На левом фланге

200 лет назад при Бородине русские войска надломили ратный дух и боевую мощь армии Наполеона. Среди тех, кто стоял насмерть, было немало воинов, тесно связанных с тульской землей. Трое из них сражались на направлении главного удара противника – у села Семеновского.

…Первыми на Бородинском поле появились саперы: рыли рвы, устраивали насыпи и укрепления. Следом подошла армия. Она «увидела высоты бородинские, и много голосов раздалось в  войске: «Здесь  остановимся! Здесь будем  драться!» – вспоминал будущий декабрист Федор Глинка. Накануне битвы по позициям пронесли икону Смоленской богоматери. Это «живо напоминало приуготовление к битве Куликовской». Вечером офицеры «надели чистое белье; солдаты, сберегавшие про случай по белой рубашке, сделали то же». Известный редкостным хладнокровием генерал Дохтуров, обойдя полки и побеседовав с солдатами, сел за бостон – окружающие с интересом следили за игрой.        
Назавтра Дмитрий Сергеевич Дохтуров (1759, по др. данным – 1756, село Крутое Каширского уезда Тульской губернии, – 1816) окажется одним из главных героев битвы. Сначала он командовал центром русских войск и несколько раз водил солдат в штыки. Лев Толстой отмечал, что «скромный, маленький Дохтуров» во время войны с французами начальствовал «везде, где положение трудно… В Бородинском сражении, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда», именно Дохтурова Кутузов отправил спасать положение. «Имеете вы командовать всем левым крылом нашей армии, и принц Вюртембергский подчинен вам. Рекомендую вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению», – написал Дохтурову главнокомандующий.
И тот держался. «В пожар и смятение левого крыла, – свидетельствует Глинка, – въехал человек на усталой лошади, в поношенном генеральском мундире, со звездами на груди, росту небольшого, но сложенный плотно, с чисто русскою физиономией, и посреди смертей и ужасов разъезжал спокойно». Под ним убило двух лошадей, ранило третью, вокруг свистели ядра и пули, а он не подавал виду, что замечает их. «Про Дохтурова у нас говорили, что, коли где станет, надобно туда команду с рычагами посылать, а так его не сковырнешь», – вспоминал унтер-офицер Тихонов в 1830 году. Тщетно пытались лучшие генералы Наполеона «сковырнуть» защитников Багратионовых флешей. В самую трудную минуту Дохтуров стал в каре Измайловского полка и плечом к плечу с солдатами отражал натиск конных гренадеров и кирасиров неприятеля.
После 18 часов натиск французов начал стихать. Но лишь поздним вечером Дохтуров смог вырваться с поля боя для доклада главнокомандующему. Кутузов встретил его словами: «Позволь мне обнять тебя, мой герой». А генерал доложил, что «своими глазами видел отступление неприятеля» и полагает сражение «совершенно выигранным».
…Генерал Иван Семенович Дорохов (1762 – 1815, жил и умер в Тульской губернии), многие черты которого Лев Толстой позже вложил в образ Долохова из «Войны и мира», тоже был там – на левом фланге, где у села Семеновского во многом решался исход Бородинской битвы. Иван Семенович командовал конной бригадой резерва. Около 9 часов утра, когда натиск французских кавалеристов на Семеновское «стал угрожать опасностью русской армии», он был послан на помощь Багратиону и «смелыми атаками удержал неприятеля, сбив его в местность, покрытую кустарником и неудобную для действий конницы». В наградном представлении на Дорохова за Бородино Кутузов писал: «Преодолев болезнь, коею одержим, командовал лично своею бригадою легкой кавалерии, атаковал и преследовал неприятельских кирасир, прорвавшихся через 2-ю армию и проскакавших в тыл пехоты 4-го и 6-го корпусов, и после того в тот же день много поражал неприятеля».
Дорохову был присвоен тогда чин генерал-лейтенанта. При отходе русской армии от Бородина к Москве он со своими конниками шел в арьергарде, прикрывая отступление, а затем был назначен командиром воинского партизанского отряда и доставил много проблем французам, действуя в их тылах.
…Генерал Александр Алексеевич Тучков (1778 – 1812), многие черты которого Толстой вложил в образ Андрея Болконского, по преданию, знал, что живым из этого сражения ему не выйти: такое видение было его жене Маргарите Михайловне, урожденной Нарышкиной. Нарышкины и Тучковы владели землями в Тульской губернии. В тульском имении новобрачные провели медовый месяц. Когда Наполеон вторгся в Россию, жена поехала провожать мужа в армию под Смоленск. Однажды ночью в маленькой деревушке, где супруги остановились на ночлег, она увидела во сне, что Александра убьют в Бородине. На карте, правда, такого места они не нашли, и генерал попытался успокоить Маргариту: «Если Бородино действительно существует, то, судя по названию, где-то в Италии. Вряд ли военные действия будут туда перенесены, можешь быть спокойна».  
При Бородине он «погиб близ 2-го реданта, – пишет Глинка. – Под деревнею  Семеновскою, у ручья по названию Огника, под огнем ужасным батарей, Тучков  закричал своему  полку: «Ребята, вперед!» Солдаты, которым стегало в лицо свинцовым дождем, задумались. «Вы стоите? Я один пойду!» Схватил знамя и кинулся вперед. Картечь расшибла ему грудь. Тело его не досталось  в добычу неприятелю. Множество ядер и бомб каким-то шипящим  облаком обрушилось на то место, где лежал убиенный, взрыло, взбуравило землю и взброшенными глыбами погребло тело генерала».
В октябре 1812 года вдова Тучкова приехала в Бородино, чтобы найти останки мужа. Двое суток в сопровождении монаха из местного монастыря Маргарита по схеме, нарисованной сослуживцами мужа, разыскивала то, что от него осталось. Нашелся лишь палец, опознанный ею по обручальному кольцу. Позже вдова отметила это место деревянной часовней в память всех, кто погиб при Бородине. В дальнейшем Маргарита ушла в монахини и основала у Бородина женскую общину при храме, сооруженном в основном на собственные средства. Чтобы поддержать общину финансово, Тучкова отпустила крестьян тульского поместья на заработки с условием, что те будут платить две тысячи ассигнациями в год, а также распродала большую часть своих имений. В 1838 году община получила статус Спасо-Бородинского монастыря, первой настоятельницей которого стала игуменья Мария, вдова генерала Тучкова.
При Бородине Наполеон потерял почти 60 тысяч солдат и офицеров, русские – около 40 тысяч человек. «Это было  кладбище  без  гробов!  – восклицает Глинка. – Тысячи раскиданы были без погребения. Пятьдесят два дня лежали они добычею стихий и перемен воздушных. Червь и тление  не прикасались к объятым стужею; но явились другие неприятели: волки стадами сбежались со всех лесов Смоленской губернии; хищные птицы слетелись со всех окольных полей». Во избежание эпидемии правительство озаботилось «освободить поля русские от трупов». По словам Глинки, «в одну морозную ночь» крестьяне окрестных деревень и волостей «с длинными шестами, топорами и вилами отправились на поле Бородинское», собрали и сожгли останки.
«Баталия, 26-го числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришел нас атаковать», – оценивал итоги Бородина Кутузов. Наполеон же назвал Бородинское сражение одной из тех битв, где «проявлены наибольшие достоинства и достигнуты наименьшие  результаты. Французы в ней показали себя достойными одержать победу, а русские – заслужили право быть непобедимыми».
 Валерий РУДЕНКО