начала встречу с Александром Сладковым, проходившую в рамках форума «Пересвет» в атриуме Тульского кремля. А гендиректор Тульского музейного объединения Роман Гаврилин назвал журналиста нашими глазами и ушами. «Позвольте напомнить регалии нашего гостя», – взяла слово ведущая вечера, однако сам Александр Валерьевич скромно, но настойчиво отмахнулся: «Не надо, ну пожалуйста, здесь же ветераны» – мол, в зале хватает куда более заслуженных людей, отмеченных различными наградами и, что называется, повидавших виды. Впрочем, и Сладков – давно уже знаковая личность, за плечами которого афганский конфликт, чеченский и другие. А теперь он побывал и в зоне СВО.

И сидит старик у окна. Мертвый

Острые вопросы – подробные ответы. Иногда отшучивался: мол, близкие не знают, что он находится в опасной зоне («я им не говорю»). Основная тема, конечно же, СВО.

– Идти вперед, о чем мечтали бойцы ЛНР, ДНР, добровольцы, – тяжело. Это нелегкая работа, и народ наш оказался готовым к трудностям – сами знаете, что и в тылу ощущается поддержка, например все плетут маскировочные сети, – начал Сладков. – Меня спрашивают: «А мы победим или нет?» Но задумайтесь: как ядерная держава может проиграть? Но – крайний вариант не подходит. Ведь там, на Украине, и дети. Мы не можем обходиться с ними так жестоко, как украинская сторона обходится с нами. Мы – не они! Вспоминаю Ясиноватую: украинская армия вела обстрел многоэтажки, попал снаряд в дом. Воронка внутри квартиры – и сидит старик у окна. Мертвый... Или вспоминаю, как наши военные взяли в Мариуполе украинских пленных. Это была группа диверсантов, которой было позволено все; они знали подрывное дело, использовали коптеры, ракеты, занимались провокациями, выходили на линию фронта, в момент перемирия стреляли в разные стороны. У одного мы увидели наколки: фашисты, свастики. Вот с кем воюем.

Поражает ненависть

Роман Гаврилин напомнил: не зная прошлого, нельзя построить будущее. Туляки сейчас создают музей СВО, объявлена акция «Музей всем миром», люди несут личные вещи военнослужащих, трофеи.

– Вы были «за ленточкой», общались с украинскими пленными, родители которых застали СССР и многие учились с нашими соотечественниками в одной школе или военном училище. Как же они посылают своих детей воевать против нас? И почему такое резкое отношение к России, почему стреляют в стариков, детей? – спросил он. – Вспомните: при распаде СССР Украина ушла завидной невестой, а сейчас стала не пойми чем.

– Что у них на уме, я не представляю, – развел руками военкор. – Люди на Украине убили свою промышленность, ВПК, науку, экономику. Они даже воюют чужими боеприпасами, оружием. Мы не можем таких людей понять. Многие украинцы под амфетамином воюют. Смотришь видео в их телефонах – они в окопах танцуют в кастрюлях. А во время штурма Мариуполя мы наткнулись на кучу шприцев. Заскакиваем в дом, а там – амфетамин. О чем это говорит? Если человеку в украинской армии не хватает мотивации, он использует дополнительный «катализатор».

Сладков констатировал: поражает ненависть многих украинцев к русским, простота принятия решения обстреливать мирные кварталы.

– Не вынимая папироски изо рта, они могут уничтожить целый город, – рассказал военный журналист. – Я не ожидал такого скотства, что они будут стрелять по мирным жителям. Просто пакет снарядов БМ-21 мог быть по городу выпущен украинскими военнослужащими. Они начали убивать людей с первого дня, причем с легкостью.

«Вы, ребята, воюете, чтобы они гуляли»

А депутат облдумы и ветеран боевых действий в Афганистане Алексей Альховик попросил гостя порассуждать на тему, почему одни наши ребята сейчас в окопах, а другие соотечественники отдыхают? И почему многие наши земляки отдают деньги, чтобы что-то собрать бойцам, а иные предприниматели не спешат раскошеливаться?

– Мне частенько задавали такой вопрос и звучал он примерно как ваш: мол, почему мы здесь воюем, а они гуляют на бульваре Пушкина? Я отвечал: «Вы, ребята, воюете, чтобы они гуляли». Я видел на передовой разное: и гламурных людей встречал на фронте, но они сейчас хорошо воюют. Те, кто воюют, не забыты. Удивительно: я вырос в подмосковном Монино, где много было знакомых, кого считали растяпами, простачками – и вдруг узнаю, что именно эти люди собирают рюкзаки и уходят добровольцами. Что касается бизнеса, то тоже не все так плохо – у нас есть батальоны, которые содержит большой бизнес: вооружает, экипирует.

Сладкова спросили: вы присутствовали на совещании, которое Президент России Владимир Путин проводил с корреспондентами. Что же было во второй части?

– Наиболее острые вопросы были рассмотрены за два с половиной часа общей беседы, – не скрывал гость. – Они касались контрбатарейной борьбы, боеприпасов, выплат за уничтоженную боевую технику, ротации, медицинского обеспечения, гуманитарной работы... А во второй части, закрытой, обсудили детали, когда не могли прозвучать: номера воинских частей, пункты их дислокации, участки ответственности на линии фронта, фамилии командиров. То есть там не было тайного – а были вещи, которые нельзя озвучивать по понятной причине. А все интересное и было в первой части. Многое сейчас меняется, жизнь приходит на наши новые территории, мы строим там дороги, чего на Украине не делали уже много лет.

Встреча длилась почти два часа. И каждый услышал откровенный ответ на свой вопрос.